Дин Кунц - Апокалипсис Томаса

Выйдя из вестибюля, с помповиком на изготовку, Паули Семпитерно направился к двум чудовищам. Заметил Тимоти и меня, на мгновение остановился, и я заподозрил, что он предпочел бы сначала отправить на тот свет нас, а уж потом убить уродов. Но он знал, что в схватке с чудовищами ни один патрон не будет лишним, а потому проследовал мимо Пана к обезумевшей от крови парочке.

Мы с мальчиком быстренько выскользнули из гостиной в узкий служебный коридор. Дверь закрылась, собачка щелкнула за нашими спинами.

Я мог поклясться, что этот коридор ведет только вперед, мимо чулана с моющими средствами и туалета ко второму входу в библиотеку, но мы вышли на перекресток. Короткий коридор вел вперед, более длинный — направо.

И это совершенно сбило меня с толку, вновь возникло ощущение, что при проектировании и строительстве Роузленда использовалась уникальная геометрия, и теперь я видел перед собой то, чего не было прежде.

Если сверкающая машинерия Теслы могла управлять временем и использовать его для целей, с которыми я успел ознакомиться, возможно, возникали и другие эффекты, которые я не мог даже представить себе, настолько трудные для понимания, почти мистические, и я не мог осознать, что это такое, даже попав под их воздействие.

Когда Семпитерно открыл огонь из помповика и раненые уроды начали кричать, я спросил мальчика:

— Тим, куда ведет этот коридор по правую руку?

— Я не знаю всех комнат этого дома.

— Но ты прожил здесь столько лет.

— Никто не знает всех комнат этого дома.

— Никто? Твой отец должен знать. Он же построил этот дом.

— Он вложил деньги в постройку. Он и Джэм Дью.

— Тогда он должен знать.

— Он не понимает этого дома. Даже в обычные дни дом… не такой, каким должен быть. А во время полного прилива, как сейчас, становится еще более непонятным.

Полный прилив. Волны будущего, накатывающие на берег настоящего.

Как бы мне хотелось, чтобы в Роузленде жили только призраки. С призраками я бы нашел общий язык.

Ранее потолочные лампы в матовых колпаках показывали дорогу в библиотеку. Но теперь коридор освещался крайне плохо, так же, как тот, что уходил вправо. В этом коридоре я увидел две двери на левой стене, ни одной на правой и еще одну в дальнем конце.

— Джэм Дью говорил, что никому не дано понять этот дом, даже Тесле, — добавил Тимоти.

В гостиной замолчали и уроды, и помповик. Если Семпитерно убил их, то мог быстро перезарядить оружие и броситься за нами.

— Я боюсь, — прошептал Тимоти.

— Я тоже.

Ни туалет, ни чулан для моющих средств, двери которых остались позади, ни библиотека в конце коридора, никакое другое место, куда мы могли пойти из библиотеки, не гарантировали безопасности.

Я хотел добраться до кухни. Из нее лестница выводила в винный погреб.

Отпустив руку мальчика и сжимая «беретту» обеими руками, я повернул в правый коридор.

— Пойдем сюда. Что нам терять?

Первая дверь открылась внутрь, и мы увидели шахту, залитую золотистым светом. Определить ее размеры не представлялось возможным, потому что стены облицевали зеркалами, которые обманывали глаз, совсем как в зеркальном лабиринте какого-нибудь парка развлечений. Сверкающие ряды спиральных агрегатов, напоминающие гирлянды, которые иногда свисают с потолка на вечеринках, вращались с разной скоростью, но изготовленные совсем не из бумаги. Как буры с широкими зубьями, они уходили вниз. Потолка я не увидел: зубья появлялись из марева в двадцати футах выше. И исчезали в мареве в двадцати футах ниже. В какой-то момент буры вращались в одну сторону, будто уходя в землю, в следующий — ввинчивались в потолок.

Эти машины тоже работали в полной тишине. Режущие кромки зубьев блестели, как расплавленное золото, а желобы, в которых вращались буры, казались жидкими и серебристыми, как ртуть.

От увиденного кружилась голова. Спирали множились зеркалами до бесконечности, оказывали гипнотическое воздействие, и я закрыл дверь до того, как в полутрансе переступил порог и свалился в марево под ногами.

Посмотрел на перекресток, на который мы попали, выйдя из гостиной. Пока что нас не преследовали.

Я махнул мальчику рукой, чтобы он шел первым, а я мог загородить его от заряда дроби, если бы Семпитерно выстрелил в нас.

Когда я коснулся ручки второй двери, выяснилось, что она холоднее льда. Моя рука чуть не примерзла к ней.

За дверью царила чернильная тьма, какой не увидишь ни в лифтовой шахте, ни в комнате. Передо мной лежала бескрайняя пустота, чернее черного, словно через дверь мне открылось то, что лежит за краем вселенной.

И в коридоре освещение оставляло желать лучшего, но света хватало, чтобы проникнуть на несколько дюймов в глубь этого странного помещения. А уж там свет и темноту словно разделяла стена, без всяких полутонов.

Такое мне однажды уже доводилось видеть, в далеком Пико Мундо, и я протянул руку к тому, что могло оказаться твердой глыбой или барьером, но сначала мои пальцы ушли в темноту, а потом и кисть — до запястья. Я не видел ни пальцев, ни тыльной стороны ладони, рука заканчивалась на запястье, будто кисть ампутировали.

Я не буду вновь рассказывать о том, что появилось из той черной комнаты в Пико Мундо, но мне не хотелось, чтобы то самое появилось и здесь. Вытащил кисть из тьмы, закрыл дверь и посмотрел на мальчика, на лице которого читалось изумление: он никак не ожидал, что я сохраню руку, подвергнув ее подобному риску.

— Ты видел такое раньше? — спросил я.

— Нет.

Семпитерно следовало бы уже догнать нас. Может, он убил уродов ценой собственной жизни? Если и так, я не собирался посылать цветы на его могилу.

Открыв дверь в конце длинного коридора, который вроде бы уходил в глубь дома, я увидел перед собой библиотеку, находящуюся ближе к фасаду.

Удивленные этим открытием, мы с мальчиком переступили порог, прежде чем я увидел Паули Семпитерно. Он стоял спиной к нам, оглядывая стеллажи с книгами, словно вышел из этой же двери за десять секунд до нас.

Услышав движение за спиной, он начал поворачиваться, поднимая помповик.

В этой войне людей и монстров я точно знал, что он не на стороне человечества. Он привозил женщин в Роузленд, чтобы Клойс мог позабавиться с ними. Возможно, забавлялся с ними и сам. Я вполне мог обнаружить в каком-нибудь дальнем уголке поместья его коллекцию, увидев которую, пожалел бы, что я не слепой. То видение из будущего, черное дерево с развешанными на ветвях детскими скелетами. Может, таким стало бы новое увлечение Семпитерно в грядущие годы?

Я нажимал на спусковой крючок с максимальной скоростью, которую допускал полуавтоматический пистолет, и поставил Семпитерно на колени пулями с медной оболочкой и полым наконечником. Помповик вывалился из его рук. Он упал на бок, скрючился в позе зародыша и застыл. В момент смерти выглядел он, как человек за несколько месяцев до рождения.