Линвуд Баркли - Происшествие

Слокум думал около секунды.

— Хорошо.

— Келли пряталась в шкафу, хотела неожиданно выскочить, когда появится Эмили, и вдруг в комнату вошла Энн. Она стала говорить по телефону.

Слокум кивнул:

— Я примерно так и думал.

— Келли сказала, что сначала твоя жена говорила с…

— Минутку. Сначала? Значит, был не один звонок?

— Келли считает, их было два. Сначала твоя жена говорила, вероятно, с кем-то из друзей. С человеком, повредившим запястья. Энн звонила узнать, все ли у него в порядке. Потом ей позвонил еще кто-то.

— Получается, в первый раз она звонила сама? — спросил Слокум, адресуя этот вопрос скорее самому себе, чем мне. — И в первом разговоре она справлялась о чьем-то здоровье? У человека, который повредил запястья?

— Вроде того. Но потом позвонил второй. Келли сказала, что поначалу она решила, будто это «Телемаркет», поскольку Энн говорила о какой-то сделке. Затем она немного рассердилась.

— В каком смысле рассердилась?

— Энн сказала что-то вроде: «Не глупи, а то все кончится тем, что ты получишь пулю в голову».

Слокум удивленно переспросил:

— Пулю в голову?

— Да.

— Что еще?

— Вот и все.

— А имена? Энн называла кого-нибудь по имени?

— Нет. Не было никаких имен.

Слокум остолбенел. Новая информация совершенно сбила его с толку. Теперь настала моя очередь задавать вопросы.

— Даррен, что, черт возьми, случилось?

— Ничего.

— Чушь, — возразил я. — Ты во что-то вляпался по самые уши.

Он хитро улыбнулся:

— Возможно, не только я.

— Что, прости?

— Мне кажется, недавно тебе круто свезло. В последние пару недель.

— Даррен, я тебя не понимаю.

Теперь в его улыбке появилось что-то зловещее.

— Я хочу предупредить, эти деньги тебе не принадлежат. Присваивая их, ты серьезно рискуешь. Даю тебе пару дней подумать и принять правильное решение, так как после у тебя уже не будет выбора.

— Ни черта не понимаю, о чем ты там мелешь, но послушай, что я тебе скажу. Угрожая мне, ты тоже рискуешь. И мне абсолютно плевать, чем ты занимаешься.

— Пара дней, — повторил Слокум, словно не слышал моих слов. — После этого я буду не в силах помочь тебе.

— Езжай домой, Даррен. Тебя ждет семья.

Он пошел к пикапу, но внезапно остановился.

— Пойми, это очень серьезно.

— О чем ты?

— Твоя жена, моя жена… они были подругами, их дочери играли вместе… и обе они погибли по глупой случайности в течение двух недель. Правда странно?

Оказавшись в машине Маркуса и Фионы, Келли заявила, что не завтракала, а поскольку время близилось к ленчу, было бы неплохо заехать куда-нибудь перекусить. Фиона не оставила планов отвезти Келли в торговый центр и купить новое зимнее пальто, так как та выросла из своего прошлогоднего, а Глен, разумеется, этого даже не заметил. После этого они собирались поехать в Дариен; раз ей не удалось убедить Глена, Фиона собиралась устроить экскурсию в пару частных школ, чтобы показать Келли, где она может учиться.

— Мы перекусим в торговом центре, — решила Фиона. Келли сказала, что там хороший ресторанный дворик и она готова потерпеть, пока они доберутся туда. Фиона предпочла бы поесть в ресторане, где официанты принимали заказы и приносили еду, но уступила просьбе девочки, поскольку ей не терпелось расспросить Келли о том, что случилось с матерью ее подруги, а для этого Келли должна чувствовать себя непринужденно.

Когда они уселись втроем — Маркус и Фиона с латте из «Старбакса», а Келли с куском пиццы с пепперони, — Фиона поинтересовалась у внучки о вчерашней вечеринке.

— Я думала развлечься, а все вышло не очень хорошо.

— Почему?

— Я рано вернулась домой. Попросила папу забрать меня.

— Разве тебе там не было весело?

— Поначалу — да, но потом все как-то испортилось.

Фиона немного наклонилась к ней:

— А что случилось?

— Ну, — проговорила Келли, — мама Эмили здорово рассердилась на меня.

— Вот как? — удивилась Фиона. — Почему?

— Я не должна говорить об этом.

— Не понимаю, почему ты не хочешь мне рассказать. Я же твоя бабушка. А с бабушкой ты можешь делиться абсолютно всем.

— Знаю, но… — Келли внимательно посмотрела на пиццу, отковырнула кусок колбасы и положила в рот.

— Что «но»? — осторожно настаивала Фиона.

— Я пообещала никому об этом не говорить, а потом все равно рассказала папе, ведь он мой папа.

— Кому ты обещала?

— Маме Эмили.

— Но ее уже больше нет с нами, — спокойно констатировала Фиона, — поэтому ты можешь нарушить данное ей обещание и поговорить об этом со мной.

— А разве так можно — нарушать обещание, данное мертвым людям? — удивилась Келли.

— Конечно, можно.

Маркус покачал головой и вмешался:

— Фиона, что ты делаешь?

— Прости! — резко бросила она.

— Посмотри, ты расстроила ее. Она сейчас расплачется.

Это было правдой. Глаза Келли стали влажными. Казалось, еще намного, и по ее щекам потекут слезы.

— Знаю, тебе это не очень приятно, милая, — сказала Фиона Келли, — но иногда полезно рассказывать о том, что тебя мучает, это своего рода терапия.

— Что? — не поняла Келли.

— Если ты расскажешь, из-за чего переживаешь, тебе станет лучше.

— Ох, не думаю.

— Что ты пообещала маме Эмили?

— Она не хотела, чтобы я рассказывала кому-нибудь о телефонном разговоре.

— О телефонном разговоре, — эхом повторила Фиона. — О телефонном разговоре… о каком еще разговоре?

— Который я услышала.

Маркус неодобрительно покачал головой, но Фиона не обратила на него никакого внимания.

— Ты подслушала, как она с кем-то беседовала по телефону?

— Не специально, — торопливо сказала Келли. — Я бы никогда не стала поступать так. Подслушивать плохо.

— Но раз ты сделала это не специально, как же так получилось?

— Я просто пряталась, — объяснила Келли, — от Эмили. И мало что разобрала, так как ее мама почти все время говорила шепотом. — Слезы все-таки брызнули из ее глаз и покатились по щекам. — Может, не надо об этом?

— Келли, я понимаю, тебе горько вспоминать случившееся, но я думаю…

— Позволь на минутку вмешаться? — спросил у жены Маркус.

— Что?

— Дорогая, — сказал Маркус, вытаскивая кошелек и протягивая Келли десятидолларовую купюру, — возьми и купи себе что-нибудь на десерт.

— Но я еще не доела пиццу.

— Купи сейчас, а потом доешь пиццу и сразу же приступишь к сладкому.

Келли взяла деньги. Маркус и Фиона проследили, как она вприпрыжку побежала к прилавку с мороженым.

— Что на тебя нашло? — спросил Маркус жену.

— Ничего.

— Мы хотели свозить ее куда-нибудь развеяться, а ты вдруг учинила ей настоящий допрос.

— Не говори со мной таким тоном.

— Фиона, иногда… иногда ты даже не представляешь, какое впечатление производишь на окружающих. Неужели… у тебя совсем нет сострадания?