Грег Лумис - Секрет Пегаса

— Можно сказать и так. У меня к тебе очень странная просьба.

Она кривовато улыбнулась и понимающе кивнула.

— Куда же в моем бизнесе без странных просьб? Что желаешь — кожу, цепи?

— Нет, у меня желание еще причудливее. Ты не знаешь, где можно было бы сейчас, ночью, достать латинско-английский словарь?

Нелли изумилась, возможно, впервые за всю свою карьеру.

— Латинский словарь? Ты, наверное, думаешь, что я управляю университетом, да? — Впрочем, задумалась она лишь на мгновение. — Рядом с университетом есть книжный магазин, но сомневаюсь, чтобы он сейчас работал.

Ждать Лэнг просто не мог. Возбуждение не позволяло. Если он прав… Перспективы, открывавшиеся в этом случае, заставили его забыть об осторожности.

— Я посмотрю. Оставь мою комнату открытой, хорошо?

— Не надо так волноваться, милый. — Нелли взяла его за руку. — Одна моя девочка сейчас у клиента в Блумсбери. Она скоро должна позвонить, и я попрошу ее заехать на Мьюзеум-стрит. Сам подумай, зачем тебе так рисковать? Вдруг встретишься с… с кем не следует?

На Мьюзеум-стрит располагалось множество кафе и маленьких букинистических магазинчиков, распорядок работы которых был столь же причудливым, как и набор предлагаемых книг.

— Спасибо.

Через час Лэнг отложил книжку в истрепанной мягкой обложке.

Результат работы с латинско-английским словарем потряс его. Оказалось, что он был прав. Картина уже не представляла собой загадки, хотя для того, чтобы поверить в то, что там было зашифровано, требовалось совершить прыжок в глубины веры, достойный, пожалуй, олимпийского золота. Но не приходилось сомневаться — «Пегас» верил. Потому и убивал.

Пусть это казалось невероятным, но и Пьетро в своем повествовании, и загадочная надпись говорили одно и то же. Теперь Лэнгу оставалось совсем немного: скрываясь от полицейских и еще одной группы крайне несимпатичных людей, отыскать на пространстве в несколько тысяч квадратных миль определенное место и проверить истинность рассказа монаха, умершего семьсот лет назад.

Ему необходимо было попасть во Францию.

Дни понеслись на соколиных крылах. Елико возможно урывал я времени от помощи келарю, при коем состоял как бы сенешалем, от подсчетов на абаке [100] Абак — счетная доска, применявшаяся для арифметических вычислений примерно с V в. до н. э. (Прим. ред.) и от записи в книги всего того, что производили принадлежавшие тамплиерам сервы [101] За два столетия существования тамплиеры получили огромные земельные владения, в большинстве из которых имелись сервы — крепостные самого низшего состояния, почти рабы. Таким образом каждый монастырь тамплиеров превратился во владетеля-феодала. (Прим. Найджела Вольффе.) . Я уклонялся от своих трудов, дабы в библиотеке узнавать все больше и больше о гностиках и их презренном вероотступничестве, описанном в документах столь отвратительных, что один из них, и это еще самое меньшее, не хранился в библиотеке, а спрятан был в тайнике — полой колонне. О существовании его ведали лишь несколько братьев. Как сокрушался я, что относился к их числу! Меня не столь изумляла непочтительность, выказываемая к Святым Евангелиям, сколь занимало, что же хранилось в коробе, упомянутом в тех древних кодексах. Еще крайне любопытно было мне, по какой же причине папский престол шлет великую дань в уединенную обитель, существовавшую лишь ради того, чтобы охранять Серр и Ренн, две ничтожные деревни, коим, как я полагал, не угрожала ровно никакая опасность.

Вот так получилось, что писания гностиков ввели меня в искушение, как змей соблазнил Еву, и побудили пуститься на поиски знаний, коим лучше было бы оставаться сокрытыми во мраке.

Один грех неизбежно порождает другой, и начал я покидать обитель. Странствия уводили меня и за пределы владений тамплиеров, и по реке Сол, и в холмы и горы, особенно же часто бывал я у белой горы, называемой Карду. Я выбрал этот путь, ибо он особенно походил на тот, что был упомянут в еретических писаниях как дорога древних римлян, по коей Иосиф Аримафейский и Мария Магдалина явились в эти земли [102] Трасса этой хорошо сохранившейся, хотя и непригодной для моторизованных транспортных средств, древнеримской дороги уже давно установлена. Еще в трудах отца и сына Жака и Сезара Франсуа Кассини де Тюри, предпринявших в 1733–1789 годах попытку составить подробное картографическое описание Франции, эта дорога отмечена как главный путь в область. (Прим. Найджела Вольффе.) . В оправдание таковых проступков я бесстыдно лгал моим братьям и Богу, ложно свидетельствуя, что осматривал границы и межи владений обители. Но грех мой был куда больше, ибо на самом деле искал я запретные знания.

У обитавших поблизости вилланов [103] Вилланы — зависимые крестьяне в странах средневековой Западной Европы. не мог я ничего узнать, ибо говорили они на непонятном мне диалекте. Вряд ли сии существа смогли бы дать ответы на вопросы, которые занимали мой ум, даже ежели бы знали франкский язык или латынь. Столь густо были они облеплены грязью, в коей жили, столь сильно смердели потом и собственными испражнениями, что не мог я постичь, что и они тоже были Божьими чадами. Еще труднее было мне помнить, что я сам по рождению являлся их подобием. Чистые одежды, мясо каждый день и удобное ложе для ночлега породили во мне грех гордыни, присосавшийся к душе моей так же крепко, как минога к телу обреченной рыбы.

Однажды в октябре возвращался я из одного из таких странствий. Земля все еще была покрыта пылью, поелику зимние дожди пока не начались. Сады словно пылали огнем созревающих плодов и осенней листвы, виноград был уже убран, и подрезанные лозы торчали как кривые прутья. Холодный ветер дул с запада, принося с собою дыхание нового снега, который видел я на горах, именуемых Пиренеями, где кончается Лангедок и начинается иберийская страна Каталония. Тогда пытался я отыскать ответ на вопрос, почему рыцари не освободили от язычников земли, лежащие по другую сторону этих гор [104] Испания частично находилась под управлением мавров и берберов до 1492 года; в те времена, когда Пьетро составлял свой манускрипт, мусульманам принадлежала не Каталония, а Андалусия. (Прим. Найджела Вольффе.) .

На склоне горы, именуемой Карду, остановился я ненадолго, дабы возблагодарить Бога за столь прекрасное зрелище и помыслить о величии Его, создавшего этот мир за шесть дней. Едва успел я возгласить «аминь», как большой и жирный заяц, без сомнения, отъевшийся за лето благодаря бесплатным трапезам в садах братьев, проскочил прямо у меня под ногами. Отбежав недалеко вверх, он остановился и уставился на меня наглыми глазами.