Майкл Маршалл - Измененный

— Черт! — тем не менее выпалил я.

— Н-да, — пробормотала она. — Но все-таки бывало и похуже.

— Быть того не может.

— Похоже, ты не всегда слушаешь, что тебе говорят. Я же рассказывала, что служила в армии. И участвовала во второй войне в Ираке. Я бы показала тебе один шрам на боку, но для этого мы недостаточно хорошо знакомы. Надо сказать, что, когда меня только ранили, зрелище было так себе. Похоже на свиные ребрышки, только без соуса. Кстати, ребрышки я с тех пор не ем.

— А как получилось, что ты больше не в армии?

— Долгая история и не слишком веселая, — сказала она, заново заматывая руку. — Самое главное, меня там больше не ждут. И во многих других местах не ждут, потому-то я в итоге оказалась здесь. Брайан нашел для себя вроде бы интересную работу, где не полагалось задавать вопросов. Он знал, что я сильно поиздержалась и запросто могу влипнуть в какие-нибудь неприятности, поэтому и предложил мне поработать с ним. И через три недели я уже вышла на работу в «У Джонни Бо» в качестве официантки. Понятия не имею, как они это устроили, но, очевидно, у Томпсонов здесь большие связи.

— Это их ресторан, — проговорил я негромко, вдруг поняв. — Должен быть их. Или их и Питера Гранта.

— Не зажжешь сигарету? Мне кажется, я заслужила.

Я прикурил две, одну вложил ей в левую руку.

— Так кто именно тебя нанял? Тони? Питер?

— Нет, все делалось в основном по телефону и по электронной почте, хотя один раз я встречалась лично с Уорнером. Жуткий тип. — Она передернула плечами. — Да какая разница? Я уже уволилась. Поехали отсюда.

— Ты обязательно отправишься в больницу, — сказал я. — Но сначала заедем ко мне домой.

— Обсудим это позже, — сказала Эмили, откидываясь на спинку сиденья, затем сделала глубокую затяжку, на миг прикрыв глаза. — Давай просто поедем куда-нибудь.

— Секундочку.

Я выскочил из машины и обошел кругом, затем очень внимательно осмотрел замок зажигания, мысленно помолившись, отодвинулся назад и повернул ключ.

Машина завелась. Мы не взорвались.

— А ты быстро учишься, — заметила Эмили.

Не успели мы подъехать к Сант-Армандс Серкл, как услышали крики, а когда проезжали мимо, то увидели, что народ сбегает по ступенькам от «У Джонни Бо». Парами, семьями. Официанты тоже бегут. И все очень напуганы.

Я вынул телефон. Холлам ответил таким тоном, будто его мысли витали где-то далеко.

— Вы не приехали, — сказал я.

— Мистер Мур, у нас тут серьезные затруднения.

— Сегодня просто день серьезных затруднений. Я знаю, кто убил Хейзел Уилкинс. И могу рассказать, что в данную минуту происходит в ресторане «У Джонни Бо».

— Вам точно известно, что Хейзел Уилкинс мертва? А что значит «происходит у Бо»?

— Я вижу, как оттуда с криками убегают люди.

— Какого черта…

— Мне надо домой. Встретимся у меня, и я расскажу все, что знаю. Если вы не приедете, то через час меня уже не будет в городе.

— Мистер Мур, я не могу просто…

— Как хотите, — сказал я и отключился.

Какая-то женщина с воплями сбегала по ступенькам ресторана. На полпути она споткнулась и упала лицом на нижние ступени. Те, кто был сзади, пробежали прямо по ней. Жаль, что это была не Джанин.

Я нажал на газ и выехал на другую дорогу, направляясь к мосту. Сант-Армандс Серкл я видел в последний раз.

Все идет наперекосяк, но это его не удивляет. Вся жизнь Джона Хантера пошла наперекосяк с самого рождения, а может, даже раньше. Сначала он сам этому способствовал. Он не ходил в школу, не слушал ничего, что ему говорили. Занялся нехорошими делами, общался с теми, с кем не следовало, — и вместе с ними превратился в молодого человека того сорта, о каком не станет мечтать ни один родитель, впервые положивший на колени теплый живой сверток, который обещает бесконечные возможности. Хантер был таким, с клеймом «виновен» на лбу.

В ту ночь, когда одна толстая старуха вдруг обнаружила у себя в доме банду глумливых подростков, явно намеренных как следует повеселиться, — она так перепугалась, что у нее не выдержало сердце. Остальные парни убежали, как только стало ясно, что старуха умерла, но Хантер остался и неумело пытался привести ее в чувство, понимая, что надо бы позвонить в неотложку или копам. Но в итоге тоже сбежал. А на следующий день не появился в баре, где они обычно собирались. Он не отвечал на их звонки, которые довольно быстро прекратились. Его бывшие друзья продолжали стремиться к смерти, тюрьме и пьяному забвению. Но не он.

Ему хватило той ночи.

Хантер взбежал по боковой лестнице ресторана и прошел мимо девушки в черном брючном костюме, которая стояла на площадке. Оглядел обеденный зал, но не увидел Томпсонов. Однако Хантер был уверен — те где-то рядом, именно ради этого он позволил риелтору уйти, желая увидеть, что тот станет делать дальше; по этой же причине показал ему фотографию, побуждая его к действию. Он кое-чему научился в этой игре.

Хантер обошел весь этаж, не обращая внимания на любопытные взгляды обедающих и персонала, пока наконец не услышал от кого-то из официантов, что уборные находятся «во-он там, сэр».

Развернувшись вокруг своей оси, он отправился в указанном направлении. Все равно он уже везде посмотрел. Не удосужившись проверить, нет ли поблизости свидетелей, он двинулся прямо к ловко замаскированной двери, которую приметил в конце коридора. Та была приоткрыта из-за выдвинутой задвижки; очевидно, тот, кто проходил здесь последним, слишком торопился, чтобы закрыть дверь как следует. Хантер открыл ее беззвучным толчком и обнаружил за дверью узкую лестницу.

Достав пистолет, он двинулся вверх по ступенькам.

Десять лет скитаний. Десять лет в качестве едва ли не пустого места, просто вежливый парень, обходительный, отлично чинит разные вещи. Десять лет он носился по воле ветра, прежде чем нашел милое, теплое местечко, где люди казались дружелюбными и спокойными; они не знали, да и не стремились узнать, каким человеком Хантер был раньше. Он нашел работу. Руки-то у него всегда были золотые. И он очень хотел угодить.

И еще он нашел Кейти, точнее, они нашли друг друга.

Она потом рассказала ему, что была особенно подавлена в тот вечер, когда они познакомились, и пришла в бар с намерением напиться до бесчувствия (и далеко не в первый раз). Но вместо этого они разговорились. Расставаясь на стоянке перед баром, они были не слишком трезвы, но все-таки сумели обменяться телефонами и не потерять их.

Он нашел любовь.

Так бывает — на самом деле именно так и бывает. Невозможно создать любовь, невозможно ее причинить, нельзя выковать… только найти. Если повезет, если окажешься в нужное время в нужном месте, причем иногда требуется всего лишь сесть на нужный стул в нужный вечер — явление настолько случайное, что потом кажется и вовсе непостижимым. Любовь лежит, как золото или драгоценные камни, на конце любой радуги, но она так редка и всегда скрыта от глаз, и если уж ты нашел ее, то хватай обеими руками и никогда ни за что не отпускай.