А. Й. Казински - Последний праведник

— С ней все будет в порядке. Она много спрашивает о вас. Не хотите поговорить с ней по телефону?

— Какой сегодня день?

Ранди ласково рассмеялась:

— Вы оба частенько об этом спрашиваете. Вам что, нужно что-то успеть?

Нильс попытался сесть в постели, но бедро и грудь болели так сильно, что попытки пришлось бросить.

— Лежите, я сама найду телефон. Подождите минутку, — она вышла из палаты.

Нильс снова попытался подняться. Ему нужно научиться контролировать свое тело, понять, как двигаться с помощью уцелевших в аварии частей тела, чтобы уйти из больницы. Он подумал об участниках Параолимпийских игр, которые без рук и без ног делают самые невероятные вещи, и о том, что он тоже наверняка справится и сумеет дотащить свое бренное тело до такси.

Ранди вернулась с телефоном.

— Ну вот, все готово. — Она улыбалась, набирая номер. — Это Ранди, я сейчас в палате у друга Ханны. Она не спит? Увезли? Кто? — Она обеспокоенно слушала. — Ладно.

Она положила трубку и внимательно посмотрела на Нильса.

— Ее куда-то увезли.

— Я не понимаю.

— Я тоже. Разве что ей стало хуже.

— Насколько хуже?

Ранди вышла из палаты, предварительно дав ему клятву скоро вернуться. Из коридора Нильс услышал слишком хорошо знакомый ему голос. Самоуверенный, резкий, при надобности умеющий очаровывать. Нильс закрыл глаза и притворился спящим, это было несложно. Шаги приближались. Одеколон «Хьюго Босс», слабый след женских духов, въевшийся в его пальто.

— Бентцон? — шепнул Соммерстед. — Бентцон. Ты меня слышишь? Нет? Ты и выглядишь тоже не очень, конечно.

Несколько минут Соммерстед молчал, продолжая сидеть рядом с кроватью. Нильс делал вид, что находится где-то далеко-далеко.

— Ну ладно. Я завтра снова приду, Нильс. Я надеюсь, что ты выкарабкаешься. Я… — Соммерстед запнулся, потом наклонился над ним и прошептал: — Ты был прав. В том деле с Венецией. Я понятия не имею, как тебе это удалось, но ты был прав.

Соммерстед поднялся со стула и пробормотал что-то о том, что в следующий раз, по словам Нильса, убийство будет совершено в Королевской больнице. Потом наступила тишина. Наверное, Соммерстед ушел — а может быть, Нильс наконец действительно заснул.

Больничные коридоры, Королевская больница

«Неужели ей нечем больше заняться в Рождество?» — удивленно думала Ханна, пока Агнес ввозила кровать в лифт.

— Ну вот. Скажите, если вам станет хуже, — улыбнулась старушка. С ее потрескавшихся губ соскользнул хриплый, почти беззвучный смешок, выдающий долгую карьеру курильщика. — До пенсии я была акушеркой и работала в здешнем родильном отделении, пока десять лет назад у меня не диагностировали рак. Врачи говорили, что мне осталось не больше двух лет, и я решила употребить эти два года на то, чтобы вплотную заняться изучением интересующей меня темы — которая и привела меня сейчас к вам.

— И что это за тема? Автомобильные аварии?

— Не совсем. Околосмертные переживания.

— Около… смертные?

Старушка кивнула.

— Наверное, именно потому, что я так много занималась смертью, я до сих пор жива. Похоже, можно даже сказать, что смерть отпугнула рак, — она улыбнулась. — По крайней мере, ему никак не удается окончательно со мной расправиться. Вам это кажется странным? Можете прямо сказать, если считаете меня сумасшедшей старухой.

— Нет, не кажется.

— Ну и ладно. В общем, я вижу определенную логику в том, что сменила работу акушерки на изучение околосмертных переживаний. Всю первую половину своей жизни я помогала людям родиться на свет, всю вторую я пытаюсь понять, что происходит, когда они его покидают. Жизнь и смерть.

Ханна взглянула на старушку. Та откашлялась, может быть, ожидая, что Ханна что-то ответит.

— У меня не было никаких околосмертных переживаний, — сказала Ханна.

— Я все-таки хочу показать вам то место, где это случилось. Палату, в которой вы пережили клиническую смерть. Кто знает, вдруг это поможет вам что-то вспомнить.

Лифт спустился на первый этаж, и Агнес вывезла из него кровать. Она явно чувствовала себя здесь как дома. Кровать она толкала перед собой, держась обеими руками за изголовье. Ханна смотрела вверх на ее челюсть, пока Агнес наконец не опустила взгляд и не заговорила:

— Давайте начнем с описания самого феномена околосмертных переживаний. Что это значит? Что такое околосмертные переживания? — Она сделала глубокий вдох. — Об их существовании было известно всегда. Всегда были люди, которые умерли, но потом снова очнулись и рассказали другим о том, что им пришлось пережить.

— Последние конвульсии мозга?

— Может быть. Абсолютное большинство насмехалось над этими рассказами и отказывалось воспринимать их всерьез. Но по мере того как медицина развивалась, ей удавалось оживлять все больше людей, что существенно обогатило наши знания и представления, — так что сегодня врачи и исследователи начали воспринимать околосмертные переживания всерьез. Вы слышали об Элизабет Кюблер-Росс и Раймонде Моуди?

— Может быть.

— Это врачи, которые в семидесятые годы совершили эпохальные открытия в этой области. Росс и Моуди считают, что есть девять основополагающих элементов, с которыми часто приходится сталкиваться при работе с околосмертными переживаниями. Я не слишком быстро говорю, вы успеваете следить?

— Я астрофизик.

Агнес рассмеялась.

— Так вот, эти девять элементов следующие: жужжание или звон; исчезающая боль; ощущение покидания собственного тела, когда умирающий как будто выскальзывает из оболочки; ощущение, как будто тебя на бешеной скорости протягивает сквозь темный туннель; чувство, что ты висишь над Землей и смотришь на нее с другой планеты; встреча с людьми, которые светятся внутренним светом, часто это оказываются умершие друзья или родственники; встреча с духовной силой…

— Богом?

— Может быть. За встречей следует короткий пересказ всей жизни умирающего. Мы говорим, что жизнь как будто устраивает парад. И наконец — и это, может быть, самое странное, — предложение вернуться к жизни или остаться там, где очутились.

— То есть предложение выбрать между жизнью и смертью?

— Да, можно и так сказать.

— И большинство выбирает остаться там?

— Очевидно, да.

— Ну, ничего себе. Жизнь после смерти.

— Росс и Моуди действительно полагали, что раз уж такое количество пациентов говорит именно об этих переживаниях, это можно считать достаточным доказательством существования жизни после смерти. От скептиков, конечно, отбоя не было. Одним из них был известный кардиолог Майкл Сабом. Он провел собственные исследования феномена околосмертных переживаний, которые, к его изумлению, показали, что почти 60 % пациентов его клиники, которые пережили клиническую смерть, тоже могут рассказать об околосмертных переживаниях. В определенных случаях даже очень подробно. — Она взглянула на Ханну, прежде чем продолжить: — Кроме того, существует и чисто биологическое подтверждение теории, заключающееся в том, что перед самой смертью зрачки значительно расширяются — то есть умирающий сталкивается с совершенно реальным зрительным впечатлением. Это, конечно, можно считать формой сложного обмана зрения. Другое, физиологическое, объяснение связанного с околосмертными переживаниями феномена базируется на том, что тело в момент смерти испытывает отравление двуокисью углерода, которая известна своей способностью вызывать у людей ощущение, что их протаскивают сквозь тоннель. Некоторые исследователи считают, что мы имеем дело с обычными галлюцинациями, что это своего рода защитный механизм психики. — Агнес Давидсен пожала своими худыми плечами. — Может быть, подсознание пытается скрыть тот почти невыносимый факт, что человек умирает, и поэтому пытается вызвать ощущение, что дело обстоит не так уж плохо, что умирающий направляется туда, где свет, тепло и любовь. Но это может объяснить далеко не все.