Петр Владимирский - Грязные деньги

Затем «подозреваемая» прошла в спальню, открыла большой шкаф светлого дерева и, достав первый попавшийся под руку костюм, отметила про себя, что выбрала именно соответственную обстоятельствам вещь. Женская суть Даши даже в этой экстремальной ситуации безошибочно управляла ее поступками. Она надела строгий, но очень элегантный темно-синий костюм. Под него полагался белоснежный шифоновый платок, надушенный любимыми духами со свежим ароматом грейпфрута и имбиря. Теперь, глядя в зеркало, Дарья Николаевна Сотникова точно знала: она способна бороться и за себя, и за свою команду.

Войдя в комнату, где томился следователь, она держала возле уха телефонную трубку и демонстративно, чтоб он слышал каждое слово, говорила:

— Семенова! Проснись! У меня неприятности. Мне начхать, что рано! Для чего мне юрист, если я не могу звонить ему в любое время дня и ночи?! Меня забирают в районное отделение милиции. Кто-то ограбил моего клиента, Чернобаева… Знаешь? Тем более! Милиция выясняет, не мы ли переквалифицировались в медвежатников! Проблема понятна? Тогда действуй! До встречи в милиции!

Даша набрала еще один номер.

— Мама! Ты только, пожалуйста, не волнуйся, слышишь? У меня небольшая проблема, какие-то неизвестные ограбили квартиру нашего заказчика, помнишь, я тебе рассказывала, депутата и олигарха Чернобаева. Вот и я говорю милиции, что я ни при чем, но они не верят и везут меня в отделение. Ты не волнуйся, я уже подключила Семенову, я тебе звоню просто для того, чтоб ты была в курсе.

Сотникова повернулась к следователю. Он наблюдал за ней со вниманием ученого и равнодушием специалиста, уверенного, что бактерии в окуляре микроскопа будут вести себя, как им и положено.

— Все. Я готова, — сказала Даша, и они вышли из квартиры.

Потом Сотникова села в милицейский «бобик» и, как преступница, поскольку с двух сторон сидели крепкие ребята, под конвоем прибыла в районное отделение милиции. С тех пор как она много лет назад заходила сюда написать заявление о краже паспорта, интерьер не изменился. В коридоре стояли те же сломанные стулья, так же не горели лампочки на потолке, и лишь свет из окна в конце коридора отражался от стен, выкрашенных «под дерево» отвратительной желто-коричневой краской. В коридоре Дарья Николаевна увидела тех своих подчиненных, кто был вчера в доме Чернобаева, их доставили сюда несколько раньше. Ее сразу же провели в комнату, где на двери висела табличка «Следователи». Тот, кто ее привез, еще раз неразборчиво ей представился, Даша не запомнила ни имени, ни отчества, только фамилию — Киселев. Начался допрос. Для того чтоб выйти из состояния шока, Дарье понадобилось примерно десять минут.

Из вопросов, задаваемых ей, Даша наконец поняла, в чем обвиняют ее саму и сотрудников агентства. Пропала драгоценность — кольцо с черной жемчужиной в бриллиантах, собственность госпожи Чернобаевой. Согласно заявлению потерпевшей, предъявленному Сотниковой, чета Чернобаевых была уверена, что кражу совершила либо директор агентства лично, либо кто-то из ее сотрудников. Даша никак не могла понять, что их обвиняют всерьез, что нормальные вчера люди, клиенты агентства, внезапно превратились во врагов и гонителей. Внезапность — вот что удивляло. И еще: неужели нельзя было позвонить ей домой, разобраться по-человечески, без органов внутренних дел?

То, что происходило в милиции, для Сотниковой и ее команды было скорее нудно и противно, чем опасно. Промурыжить их до приезда Нади Семеновой успели всего-то час. Появление юрисконсульта сильно ускорило все процессы. Она пулей металась из кабинета в коридор, расталкивая крутыми боками молчаливых людей, стоящих в очереди в какой-нибудь паспортный отдел.

Семенова в минуту вытянула всю информацию из Сотниковой, энергично вмешалась в разговор с Киселевым и сильно смутила его требованием немедленно арестовать также и Тимура Акимова: он-де тоже был в доме потерпевшего. Следователь слабо отбивался, говоря, что никто никого не арестовывал. Однако ребят — Жору, Виталия, Диму и Юлю — майор Киселев все же оставил подписывать какие-то объяснительные записки. Даша стала было требовать, чтобы их отпустили вместе, что она начальница и отвечает за все, — ее никто не слушал, а Семенова схватила за рукав и вытащила в коридор.

Они вышли из ментовки, вдыхая сладкий воздух свободы — слегка, правда, подпорченный выхлопными газами от густого потока машин, застрявших в пробке на Прорезной, затем уселись в семеновскую «вольво», чтобы подвести итоги.

— Спасибо, — сказала Даша. — Ну, я этому Чернобаеву…

— Остынь, — ответила опытная Семенова.

— Это почему?.

— Глупая ты. Ничего не понимаешь? Ты на каком свете живешь? Считай, легко отделалась. Наверное, твой олигарх не хотел жертв, а просто припугнуть, или намерен как-то использовать ситуацию. Поверь мне: могли просто закрыть. На месяцы. И никто бы не помог.

Даша помолчала, попросила отвезти ее в агентство. Юристка с обычной своей кипучей энергией вырулила на проезжую часть, отчаянно подрезая зазевавшихся водителей, сигналя в ответ на сигналы и бросая «вольво» в малейшую щель, образовавшуюся между автомобилями. Она была заядлая автомобилистка, обожала машины больше мужчин и по ночам расслаблялась, гоняя на большой скорости за городом. На удивление быстро они поднялись вверх по бульвару Шевченко, проскочили Ярославов Вал и скатились вниз, свернув налево во двор. У Даши от резких поворотов слегка закружилась голова.

Во дворе стоял черный джип, Сотникова не обратила на него внимания. Зато Надежда Григорьевна потянула Дашу, собиравшуюся выходить из машины, за рукав:

— Приехали разбираться!

— Надь, а может, это не по мою душу?

— А по чью же еще?

— Ну, мало ли. Здесь во дворе несколько фирм, старый дом с квартирами. Может, к кому-то приехали…

— Дарья, не говори ерунды. Приехали явно к тебе. Джип непростой. Если не веришь, я сейчас по своим каналам выясню, по номеру. Хочешь? — Надежда с готовностью поднесла руку к трубке телефона.

— Не надо. Если ты уверена, значит, так и есть. Нужно идти разговаривать. Ты со мной?

— Нет, Дашенька, в этой ситуации мы не пойдем вместе. Ты должна выяснить, чего от тебя хочет твой всесильный депутат. Сама, без меня. При мне с тобой никто говорить не будет. Не боись, с ментами разобрались, и с ним как-нибудь… Ведь ты же ничего не брала? — Семенова пытливо осмотрела маленькими глазками усталое лицо своей клиентки и подруги.

— Надька, ты что, белены объелась?! — буквально заорала Даша на своего юрисконсульта.

— Не ори на меня, я этого не терплю! — Надежда отвернулась, просматривая пустой двор, не слышал ли кто криков. — Я юрист и поэтому могу предполагать все. Даже если ты виновата, я буду тебя защищать. Но я должна знать правду.