Роберт Ротенберг - Старая ратуша

Взгляд Кенникота вновь остановился на девочке на вышке — она смотрела вниз, собирая волю в кулак.

— Но Уингейт сказала, что ее внук никогда не бывал в квартире Брэйса, и вы ей поверили.

— Я лишь сказал, что поверил, — возразил Грин. — Мне нужно было, чтобы она продолжала говорить. Когда свидетель вот так безоговорочно о чем-то заявляет, это либо абсолютная правда, либо отчаянная ложь. В тот момент и она, и Макгил яростно стремились выгородить своего мальчика.

— Вы считаете, это сделал Кевин-младший, и они дружно пытаются его прикрыть?

Грин пожал плечами.

— Что ему там делать так рано утром? Скорее это Сара Макгил.

Кенникот продолжал наблюдать за девочкой на вышке — судя по движениям ее тела, решимость покидала ее.

— Давайте взглянем на все со стороны, — предложил Грин. — Когда дело закрыто, я порой задаю себе вопрос: кто выиграл и кто проиграл?

— Сара Макгил — в безоговорочном выигрыше, — ответил Кенникот. — Она вернула себе и мужа, и сына. Кэтрин Торн мертва. Кафе спасено, и «Помощь детям» не будет донимать ее по поводу внуков. О том, что она была в то утро в квартире, никто, кроме вас, меня да еще Фернандеса, не знает. Думаете, она убила Торн?

Поначалу Грин внимательно посмотрел на Кенникота.

— И отец Торн, и ее инструктор по верховой езде заявляли, что она умела отлично сохранять равновесие. И благодаря этому великолепно держалась в седле. С чего ей вдруг падать на нож, как говорила Макгил?

— Скользкий пол, — ответил Кенникот. — Я тоже упал.

— Да, — согласился Грин.

— Макгил сказала, Торн вырвала нож у Брэйса из рук, — добавил Кенникот.

— Возможно. Торн жутко не хватало внимания. Большинство попыток самоубийства являются криками о помощи, а не стремлением наложить на себя руки. Учитывая все, что мы узнали о Кэтрин, не сомневаюсь, что она действительно душила Брэйса. Вероятно, что и нож на себя направила, как говорила Макгил.

— Но?..

— В большинстве подобных случаев люди ведут себя импульсивно, почти или совсем бессознательно. Торн была на грани. Вновь начала пить. Уровень тромбоцитов — ниже некуда. Сара Макгил тоже в отчаянии. Ресторан увядает. Вот-вот родятся внуки. Все тот же параноидальный страх перед обществом «Помощь детям». Вдруг откуда-то из спальни появляется Торн. Голая. Как обезумевшая кидается на Брэйса и начинает его душить. Макгил хватает ее за руки. А руки у нее, как вы помните, сильные: она уже долгие годы изо дня в день печет хлеб. Торн вырывает у Брэйса нож и направляет себе в живот. Неожиданное и удачное стечение обстоятельств, как ни кощунственно это звучит. Столько лет боли, гнева и утрат — возможно, Макгил это показалось единственным шансом.

— Думаете, она нанесла ранение Торн?

— Сомневаюсь. На ноже ее отпечатков не было.

— Ее руки могли быть поверх рук Торн.

— Или она могла ее толкнуть. Представьте. Торн хватает нож и направляет его себе в живот. Возможно, даже слегка ранит кожу. Макгил хватает Торн за руки выше локтей. — Грин, демонстрируя, вцепился обеими руками в руль и затем сделал толчок вперед. — Макгил стоило лишь подтолкнуть ее.

По оживленному шоссе пронеслось несколько машин, и Грин через плечо посмотрел на дорогу, чтобы выехать с обочины. Кенникот заметил, что девочка отошла от края вышки и собиралась спускаться.

— Помните, что говорил Маккилти, патологоанатом? — спросил Грин. — Как только нож прокалывает поверхность кожи, дальше у него нет преград. Это похоже на пуховую подушку. Тогда, в восьмидесятых, Макгил во время демонстрации толкнула в стекло полицейского. И сейчас достаточно было одного резкого толчка.

Кенникот вновь посмотрел на вышку. Начав спускаться по лестнице, девочка замешкалась — ее голова находилась на уровне верхней ступеньки, она держалась за поручни. Даже издалека Кенникот видел, как крепко девочка вцепилась в деревяшки. Он представил ее побелевшие от напряжения костяшки пальцев.

Ее руки. Кенникот перевел взгляд на руки Грина, все еще сжимавшие руль.

Его вдруг озарило, и он почувствовал, как глаза инстинктивно широко раскрылись.

— У Торн были синяки на руках! — воскликнул он.

— Что за синяки? — спросил Грин.

— Помните аутопсию? Вы пришли вместе с Маккилти, а я смотрел на тело Торн.

— На ее плечи.

— У нее на руках выше локтей были следы. Хоу заявил — это ерунда. Маккилти тоже не придал им значения — сказал, они могут быть от чего угодно.

— Тем более при таком низком уровне тромбоцитов. Синяки возникают очень легко. Мы постоянно с ними сталкиваемся, — сказал Грин. — Это не годится в качестве улики.

— Если не учитывать одну вещь. — Кенникот поднял руку и растопырил пальцы. — На правой руке Торн были отпечатки большого и еще четырех пальцев, а на левой — только трех.

— Только трех, — эхом отозвался Грин. — У Макгил на левой руке нет безымянного пальца.

Они молча смотрели друг на друга.

— Возможно, Сара Макгил держала Кэтрин Торн, а затем толкнула на нож, — предположил Грин. — Тогда понятно, почему Брэйс положил тело в ванну — чтобы смыть ДНК. Голос он потерял и практически не мог говорить. Он отказывается от временного освобождения до суда, чтобы сохранить тайну. Затем видит, как вы даете показания, понимает, что вы догадались насчет кого-то еще в квартире, и решает признать себя виновным.

— Ради кого? Сары? Сына? Внуков? — спросил Кенникот.

— Вспомните, что Макгил говорила нам о Брэйсе, — сказал Грин. — «Бедный Кевин, он любил в своей жизни только двух женщин, и обе оказались ненормальными».

— И о чем это нам говорит? — вновь спросил Кенникот.

— Семнадцатого декабря Макгил оказалась в квартире Брэйса не впервые, — ответил Грин.

— Когда же еще она могла там побывать? Это стало бы известно Торн.

Грин покачал головой.

— Вспомните свою таблицу. Воскресные вечера Торн проводила со своей семьей. Брэйс не работал по понедельникам. Он даже настаивал на этом пункте в контракте с «Параллел бродкастинг».

— Потому что…

— Потому что проводил воскресные вечера с женой, — сказал Грин. — Две женщины. Шесть ночей — с одной, на седьмую — с другой.

Кенникот кивнул.

— Но семнадцатого декабря Торн неожиданно заявилась домой среди ночи.

— Вспомните Рашида, консьержа. На видеозаписи он кому-то звонит, сразу после того как Торн въехала на подземную стоянку. Мы думали, он звонит Брэйсу сообщить, что Кэтрин вернулась.

— А он звонил, чтобы предупредить его, потому что знал, что там Сара Макгил.

— Макгил — просто специалист по конспирации: в два часа по воскресеньям закрывает кафе, еще час — на уборку, три часа на дорогу, и она в городе. Бесплатная стоянка на Маркет-лейн — с шести часов. И ее дочь сказала мне, что ничего особенного в воскресный вечер не происходило — обычный семейный ужин. Четыре поколения — Эдна Уингейт, ее дочь Сара Макгил, ее зять Кевин Брэйс, ее внучка Аманда и ее внук Кевин-младший. Одна большая счастливая семья. Как ни в чем не бывало.