Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

— Баш на баш, — сказал он.

— То есть?

— Вы мне расскажете, что заставило вас приехать в Лавилль-Сен-Жур, а я в свою очередь расскажу вам всю свою историю с Клеанс Рошфор, — пояснил Ле Гаррек. — Хотя не очень понимаю, почему это вас интересует, — добавил он, смеясь.

Одри вздохнула.

— Хорошо…

Еще одна ассоциация с фильмом: Ганнибал Лектор, заключающий сделку с Клариссой Старлинг в «Молчании ягнят». Quid pro quo… [9] Буквально: одно вместо другого (лат.).

Внезапно Одри поймала себя на мысли о том, что Ле Гаррек как-то уж слишком игриво настроен для человека, недавно узнавшего о смерти матери. Но в то же время она не могла вспомнить, когда последний раз ей было так же хорошо и легко рядом с другим человеком. Она никогда не ощущала настолько сильную эмпатию. Возможно, это какой-то профессиональный писательский трюк, подумала Одри.

Но слова полились как будто сами собой, и она даже не пыталась их сдерживать.

Она познакомилась с Жосленом в спортивном зале…

— Самая обычная история. Но чертовски романтичная… Я поняла, что это любовь с первого взгляда, потому что буквально застыла как памятник. В то время мужчины еще не внушали мне страх. Тогда я вообще ничего не боялась…

Я собиралась бросать учебу — мне не до нее было. Я каждый вечер бегала на свидания, баловалась наркотиками… ну, все такое. Жос, напротив, воплощал в моих глазах зрелость — он был на восемь лет старше меня, — уравновешенность, надежность. Можно сказать, он меня спас. Очень долгое время я была уверена, что встретила хорошего человека. Вы можете еще раз назвать меня наивной, — Одри улыбнулась, — но в те времена я и в самом деле была такой: я верила, что меня спасла любовь. Что меня разбудил поцелуй сказочного принца…

Я вернулась к учебе, сдала все экзамены, и мы переселились на юг…

Одри замолчала. Ле Гаррек ее не торопил.

— Он не хотел заводить детей… А я очень хотела. Особенно от него. Я перестала пить таблетки и забеременела. Я настояла на том, чтобы сохранить ребенка, и надеялась, что Жос с этим смирится. Я говорила себе: он такой же, как все мужчины. Как только он увидит своего ребенка, он придет в восторг.

Я в это верила… старалась верить. Хотя я замечала, что он не испытывает при виде ребенка никаких восторгов, я все-таки убеждала себя: ну, это не происходит так сразу… это придет позже.

— Но этого так и не произошло.

Ле Гаррек произнес эти слова не вопросительным, а утвердительным тоном. Одри кивнула.

— Нет… Но, в общем, ничего трагического тоже не было. Жос стал более раздражительным, стал чаще замыкаться в себе, но… старался делать хорошую мину при плохой игре. Он стиснул зубы и принял правила игры: иногда ходил с Давидом гулять по выходным, играл с ним по вечерам…

— И что заставило вас уехать?

— Его ненависть, — ответила она. — По крайней мере… один его взгляд. Я случайно заметила его, когда принимала ванну вместе с Давидом. Этот взгляд был устремлен на моего сына, и в нем сквозила чистейшая ненависть. Я никогда не видела такого взгляда больше ни у кого — ни до, ни после. Словно на мгновение он открыл мне свое истинное лицо. И я его сразу же возненавидела. Один только этот взгляд все перевернул. Странно, правда?

Ле Гаррек мягко улыбнулся.

— Ревность? Он не хотел делить вас с ребенком?

— Я тоже так подумала. Ревность — ужасная вещь, не так ли? Она заставляет людей совершать наихудшие преступления. Словом, я уехала. Вместе с Давидом, конечно…

Одри замолчала.

— Сразу сюда, в Лавилль?

Она вздохнула.

— Через суд я оформила опеку над Давидом. Жос знал, что самым ужасным для меня будет ее лишиться. И еще хуже, если она перейдет к нему… У него сохранилось право навещать Давида по выходным, и вот по прошествии нескольких месяцев он сделал вид, что готов помириться. Я попалась в эту ловушку. Он приехал однажды в субботу, чтобы забрать Давида на прогулку, зашел в дом… Через три дня приехала полиция и устроила обыск. Я знала, что у Жоса есть друзья в полиции… Они нашли кокаин… совсем немного, этого не хватило бы для серьезного обвинения, но оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание социальных служб. Я билась до последнего, но обстоятельства моей прошлой, студенческой жизни — полагаю, Жос помог полицейским их раскопать — сыграли свою роль, и я потеряла опеку. Жос забрал Давида и привез его сюда. В Лавилль-Сен-Жур…

Одри на мгновение закрыла глаза и невольно вздрогнула. Затем она почувствовала, как Ле Гаррек набросил ей на плечи свой пиджак, и едва удержалась от того, чтобы добавить: «Я знаю, что он способен на худшее, чтобы уничтожить меня…» — а потом разрыдаться, уткнувшись в плечо мужчины…

Некоторое время они стояли молча. Одри больше не слышала ни музыки, ни шума голосов. Заданный ею Ле Гарреку вопрос — «Вы встречались с Клеанс Рошфор?» — казался ей сейчас абсолютно пустяковым, не имеющим никакого значения.

— Мне жаль, — наконец проговорил Ле Гаррек. — Я не хотел вынуждать вас…

— Нет. Вы меня не вынуждали. Я счастлива, что наконец кому-то об этом рассказала.

Он и она смотрели сейчас на едва заметно колышущиеся волны тумана, скрывшие под собой Лавилль-Сен-Жур.

Одри чувствовала, что ее убаюкивает это зрелище. Она рассеянно проводила глазами широкую голубоватую ленту тумана, которая, отделившись от основной массы, плавно скользила вверх, и увидела какое-то темное сооружение, возвышавшееся над равниной по ту сторону города.

— Что это? — спросила она, указывая в ту сторону. — Какое-то здание… Я его никогда раньше не замечала.

— Это дом, — ответил Ле Гаррек. — Очень старый… Во всяком случае, то, что от него осталось. Он сгорел.

— О! И там наверняка обитают привидения. Могу поспорить, что вы туда лазили в детстве, чтобы хорошенько испугаться…

Ле Гаррек как-то странно на нее посмотрел.

— Да, я там бывал, — глухо ответил он. — Но в те времена дом еще…

— Ах, Николя, вот ты где!

Учительница и писатель резко обернулись, словно дети, застигнутые врасплох.

Перед ними стояла Клеанс Рошфор.

— Ты о нас совсем забыл, — сказала она со своей обворожительной улыбкой. — Мы все ждем, чтобы ты вернулся.

Ле Гаррек быстро взглянул на Одри, которая уже собиралась снять его пиджак.

— Нет, оставьте. Я скоро вернусь. Заодно прихвачу еще пару бокалов.

Он пошел следом за Клеанс, которая все это время не отрывала глаз от Одри. Какое-то время Одри следила за Ле Гарреком — он переходил от одной группы гостей к другой, иногда задерживаясь, чтобы поговорить с кем-то чуть дольше. И вдруг она ощутила совершенно ясную и спокойную уверенность в том, что станет любовницей Николя Ле Гаррека. Или более того — даже его возлюбленной. Да, они полюбят друг друга по-настоящему. На самом деле она поняла это еще утром, когда испытала минутное замешательство, впервые встретившись с ним взглядом. Что-то произошло между ними в тот момент. Любовная алхимия… Мысль об этом согревала и успокаивала Одри. Да, они будут вместе… сегодня, завтра или спустя несколько месяцев — не имеет значения. Но это обязательно произойдет.