Владимир Алеников - Сумерки в спальном районе

— Что именно?

— Раз ты не пойдешь сегодня в театр, может ты со мной на кладбище съездишь? Я бы хотела свежие цветы отнести. Но если ты не можешь, то ничего, я сама.

— Ну, почему… — благодушно сказал Кирилл. — Я съезжу.

На этот раз визит на кладбище и обратная дорога прошли без каких-либо происшествий. Никто не пытался задавить Дашу, никаких подобных странностей. Очередная пара близнецов, замеченная Кириллом уже перед самым уходом с кладбища, в счет не шла.

На обратном пути Даша опять вернулась к теме самоубийства Роговой и уже не сползала с нее до конца этого печального дня, как Кирилл ни пытался переключить ее на что-то другое.

В конце концов она угомонилась и уснула. Это был редкий вечер, когда они не ласкали друг друга перед сном.

Впрочем, и во сне Даша вела себя не совсем адекватно — периодически всхлипывала, вскрикивала, бормотала что-то невнятное. Какие-то кошмары ее мучили.

Кирилл лежал рядом, с сожалением смотрел на нее. Помимо собственных дел, теперь на нем еще и Даша. А у Даши свой багаж, никуда не денешься, тоже проблем хватает.

Не слишком ли много получается в результате для одного человека?..

Что бы ни происходило, нельзя надолго отвлекаться, забывать о главном — о намеченном пути, о своем призвании, ради которого он появился на свет и ради которого живет. Ничто не должно ему помешать.

Спустя еще несколько дней Кирилл, проснувшись, Даши рядом с собой не обнаружил. Пока приходил в себя, пытался понять, куда она делась, распахнулась дверь ванной, и девушка торжественно вошла в комнату. Была одета во все черное, так же как в день приезда. Почти не накрасилась, хотя обычно тонну косметики на себя накладывала.

— Ты куда это собралась? — поразился Кирилл.

— Как куда? На панихиду, — невозмутимо отозвалась Даша. — Ты что, забыл? Ты же мне обещал!

Кирилл вздохнул. Он и в самом деле не придал тогда особого значения их разговору, ему в голову не приходило, что она всерьез вознамерится идти. Поболтали, и ладно, там видно будет, мало ли какие планы строятся, а потом рушатся, забываются…

Но с Дашей такое не проходит. Она, оказывается, все время помнила, готовилась, говорит об этом сейчас как о чем-то само собой разумеющемся.

И как теперь ей откажешь?..

В общем, пришлось собираться, идти, деваться некуда.

Гроб с телом Роговой стоял на сцене, на постаменте. Свет в зале притушен, люстры обмотаны черным шелком. Звучала траурная музыка. Разговаривали все почтительным шепотом, отдавая дань трагическому событию.

Эльвира Константиновна в гробу выглядела не менее величественно, чем при жизни. Одета была в платье Катерины из «Грозы» — знаменитая ее роль, в которой она прославилась когда-то, еще до того как начала свою режиссерскую карьеру. Губы плотно сжаты, а уголки чуть опущены, в результате чего выражение лица у покойной получилось вроде как презрительно-насмешливым, из-за чего прощающиеся чувствовали какую-то дополнительную неловкость.

Люди нескончаемой вереницей шли через сцену, на полминутки задерживались у гроба, потом, утирая глаза, медленно отходили, как бы окончательно раздавленные горем. Насколько искренны были они при этом, судить сложно. Все же в основном пришли прощаться коллеги, то есть артисты, лицедеи, те, кто работал с Роговой в разные годы. Им, понятное дело, сыграть безутешную скорбь — раз плюнуть. К тому же ритуал всем хорошо знаком, подобные прощания происходили регулярно.

Кирилл с Дашей, пока стояли в очереди, наслушались красочных подробностей о преждевременной кончине художественного руководителя. Как выяснилось, все вокруг каким-то таинственным образом были в курсе мельчайших деталей. Оказалось, что Рогова выбросилась из окна собственной квартиры, причем в том самом платье, в котором сейчас покоилась в гробу.

Ясно, что произошло это не случайно. Она ведь была в здравом уме, никаких признаков безумия никогда не наблюдалось. Акт самоубийства в роли Катерины — это не просто красивый прощальный жест, это публичная пощечина московскому правительству, не выделившему Роговой необходимый миллион на задуманный следующий ее шедевр: монументальный спектакль «Война и мир». Как можно творить, не имея финансовой поддержки! Это же не ноты записывать на листочке — режиссеру нужны деньги, чтобы осуществлять свои великие замыслы!

Фактически затравили крупнейшего мастера, загубили такой талант! Она даже не довела до конца «Горе от ума», над которым работала последние три года. А ведь спектакль практически был уже на выпуске. А все — коррупция, бюрократия! По-прежнему выдающиеся художники в полной зависимости от ничтожных чиновников!

Они хотели, чтобы Рогова унижалась, приходила на поклон, выпрашивала! Не тут-то было! Не тот был характер у Эльвиры Константиновны! Удивительного достоинства была женщина. Предпочла унижению красивый, драматический уход из жизни.

Письмо с отказом в финансировании осталось лежать на ее письменном столе. Содержание его уже всем известно. Якобы в бюджете Минкульта эти расходы на ближайший год не запланированы.

Разве можно так бездушно отвечать на запросы великого режиссера? Это всем урок, который запомнится на долгие годы. Может быть, теперь кое-кто там наверху задумается кое о чем. И очень даже возможно (об этом уже говорилось совсем тихим шепотом, почти не разжимая губ!), что чьи-то головы теперь полетят.

Так или иначе, надо ждать перемен. К тому же совершенно неясно, кто возглавит осиротевший театр. То есть назывались разные имена, но скорей просто чтобы поддержать беседу, а не всерьез. Все понимали, что фигуры такого масштаба вокруг, разумеется, больше нет.

У Даши от всех этих разговоров, которые она жадно ловила, закружилась голова. Впечатлений было столько, что когда они с Кириллом наконец подошли к гробу, то на покойную она даже толком и не взглянула. Оно и понятно, до того ли, когда в почетном карауле стоят люди, лица которых ей знакомы с детства!

В очереди она постоянно крутила головой, все то и дело дергала Кирилла, шептала:

— Посмотри! Посмотри! А вон…

Повезло ей, конечно, с этой панихидой невероятно!

Не зря она так настаивала. Кого только там не было! Даже Михалкова и то посчастливилось увидеть. Правда, мельком, в фойе, и больше со спины, так как он с кем-то расцеловывался (тоже, кстати, очень знакомым!), но все равно, главное, что прошла почти рядом, еще чуть-чуть — и коснулась бы.

Были люди, которых она не знала, но с первого взгляда понимала, что принадлежат они к тому же сословию небожителей, что и Кирилл. Бросился в глаза высокий красавец, с длинными, падающими на плечи черными волосами, бледным, порочным лицом. Дернула Кирилла за рукав, тихо спросила: