Майкл Корди - Источник

Фляйшер нахмурился:

— Обязательно?

— Вы обсуждаете мой приказ?

— Нет, генерал.

— Тогда делайте, что велено. Погрузите оружие и припасы в лодки. Мы пойдем вверх по ручью.

— Невероятно. Давай еще раз, — попросил Хэкетт, выуживая из реки очередную бутылку пива.

Росс не уставал поражаться, как после всех передряг костюм Хэкетта мог остаться идеально чистым и выглаженным. Хуарес издал еще один долгий ворчащий звук, которым он обманывал крокодилов, а Росс повторил за ним.

— Как тебе это удается, Росс? — спросил Мендоза. — Я весь день пытаюсь повторить за Хуаресом этот звук, и все без толку, а у тебя с первого раза выходит.

— У меня абсолютный слух, то есть я могу узнать и воспроизвести любую ноту, которую услышу. Выяснилось, когда я пел в церковном хоре. Толку, правда, мало — просто фокус.

Они выволокли лодки на берег и поужинали консервированной фасолью, рисом и рыбой, а теперь сидели вокруг костра, потягивая кто кофе, кто пиво и понемногу стряхивая напряжение, накопившееся за этот удивительный день. Одна лишь сестра Шанталь спала, свернувшись калачиком неподалеку.

— Так ты пел в церковном хоре? — переспросила Зеб с восхищением.

— В детстве.

— Я тоже ходил в церковь, — сказал Мендоза, глотая таблетку болеутоляющего. В его голосе слышалась тоска, и Росс вспомнил, как истово тот крестился, когда «Дискавери» боролся с водоворотом. — И я все еще верю, что Господь спасет меня.

Его спутники разинули рты — это сказал человек, на их глазах застреливший троих, — но Мендоза не обратил внимания.

— А ты веришь в Бога, Росс? — спросил он.

— Важно, что ты делаешь, а не во что веришь.

— И кто же отпустит тебе грехи?

Росс уже размышлял над этим вопросом.

— Наверное, я просто постараюсь сам отвечать за свои поступки. Я не верю, что грехи можно, как ты говоришь, отпустить. Их надо исправлять добрыми делами, а не молитвами.

— Лишь церковь может прощать грехи, — убежденно кивнул головой Хуарес.

Росс засмеялся.

— Нельзя просто явиться в церковь, подойти к священнику и попросить снять с тебя все грехи. Когда делаешь кому-то плохо, ты просишь прощения именно у него, а не у Бога. И доказываешь свое раскаяние делом, а не молитвой. За нас говорят поступки. Всего одним добрым делом можно изменить мир к лучшему.

— А это дело должно быть добрым для Бога или для людей?

— Для людей, разумеется.

— Но кто, как не Господь, подскажет людям, где добро, а где зло? — спросил Хуарес.

— И от кого люди узнают волю Господа, как не от церкви? — добавил Мендоза.

— Довольно! — воскликнул Хэкетт, отхлебывая пиво. — Где вас всех воспитывали? Неужто не слыхали, что религию, политику и секс за столом не обсуждают? — Он обратился к Мендозе: — У меня есть вопрос поинтересней. Не хочу оскорбить вас, сеньор, но вы бывший солдат, да и все мы свидетели того, что произошло на реке близ Икитоса. Каково это — убить человека?

— Ничего себе вопрос! — потрясенно заметила Зеб.

Хэкетт поднял вверх руки, словно защищаясь.

— Я по профессии доктор и давал клятву не причинять никому вреда. А еще я служил в армии Соединенного Королевства, прошел военную подготовку. Вот там я и думал, каково отнять жизнь у другого. — Он криво усмехнулся. — Так ответьте, сеньор, на что это похоже?

Повисла пауза, и Росс решил, что ответа не будет, когда Мендоза произнес:

— Тяжело убить одного человека. Второго уже легче. Третьего еще легче. Вскоре человеческая жизнь вообще теряет всякую ценность. А если жизнь утрачивает ценность, то все остальное и подавно. Остается лишь то, во что ты веришь. Религия. — Тут он улыбнулся Хэкетту, и улыбка вышла едва ли не снисходительной. — Так что, доктор, не нарушайте клятву Гиппократа. Спать будете крепче.

Хэкетт стерпел и обернулся к Россу:

— Раз уж мы все решили познакомиться получше, расскажи, откуда у тебя книга этого иезуита. — Тут он указал на Росса, Зеб и спящую монахиню. — А заодно как вышло, что вы трое отправились вместе.

— Так уж получилось, — уклончиво ответил Росс.

На помощь пришел Хуарес:

— А почему вы, гринго, вечно ищете древние развалины?

— Из-за их истории, — сказал Хэкетт, — и еще из-за золота.

— Вы не боитесь проклятия el albuelo?

— Чего-чего? — удивился Росс.

Хэкетт вздернул брови, чихнул и тут же воспользовался ингалятором.

— «Проклятие предка». Сородичи Хуареса верят, что ходить по развалинам опасно — на вас может пасть проклятие предка. Очень неприятная штука: болезни мертвых проникают в тело нарушителя спокойствия.

Они засмеялись, а Хуарес негодующе воскликнул:

— Это правда!

Внезапно все умолкли: откуда-то издалека раздались пронзительные завывания.

— Что еще за чертовщина? — воскликнула Зеб.

Хэкетт побледнел.

— Сигнализация на «Дискавери».

Звук затих столь же внезапно, как и начался.

— Наверное, зверь или сбой какой-то.

— Скорее всего, — сказал Росс.

Других вариантов не было. Людям здесь взяться неоткуда. Кроме Торино — но тот не мог знать, куда они направляются.

Внезапно прогремел выстрел.

— Какого черта…

Мендоза застыл с винтовкой у плеча.

— Готов, — сказал он. — Это отпугнет их получше вашего ворчания.

Хэкетт направил луч фонаря вниз, на реку, и в его свете Росс увидел, что на них пялятся бесчисленные пары немигающих глаз.

На следующий день отряд достиг El Halo, Ореола — круглого черного камня двадцати футов диаметром, в котором искрились на солнце кварцевые прожилки. Фалькон утверждал, что здесь нужно оставить лодки и идти пешком. Дальнейшие указания принимали совершенно загадочный вид. Например, очередная инструкция звучала так: «У El Halo выберите направление по стрелке и следуйте ей сквозь джунгли до La Barba Verde, Зеленой Бороды».

После бессонной ночи, испорченной ворчанием крокодилов, некоторые решили перед отплытием поменяться местами в лодках. Сестра Шанталь тогда отмахнулась от забот Росса, сказала, что все в порядке. Добравшись до круглого камня, Росс понял, что теперь без монахини им с подсказками не разобраться. Головная лодка уже причалила — ее заслонял El Halo. Когда лодка Росса подошла к ней, Хэкетт и Мендоза выгружали вещи, а монахини видно не было.

— Где сестра Шанталь? — спросил Росс.

— Наверное, отошла куда-то, — предположил Хэкетт.

Росс испугался. Они были посреди джунглей, и единственный, кто мог указать дорогу, куда-то запропастился. Затем он увидел монахиню: та стояла за черным камнем спиной к нему.

— Куда теперь, сестра? Что означает следующая подсказка?

Женщина без всякого выражения смотрела на El Halo, а потом стала поглаживать поверхность камня. Сердце Росса ушло в пятки.