Джеймс Твайнинг - Scanned Document

— Нет, ты промазал. Мы оба промазали.

— Не может такого быть! — качая головой, недоумевал Том и, вытащив обойму, проверил патроны. — Он же пер прямо на меня! Всего в каких-нибудь тридцати футах был! А может, и ближе.

И тут его осенило. Дикая, невероятная мысль пришла ему в голову. Но, несмотря на всю свою дикость, она могла быть единственным объяснением. Не слыша кричавшей ему вдогонку Аллегры, он бросился обратно к разверзнутой могиле, мимо ее сурового стража — печального ангела.

Он спустился по лестнице и услышал окрик:

— Стоять, не двигаться!

Том повернулся и увидел, что Галло уже пришел в себя. Он сидел, прислонившись спиной к стене, возле него хлопотал врач. Четверо вооруженных полицейских, вскинув пистолеты, настороженно смотрели на Тома.

— Все нормально, это свой, — прохрипел Галло. — И она тоже.

Том оглянулся и увидел спускавшуюся Аллегру. Полицейские успокоились, опустили оружие.

— Какого черта здесь происходит? — сердито крикнул Том.

— Ты это о чем? — спросил Галло, морщась от боли, когда медик начал ощупывать его плечо.

— А вот о чем… — Том съездил по роже одному из полицейских и выхватил у него пистолет.

— Том, что ты делаешь?! — воскликнула изумленная Аллегра, когда он направил пистолет на Галло и щелкнул предохранителем.

— А ты его спроси, — холодно ответил Том и спустил курок.

Раздался выстрел, разнесшийся оглушительным эхом по сводам тоннеля, потом другой, третий — пока Том не выпустил всю обойму.

Сквозь дым Том вызывающе смотрел на Галло, тот на него. Живой и здоровый.

— Холостые?! — Ужас на лице Аллегры сменился догадкой.

Оттолкнув врача, Галло вскочил на ноги.

— Нам надо поговорить! — выкрикнул он.

— Это тебе надо поговорить, — поправил его Том.

— Ладно, мне, но только не здесь.

Выставив кордон из полицейских в обоих концах моста, Галло повел Тома и Аллегру на середину, там остановился и повернулся к ним лицом, прижимая к груди руку на перевязи.

— Ну, вот так, пожалуй, хватит.

— Куда вы отвезли Арчи и Дом? — первым делом спросил Том.

— В больницу, — ответил Галло. — Мои люди доставят вас к ним, когда мы закончим.

— Те самые люди, чье оружие заряжено холостыми? — презрительно усмехнулась Аллегра. Она не верила ни единому слову Галло.

Он тяжело вздохнул.

— Видите ли, тут все очень сложно и запутанно.

— Я так понимаю, вы вроде как извиняетесь? — сухо отрезала Аллегра.

— Поймите, тут задействованы очень мощные и очень серьезные силы.

— Хватит ходить вокруг да около! — В голосе Тома слышалось нескрываемое раздражение и нетерпение. — Я хочу услышать объяснения, а не пустую болтовню!

Галло отвернулся к реке и молчал.

— Тут замешан Сантос. Серьезно замешан, — начал он. — Судя по всему, на протяжении долгих лет «Банко Розалиа» много кому оказывал услуги.

— Много кому — это кому? — наседала Аллегра.

— Тем, кому он помогал уклоняться от уплаты налогов и отмывать деньги. Тем, чьи политические кампании субсидировал. Тем, кто имел выгоду от подпольной торговли антиквариатом. Очень важным людям. И эти люди не могли рисковать, не могли позволить, чтобы Сантос сгорел сам и утащил их за собой.

— Ага! И ради этих важных людей вы помогли ему бежать. — Голос Аллегры дрожал от негодования. — И ради и их вы спокойно наблюдали, как он собирался нас убить.

— Вообще он только собирался сделать вид, что прорывается к выходу со стрельбой, — сказал Галло. — Откуда мне было знать, что он… бросит эти гранаты! Тут он, конечно, поступил… неправильно.

— Неправильно?! — Том даже расхохотался.

— И как давно он держит вас на поводке? — поинтересовалась Аллегра. — С тех пор, как убили Кавалли? Или раньше?

— Я вообще не знал, кто такой Кавалли, пока меня не поставили на расследование дела Риччи. — Галло снова повернулся к ним лицом, прислонившись спиной к парапету. — Думаю, Сантос тоже не знал. Но когда убили Ардженто, Сантос задергался, испугался, что я могу как-то связать эти убийства с ним или с Делийской лигой, поэтому позвонил кое-кому.

— Кому именно? — спросил Том.

— Я уже сказал вам. — Галло пожал плечами. — Людям. Важным людям. От них я получаю все распоряжения и приказы. С самой верхушки. И они оказывают протекцию Сантосу. Следят за тем, чтобы все было шито-крыто, чтобы расследование не выходило из-под контроля.

— А с Гамбеттой как же? — сухо спросила Аллегра. — Его убить вам тоже они приказали?

— Мне пришлось это сделать, и я это сделал, — ответил Галло с оттенком возмущения в голосе. — Сантос предложил сделку. Часы Кавалли в обмен на молчание и обещание покинуть страну к концу недели. Гамбетта был старый дурак и не держал язык за зубами — стал бы болтать на каждом углу о пропаже улики, похваляться, какой он умный, что связал все эти убийства воедино. Поэтому его пришлось принести в жертву. — Он помолчал и прибавил: — До него люди тоже умирали за эту страну и ради общего дела.

— Пришлось принести в жертву?! — Аллегра не знала, куда деться от негодования, ее просто распирало от гнева. — Но это же не имеет никакого отношения к патриотизму! Это было сделано в угоду могущественным людям, готовым пойти на все, лишь бы защитить свои интересы. Самое обыкновенное убийство — вот что это было! Вы убили Гамбетту за то, что он просто делал свою работу.

— Вы не понимаете! — взорвался Галло. — У меня был приказ! Многое из того, что известно Сантосу, касается национальной безопасности, поэтому я должен был защитить его любой ценой. У меня просто не было выбора.

— У вас был выбор! — возразила Аллегра. — Просто вы предпочли его не делать. Просто взяли и убили человека, а убийство повесили на меня.

— Я пытался вас защитить.

— От чего?

— Сантосу стало известно, что вы интересуетесь Делийской лигой. Он собирался заняться вами. Иначе зачем, по-вашему, Де Лука вас похитил? Поэтому я решил, что, обвинив вас в убийстве и напечатав ваше фото в газетах, возможно, сумею разыскать вас прежде, чем это сделает Сантос. Разумеется, я не собирался… Послушайте, вероятно, я совершил ошибку, но вы будете полностью реабилитированы, вам принесут официальные извинения и предложат на выбор любое назначение…

— Вы мне отвратительны. Вы и те, кто стоит за вами, кто отдает вам все эти приказы. Вы отвратительны мне, потому что считаете себя вправе обречь пожилого человека на смерть только ради того, чтобы отъявленный негодяй вроде Сантоса не был пойман и не понес наказание.

— Просто я люблю свою страну, — говорил Галло. — И я сделал то, что полагалось для защиты ее интересов. И я сделал бы это снова, если бы понадобилось. Как бы там ни было, но я старался не допускать перегибов.