Урсула Познански - Эреб

Ник схватил айпод, заткнул уши и принялся думать об Эмили. Свидание с ней — вот это было бы настоящее задание.

История с Бринной настолько занимала мысли Ника, что работа по химии окончательно отошла на второй план. Только после ужина Ник вспомнил, что завтра должен ее сдать. Он уселся за компьютер, перепечатал написанные от руки страницы, подобрал в Интернете дополнительную информацию и пару картинок и с грехом пополам втиснул их в свою работу. Наконец распечатал то, что получилось, надеясь, вопреки всякой логике, что миссис Гантер удостоит его писанину отличной оценки. Он ненавидел химию.

Теперь вот еще и Бринна. Как уж тут про нее забудешь. Ее он тоже ненавидел.

На следующий день после химии Ник подкараулил ее, тщательно проследив, чтобы не попасться на глаза Эмили.

— Привет, — сказал он. Лицо передернулось от наигранной улыбки. — Я хотел тебя кое о чем спросить.

Глаза Бринны, полные ожидания, светились, как две огромные голубые фары.

— Да? — тихо шепнула она.

— Что ты скажешь, если мы сегодня после школы… встретимся? Мы могли бы, например, сходить в кафе.

— О да, конечно. С ума сойти!

Последние слова она произнесла, как показалось Нику, скорее себе, нежели ему.

— Скажем, в кафе «Бьянко». Мы могли бы поехать туда сразу после школы, — предложил он.

— Знаешь, вообще-то я лучше бы сначала заскочила домой переодеться и все такое.

Вот дьявол, она там будет часа два краситься и затягиваться в самую узкую мини-юбку, какую только сумеет найти в своих шмотках!

— Знаешь, Бринна, — сказал он, загоняя смех куда-то вглубь черепа, — я полагаю, тебе это вовсе не нужно. Давай сразу поедем туда. Если я до кафе попаду домой, — он закатил глаза, — тогда, вполне возможно, просто свалюсь в кровать от усталости. За последнее время мне еще не удавалось выспаться как следует.

Подействует ли на нее эта отговорка? Может быть, и нет.

Она улыбнулась и заговорщически подмигнула.

— А чем я, по-твоему, по ночам занимаюсь? Слово «сон» мне уже давно незнакомо.

Они договорились после урока искусства встретиться на станции метро. Ник надеялся, что в сутолоке их вместе никто не увидит.

Три минуты спустя он обнаружил Бринну возле кабинета физики, где она, бурно жестикулируя, в чем-то убеждала Глорию и Сару. Даже если бы они не пялились на него так откровенно, все равно было бы ясно, о чем идет речь.

Позднее, когда Ник в одиночестве сидел в самом дальнем углу столовой и без особого аппетита заталкивал в себя сэндвич с тунцом, к нему подошел Джеми. Они сегодня еще не разговаривали, и, по-честному, виноват в этом был Ник. Работа по химии и свидание с Бринной засели у него в печенках, а потому он не особенно был настроен на споры с Джеми.

Но кто вообще сказал, что они поссорились? Они старые приятели, так почему их дружба должна потерпеть крах, если они не сходятся между собой в каком-то одном вопросе? Вот-вот, сейчас он это четко понял.

Джеми был бледным как мел и выглядел очень серьезным.

— Жалко, что ты вчера мне не перезвонил, — сказал он.

— Дел много было.

— Да, конечно.

— А у тебя тут что происходит? — Ник попытался сразу перевести разговор в безопасное русло. — Поговорил уже с Дарлин? Ты же вроде собирался.

— Нет. Ник, я хотел тебе кое-что показать.

Показать? Звучит обнадеживающе. Не похоже, чтобы Джеми снова собирался расспрашивать его об игре.

— Валяй, показывай.

Джеми достал из кармана брюк сложенный пополам листок бумаги и вложил Нику в ладонь.

— Я вчера нашел это прикрепленным к багажнику моего велосипеда.

Ник развернул листок и в первый момент почувствовал какое-то дежавю. В записке был нарисован надгробный камень, не очень искусно, но узнаваемо. Надпись гласила:

Джеми Гордон Кокс,

умер от любопытства и непозволительного вмешательства в чужие дела.

Да покоится он с миром.

Рядом с этими словами человек, составивший записку, нарисовал кровь, крупные капли, стекающие с каменного надгробья.

— Довольно дурацкая шутка, — сказал Ник. — Ты не в курсе, кто мог бы это написать?

— Нет. Думаю, из тебя эксперт куда лучше выйдет, чем из меня.

Он не стал возмущаться обидным замечанием Джеми.

— В первый раз вижу такую записку. Я даже не могу сказать, кто ее написал, девчонка или…

— Это угроза, соображаешь? — перебил его Джеми. — Кто-то угрожает мне смертью, и притом довольно откровенно. Я не должен вмешиваться, мне полагается держаться подальше от игры, иначе… — Он провел большим пальцем по шее.

— Ты же не воспринимаешь это всерьез? — спросил Ник. — Просто дурацкая выходка! Ну скажи, пожалуйста, кому понадобилось тебя убивать?

Джеми пожал плечами. Он выглядел измотанным и уставшим.

— Да кто вообще сказал, что с тобой что-то… Подожди, ты имеешь в виду, что знаешь, в чем тут дело? Но ты же не можешь быть уверенным на все сто.

Досадно, что сам-то Ник уж точно знает наверняка. Эту записку непременно написал кто-то из тех, кто как-нибудь ночью прогулялся по кладбищу Эреба.

— Я ведь не так глуп, — сопел Джеми. — О чем же еще, по-твоему, тут может идти речь? О каком это вмешательстве в чужие дела? Я что, жаловался, что на школьной кухне в лапшу соли мало кладут?

— Ну ладно, ладно, но все-таки, по-моему, ты слишком серьезно к этому относишься. Это вздор, и ничего больше! Кто-то захотел тебя напугать, и ты поддался страху. Не стоит, честное слово.

Джеми долго смотрел на него, прежде чем снова негромко заговорить:

— Что тогда было с Аишей? Почему она вскрикнула? А девочка из седьмого, Зоя? Что с ней случилось?

— Без понятия. Пошел бы да спросил их.

Джеми горько улыбнулся.

— Именно это я и сделал. Я поговорил с ними обеими и спросил, что их так сильно напугало. А теперь самое интересное: они ничего не говорят. Молчат как рыбы.

— Ну, может, они давно сообразили, что кто-то просто по-идиотски над ними подшутил.

— Нет. Они боятся. Я вчера отыскал двоих ребят, которые вылетели из игры. Они тоже ничего не хотят об этом говорить, во всяком случае, пока не хотят. Но я надеюсь, один из них одумается. Может быть, он сходит к мистеру Уотсону, по крайней мере, я ему это предложил.

Только не рассказывай ничего, думал Ник, пожалуйста, помалкивай. Что мне придется делать, если Вестник спросит о тебе?

Он встревоженно обернулся — не подслушивал ли их кто-нибудь? Нет, поблизости заняты не все столы, а ученики, сидевшие поодаль, увлечены своими разговорами.

— Вот видишь? Ты уже сам страдаешь манией преследования! — воскликнул Джеми. — Почему? Объясни!

— Потише! — невольно шикнул Ник. — Я не страдаю манией преследования. Просто ты многого не понимаешь. Все это сложно и увлекательно, но его очень легко испортить, и будет чертовски жаль, если так случится. Поэтому, вполне возможно, кое-кто из игроков отреагирует слишком резко, если кто-нибудь шутки ради начнет портить игру.