Грег Лумис - Секрет Пегаса

— Ну и сторож из тебя, — пробормотал Лэнг, повернулся к спальне и замер на месте.

На полу возле Грампса красовалось пятно от чего-то жирного. Воры ублажили собаку чем-то вкусненьким. Как бы в подтверждение этой догадки Грампс громко и сыто рыгнул.

— Взяточник, ты изобличен! Остается надеяться, что этот кусок мяса не напичкали крысиным ядом.

Ничуть не пристыженный Грампс повернулся на бок и еще раз рыгнул.

На первый взгляд спальня казалась нетронутой. Потом Лэнг заметил, что серебряная расческа, которую он всегда клал на одно и то же место, лежит на другой стороне комода. Фотография Дон оказалась чуть-чуть, самую малость, повернута. Тот, кто побывал тут, действовал осторожно, хотя и недостаточно.

Обойдя вокруг кровати, Лэнг выдвинул единственный ящик тумбочки. Девятимиллиметровый «браунинг», принадлежавший ему уже много лет, лежал на том самом месте, где и всегда. Больше там не было ничего, только пистолет и коробка с патронами.

Лэнг хорошо помнил, что положил туда фотографию картины и заключение эксперта. Снимок-то кому мог понадобиться?

Ответ дало воспоминание о руинах, дымящихся на площади Вогезов. Вору не хотелось, чтобы об этой картине кому-то было известно.

Лэнг потряс головой. Украсть картину и ее фотографию…

Он быстро осмотрел квартиру. Кое-что оказалось не на своих местах, сдвинуто на дюйм-другой, но ничего больше не пропало. Исчезновение трех предметов производило впечатление чего-то иррационального. Вор не торопился, но не взял ни изделия из серебра высокой пробы, ни золотые запонки, ни пистолет. В квартиру забрались только для того, чтобы забрать картину Пуссена и все, связанное с нею.

Но почему?

Лэнг не имел об этом никакого представления, но очень хотел во всем разобраться.

Атланта. На следующий день

Утром Лэнг вошел в «Галерею Ансли», как только она открылась. За прилавком с тем же скучающим видом сидела та же девушка с бордовыми волосами.

— Еще один экземпляр заключения? — переспросила она. — Вот видите, как хорошо, что мы оставляем копии. Вы не поверите, как много народу хранит их дома и теряет… А случись пожар или еще какое-нибудь несчастье, люди остаются и без произведения, и без акта экспертизы.

— Снимок тоже, — попросил Лэнг. — Вы ведь говорили, что храните и фотографию, верно?

Она кивнула, на губах у нее вздулся небольшой пузырек жвачки.

— Хорошо, сделаю и фотографию.

Лэнг криво улыбнулся и пожал плечами, делая вид, что смущен собственной безалаберностью.

— Такая ерунда… Куда-то сунул конверт и никак не могу найти. Я вам с удовольствием заплачу сколько надо.

Пузырек жвачки звонко лопнул, потом девица заявила:

— Нет проблем.

Вернулась она не более чем через минуту. Черно-белая копия фотографии оказалась идеально четкой. Лэнг протянул девушке двадцатку.

Та мотнула головой:

— Рада была помочь. Если потеряете и это, приходите, шлепнем новую копию.

Лэнг вышел за дверь, остановился и принялся рыться в карманах, словно не мог найти ключи от машины, незаметно разглядывая улицу. Если наблюдатели и были, то не на виду.

Атланта. Часом позже

— Музей искусств Хай? — словно не веря своим ушам, переспросила Сара. — Вы и правда хотите, чтобы я нашла вам телефон этого музея?

Лэнг сидел за своим рабочим столом и разговаривал с секретаршей через открытую дверь:

— А что тут удивительного? Я ведь бываю и в музеях, и в театрах, и на балетах. Обычный набор культурных развлечений. Не помните, как я доставал для вас билеты на открытие выставки Матисса?

Сара покачала седеющей головой с аккуратнейшей прической, из которой не выбивалось ни единого волоска.

— Лэнг, с тех пор прошло несколько лет. К тому же билеты достал один из ваших клиентов.

— Вы только выясните, кто там директор, ладно?

Через два часа Лэнг припарковал машину на стоянке с надписью «Художественный музей» посреди белых зданий, больше всего походивших на слегка помятые кирпичики, разбросанные капризным ребенком-великаном. Современные строения были едва ли не самыми уродливыми во всем городе, и без того не отличавшемся выдающимися архитектурными сооружениями. У Лэнга на сей счет имелась своя теория. Он утверждал, что разрушения, которые учинил в Атланте генерал Шерман полтора века назад, во время Гражданской войны, привили городу полную невосприимчивость к любым проявлениям эстетики в строительстве. Музей искусств Хай был назван в честь меценатов, семейства Хай, а вовсе не за выдающееся положение в мире высокого искусства [11] Фамилия мецената, подарившего музею собственный дом — Joseph М. High, — совпадает с английским словом «high»: «высокий». . Откровенно говоря, коллекция, хранившаяся в нескольких зданиях из стекла и бетона, изумляла разве что своей скромностью по сравнению с собраниями музеев других больших городов.

По пологому спиральному пандусу Лэнг попал в главный зал, оттуда на лифте поднялся на верхний этаж. По пути он миновал эскизы современных фресок, написанные на больших холстах, которые в любом другом месте уборщики сочли бы за ветошь, использованную художником для того, чтобы вытирать кисти, и побыстрее оттащили бы в мусорные баки. В конце зала он отыскал дверь с табличкой «Служебные помещения».

В первый миг Лэнгу показалось, что он прошел сквозь зеркало Алисы. Волосы самых неожиданных цветов, серьги разной формы на всех открытых взглядам клочках кожи, майки с картинками из «Звездных войн». Служащая из «Галереи Ансли» показалась бы здесь скромной и консервативной.

Молодая женщина, у которой одна половина головы была выбрита до блеска, а на второй красовались зеленые, как газонная трава, волосы, подняла взгляд от монитора компьютера.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Лэнгфорд Рейлли. Мистер Зейц должен ждать меня.

Женщина вскинула руку и указала пальцем с выкрашенным черным лаком ногтем, не уступавшим длиной хорошему кинжалу.

— Вам сюда. — Потом она взяла телефонную трубку и доложила боссу: — К вам мистер Рейлли.

Почти сразу же из двери вышел мужчина. Лэнг не представлял толком, кого он увидит, но точно не рассчитывал, что мистер Зейц окажется таким нормальным. Хорошо сидящий темный костюм, строгий красный галстук, сияющие черные легкие ботинки. Худощавый, около шести футов ростом. Сорока с небольшим лет, судя по легкой проседи на висках. Загар выдавал любителя посещать пляж или солярий.

Зейц протянул ухоженную руку с ногтями, явно обработанными маникюршей. Золотые часы «Ролекс» удачно гармонировали с запонками, украшенными сверкающими драгоценными камушками.

— Мистер Рейлли? Джейсон Зейц.