Джеймс Твайнинг - Знак Наполеона

— Вокруг будет инфракрасная сетка, — медленно произнес Том. — А сам бокс на сигнализации и закреплен на стене.

— Звучит не слишком обнадеживающе, — признался Дюма.

— Не слишком, — улыбнулся Арчи. — Хорошая новость в том, что в бокс встроена система кондиционирования воздуха. Она проходит техобслуживание раз в двенадцать месяцев, ежегодно. Вся процедура занимает пару часов. Можно даже купить билеты и самому посмотреть, как все происходит.

— И это будет завтра? — с искрой надежды в голосе спросил Том.

— Нет, — хмыкнул Арчи. — Через несколько месяцев.

— Тогда я не понимаю…

— Кондиционер находится под дистанционным наблюдением сторонней фирмы. В него встроено какое-то модное диагностическое устройство, которое сообщает о неполадках и отклонениях от нормы. Как только обнаружена неисправность, они подрываются и едут ее чинить.

— Как быстро приезжают?

— Тридцать минут. Час максимум.

— И для того чтобы дать им провести ремонтные работы, Лувр должен отключить сигнализацию, — догадался Том. — Ты прав: так мы сможем подобраться очень близко.

— А как насчет видеокамер и охраны? — напомнил Дюма.

— Камеры можно отрубить, — махнул рукой Том. — А охрану отвлечь… или обездвижить.

— Обездвижить? — обеспокоенно взглянул на него Дюма.

— Газ. Дротики с транквилизатором. Не волнуйся, Джей-Пи, я не собираюсь никого убивать. Предоставлю эту возможность Майло.

— Но мы все еще не знаем, как выйти, — вмешался Арчи.

— Не нужно выходить, — улыбнулся Том. — Мы даже не будем входить внутрь.

— Я потерял нить, — пожал плечами Дюма.

— Мы оба, — прибавил Арчи.

— Достаньте мне план той части канализации, что проходит под Лувром, и я вам все объясню.

Звонок Дженнифер провисел в режиме ожидания около пятнадцати минут, прежде чем Грин смог ответить. Судя по задержке и приглушенному фоновому шуму, директор ФБР был в самолете.

— Брауни, у меня есть три минуты, так что давай быстрее.

— Это Рази, сэр. Я Практически уверена. Он покупал картины, делал копии и продавал на Дальний Восток, до того как выставить оригинал на аукцион в Европе и Соединенных Штатах. Скорее всего занимается этим уже несколько лет.

Она быстро изложила схему, которую обсуждала с Томом: использование сертификатов подлинности, нацеленность на клиентов из Японии, омерта [22] Закон молчания, распространенный среди членов мафии на Сицилии и в США, нарушение которого карается смертью. , которая, судя по всему, закрыла рты всем нью-йоркским владельцам галерей.

Было слышно, как Грин сделал медленный вдох.

— Нужно проверить все крупнейшие аукционы импрессионистов за последние десять лет и сравнить с тем, что Рази покупал и продавал в тот же период.

Дженнифер улыбнулась; как и она, Грин понимал, что ловушка захлопывается.

— За этим могут стоять миллионы долларов. Хадсон и Коул с ума сойдут.

— Но у нас еще остается Хэммон, — продолжила она. — Он пока не вписывается.

— Может быть, Рази оказался слишком жадным, а Хэммон пригрозил обо всем рассказать?

— Или что-то другое. Что-то, к чему относится инвентарный номер Лувра, который я нашла в его офисе.

— Я думал, ты собиралась встретиться с кем-то по этому вопросу.

— У меня был назначен визит, но встреча не состоялась. Попробую еще раз завтра.

— Передай эту информацию в полицию Нью-Йорка. У них могут появиться ценные идеи. — По тону было понятно, что думает Грин ровно наоборот. — Молодец, Брауни. Плохо только…

— Есть еще кое-что, сэр, — прервала Грина Дженнифер. — Льюис.

— Что с ним? — жестким тоном спросил директор. Судя по всему, пощады ждать не приходилось.

— Он в Париже. Приехал сюда за мной.

— Быть не может! — воскликнул Грин.

— Увы. Проблема в том…

— Держись от него подальше, слышишь? — рявкнул Грин. — Не разговаривай с ним, не смотри на него. Если он входит в комнату в одну дверь — выйди в другую. Так не возникнет никаких проблем. А вообще — лети-ка на всякий случай домой ближайшим рейсом.

— Уже поздно.

— Поздно для чего? Пожалуйста, не говори мне, что ты его опять ударила.

— Я к нему не притрагивалась, сэр. — Она помолчала, понимая, что разговор подошел к решающему моменту и отступать некуда. — Его ударил Том Кирк.

— Кирк? — Судя по тону Грина, он держал в руках бокал и только что пролил содержимое на себя.

— Парень, который помог нам с делом «двойного орла».

— Я помню, кто это, Брауни, — ледяным тоном ответил он. — Какое, черт возьми, он имеет ко всему этому отношение?

— Случайность, — объяснила Дженнифер, бросив взгляд на портфель Тома, лежавший на кровати. — Я наткнулась на него в Лувре. Мы разговорились, и я подумала, что он может помочь нам в расследовании. Встретились вечером за ужином.

— За ужином! Господи, все хуже и хуже.

— Льюис ждал нас у входа, вел себя так же, как в последний раз в Нью-Йорке. Том… то есть Кирк толкнул его. Он упал на землю.

В трубке повисло молчание. Когда Грин наконец заговорил, его голос был удивительно спокоен. Лучше бы директор злился.

— Ты ведь понимаешь, что это плохо выглядит? Для репутации Бюро, я имею в виду.

— Да, сэр, но я ничего не сделала.

— Думаешь, Льюиса это волнует? Ему нужна статья. А ты, хотела того или нет, подкинула ему отличный повод для скандального заголовка.

Долгая пауза. Дженнифер очень не хотелось этого признавать, но Грин был прав.

— Что мне делать? — спросила она. В желудке тянуло от тягостного предчувствия.

— Езжай в отпуск, о котором мы говорили. На пару недель. Может, на месяц. Достаточно надолго для того, чтобы мы могли все уладить прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля.

— А что с Рази? — В ее голосе прозвучали нотки отчаяния.

— Я как раз собирался тебе сказать. — Голос Грина в трубке прерывался. — Сегодня утром он вылетел на Гранд-Кайман, там пересел на самолет до Кубы. С ним мы опоздали. — Следующая фраза Грина была похожа на мысли вслух: — Надеюсь, что для тебя еще не поздно.

Центр комнаты слабо освещали параллельные цепочки светодиодов, тянущиеся по потолку, словно огни на взлетно-посадочной полосе аэродрома. Лео ждал сигнала подойти ближе. Перед ним на пятнадцать — двадцать футов простирался обеденный стол, подобно черному мосту, перекинутому через вишневый пол. По обеим сторонам единственного кресла в комнате лежали доберманы, взирая с высокомерным презрением, бока псов были покрыты шрамами, а уши плотно прижаты к головам.

Сидящий в кресле человек с абсолютно лысым черепом взглянул на него, скрытый царящим в противоположном конце комнаты полумраком, затем щелкнул палочками для еды, делая знак приблизиться. Как обычно, на нем был черный костюм в темно-красную полоску, черная рубашка и белоснежный галстук, рассекавший его напополам подобно взмаху меча.