Грег Лумис - Секрет Пегаса

«Что значит — кому? Любому параноику», — ответил Лэнг сам себе, вставил карту в щель и отжал язычок замка.

Оставалось радоваться тому, что в Англии, в отличие от Америки, огнестрельное оружие держит дома не так уж много народу. Рейлли шагнул в полную темноту.

Ориентируясь по серебристой полоске света, пробивавшегося из-под двери, ведущей, как решил Лэнг, из квартиры в холл на этаже, он, вытянув перед собой руки, пробирался вперед. Низенький кофейный столик проскочил под рукой и так больно ударил Рейлли по голени, что ему пришлось прикусить губу, чтоб не выругаться.

Он уже подошел к двери в холл, когда полоску света под нею пересекла тень. Щелчок замка остановил его на месте. Так застывает олень, внезапно освещенный фарами автомобиля. Пытаясь сообразить, где же скрыться, Лэнг невольно вспомнил единственную такую встречу, случившуюся с ним. Это было на темной дороге в Шварцвальде, и пострадал тогда не неосторожный олень, а «Фольксваген».

Единственное, что смог придумать Лэнг, это шагнуть в сторону, туда, где открывшаяся дверь спрятала бы его. Затем вспыхнул свет, и он на мгновение ослеп. Когда же к нему вернулось зрение, Рейлли увидел женщину, державшую в руке пластмассовую сумку, похожую на плетеную корзину — с такими европейцы любят ходить за продуктами. Она повернлась, чтобы закрыть дверь, и посмотрела на него.

Никогда, если не считать комиксов, Лэнг не видел, чтобы у человека так широко раскрывались глаза. Потом хозяйка квартиры издала звук, больше похожий на писк, чем на крик, причем настолько сдавленный, что его полностью перекрыл хруст стекла — очевидно, банки, разбившейся в сумке, которую женщина уронила на пол.

Лэнг улыбнулся как можно обаятельнее и вышел в холл из-за двери, остававшейся открытой.

— Извините, ошибся квартирой. — Под ногой у него что-то хрустнуло, он чуть не поскользнулся. — Похоже, совсем свежее. Как-нибудь спрошу у вас адрес вашего зеленщика.

Судя по воплю, оглушившему Лэнга, когда он поспешно удалялся по холлу, голос к женщине вернулся быстро и полностью.

Рейлли решил не пользоваться лифтом. Неизвестно, сколько времени займет спуск, к тому же полиция вполне могла прийти на помощь несчастной перепуганной женщине без всякого промедления. Он понесся вниз по лестнице, в холле напустил на себя выражение мрачного достоинства, столь любимое англичанами, открыл дверь подъезда и вышел в по-лумрак раннего вечера.

Черт возьми, как полицейским удалось узнать, что он у Джейкоба? Лэнг спрашивал себя об этом, шагая к ближайшей станции метро. Он был твердо уверен, что по пути до Джейкоба за ним никто не следил. Но даже если и так, то где они сели ему на хвост? Если его опознали в Оксфорде, то почему не арестовали там? Неужели в полиции откуда-то знали, что Рейлли прибудет именно сюда, к Джейкобу?

Лэнга кинуло в дрожь вовсе не от вечерней прохлады, вернее, холода, а именно от этой мысли. Чтобы узнать, что его можно найти у Джейкоба, кто-то должен был просмотреть давным-давно закрытое служебное досье Рейлли, что при патологическом пристрастии управления к секретности было практически невероятно. Лондонская полиция не могла не знать об этом. Даже если предположить, что им как-то стало известно, какой была его прежняя профессия, они не стали бы пытаться вызнать такие подробности. Но Рейлли был почти уверен, что в газете, которую читал мужчина, сидевший на скамье в храме, он видел фотографию из тех самых бумаг, которые хранились в архиве. Как она могла попасть в газету? Ведь это означало, что положение даже хуже, чем казалось ему поначалу. Кто-то раскопал его досье, уже много лет как похороненное в бюрократическом склепе, и снабжал полицию информацией. Это «они». Эти субъекты хотели, чтобы его арестовали и заключили в тюрьму, где «они» смогут рас-правиться с ним, когда и как захотят.

Размышления Лэнга прервал громкий звук шин резко затормозившего автомобиля. Ничем не примечательный седан выехал на тротуар, преградив ему путь. Из машины выскочили двое мужчин с пистолетами в руках.

— Если я не ошибаюсь, мистер Рейлли, — сказал тот из них, что был повыше, предъявив кожаный бумажник, на одной стороне которого красовался значок, а на другой — фотография. — Скотленд-Ярд. Вы арестованы.

— Ого! — воскликнул Лэнг, поднимая руки. — Всю жизнь только и мечтал об этом. Как бы познакомиться с кем-нибудь из вас. Прямо кино.

В желтушном свете галогеновых уличных фонарей было видно, что рослый мужчина когда-то страдал от исключительно сильной угревой сыпи. Костюм сидел на нем так, словно был куплен без примерки и плохо подогнан. Нет, пиджак поспешно перешили, пытаясь скрыть слишком уж заметную наплечную кобуру. Такие портновские фокусы, на взгляд Лэнга, не очень-то соответствовали традициям, которые английские инспекторы всегда соблюдали. Да и оружие было не то — «беретта». Скотленд-Ярд, как и почти вся американская полиция, использовал девятимиллиметровые «глоки», которые были легче, скорострельнее и вмещали больше патронов, чем итальянский пистолет.

Второй мужчина, вышедший вслед за первым, был ниже и массивнее своего напарника. Прямо как Костелло и Эбботт из полицейского сериала. Обут он был в уже знакомые Лэнгу ботинки цвета жженого сахара. Убрав пистолет в кобуру, этот тип зашел Лэнгу за спину и взял его за руки. Рейлли приготовился услышать щелчок наручников. Вместо этого Костелло стиснул его запястья.

Эбботт тоже убрал оружие и вежливо произнес:

— Вы проедете с нами, мистер Рейлли. У нас есть к вам пара вопросов.

— Думаю, бесполезно говорить, что я этого не делал, — сказал Лэнг и слегка дернул рукой, чтобы проверить хватку того, кто его держал.

— Чего же это вы не делали? Того, что в Америке, или с тем беднягой с Бонд-стрит? — Эбботт сунул руку в карман пиджака.

Освещение было довольно слабым, но Лэнг вполне отчетливо увидел, что тот достал шприц, и осведомился:

— С каких это пор Скотленд-Ярд начал усыплять арестованных?

— Не обязательно же колотить дубинками или бить пистолетами по голове, как ваши копы поступают с чернокожими хулиганами. Так куда проще и гуманнее, — ответил Эбботт, внимательно глядя на шприц, из иглы которого брызнула струйка золотистой жидкости. — Будет совсем не больно.

Лэнг почувствовал, как по его шее и загривку побежали мурашки. Точно такое же ощущение он испытывал, когда незадачливый убийца забрался в его квартиру в Атланте. Как и в тот раз, навыки, полученные во время тренировок в управлении, вернулись, будто поэма, заученная наизусть и, казалось, напрочь забытая.

Лэнг внезапно всем телом рванулся вперед. Реакция Костелло была совершенно естественной: пытаясь удержать арестованного, он выставил ногу. В тот же миг Рейлли вновь перенес тяжесть на ступню, оставшуюся сзади, и пяткой врезал по подъему ноги Костелло, вложив в удар все свои сто девяносто фунтов.