Джон Гришэм - Противники

Оскар и его жена Пола смотрели дома повтор сериала «Военно-полевой госпиталь, М.Э.Ш.» по кабельному телевидению, как вдруг перед ними возникло озабоченное лицо юриста по фамилии Бош с визгливым голосом. В рекламе на кабельных каналах Чикаго он появлялся не так уж редко. Долгие годы Бош занимался автомобильными авариями, жертвами несчастных случаев с автопоездами и делами, связанными с асбестом и другими веществами, а теперь, очевидно, Бош стал экспертом по крейоксу. Он бушевал из-за опасности лекарства и говорил мерзости о «Веррик лабз». На протяжении тридцати секунд его телефонный номер мигал внизу экрана.

Оскар смотрел с большим любопытством, но ничего не говорил.

Пола сказала:

— Ты когда-нибудь думал о рекламе по телевизору, Оскар? Похоже, твоей фирме надо что-то предпринять, чтобы получить больше дел.

Эта тема новизной не отличалась. Тридцать лет Пола давала советы по управлению юридической фирмой — бизнесом, который никогда не мог принести доход, способный удовлетворить ее.

— Это очень дорого, — заметил Оскар. — Фигг настаивает на этом, а я отношусь к этому скептически.

— Что ж, ты ведь не отправил бы на телевидение Фигга, правда? Это распугало бы всех потенциальных клиентов в радиусе ста миль. Не знаю, эти ролики выглядят так непрофессионально.

Пола в своем репертуаре. Реклама на телевидении могла принести новые дела, но вместе с тем казалась непрофессиональной. Она за или против? Ни то ни другое? Оскар не знал и перестал задаваться этим вопросом много лет назад.

— Разве у Фигга нет пары дел по крейоксу? — спросила она.

— Пара есть, — проворчал Оскар. Она не знала, что ее муж, как и Дэвид, подписал исковое заявление и нес ответственность за его рассмотрение. Она не знала, что фирма должна оплатить расходы на судопроизводство. Полу интересовало только жалкое ежемесячное жалованье, которое приносил Оскар.

— Что ж, я обсудила это с моим доктором, и, по его словам, лекарство хорошее. Оно не дает моему холестерину подниматься выше двухсот. Я не собираюсь его бросать.

— Ну и не бросай, — сказал Оскар. Если крейокс действительно убивает людей, пусть она сама принимает прописанную дозировку полностью.

— Но иски подают по всей стране, Оскар. Я до сих пор сомневаюсь. А ты?

Она верна препарату, но все же волнуется.

— Фигг убежден, что лекарство причиняет ущерб здоровью. Многие крупные фирмы с этим согласны, поэтому подают в суд на «Веррик». В целом складывается впечатление, что компания пойдет на мировое соглашение до начала процесса. Слишком много поставлено на карту.

— Если будет заключено мировое соглашение, что произойдет с делами Фигга?

— У него все дела со смертельным исходом, во всяком случае, пока. Восемь дел. Если они выплатят компенсации, мы получим неплохой гонорар.

— Насколько неплохой?

— Сложно сказать. — Оскар уже строил планы. Когда и если начнутся серьезные переговоры по мировому соглашению, он возьмется за дело и подаст на развод, а потом постарается не подпустить ее к своим деньгам от крейокса. — Но я сомневаюсь, что они пойдут на мировое соглашение, — сказал он.

— Почему нет? Бош утверждает, что будет выплачена большая компенсация.

— Бош — идиот, и каждый день это доказывает. Эти большие фармацевтические компании обычно пару раз ходят в суд, чтобы прощупать почву. Если присяжные принимают решение против них, они начинают выплачивать компенсации. Если они выигрывают, то продолжают судиться, пока юристы истцов не отступят. Это может продолжаться годами.

«Надежда умирает последней, дорогая».

Дэвид и Хелен Зинк купались в любви почти так же, как Уолли с Дианой. Когда Дэвид стал меньше работать и у него появилось больше сил, они зачали ребенка меньше чем за неделю. Теперь, когда Дэвид каждый вечер появлялся дома в нормальное время, они восполняли упущенное. Сейчас, отдыхая от любовных утех, они лежали в постели и смотрели на телевизионный экран. В эту минуту там появился Бош.

Когда он исчез, Хелен сказала:

— Безумие какое-то.

— О да! Уолли тоже сейчас где-то рыщет и заваливает улицы брошюрами. Было бы проще дать рекламу по телевизору, но мы не можем себе этого позволить.

— И слава Богу. На самом деле мне не хочется смотреть по телевизору, как ты сражаешься с кем-то вроде Бенни Боша.

— Полагаю, я стал бы прекрасным телевизионным юристом. «Вы пострадали? Мы будем за вас бороться. Страховые компании нас боятся». Что ты думаешь об этом?

— Думаю, твои друзья в «Рогане Ротберге» лопнули бы от смеха.

— У меня не осталось там друзей. Только плохие воспоминания.

— Ты уволился когда? Месяц назад?

— Шесть недель и два дня, и мне ни на минуту не захотелось вернуться.

— И сколько ты заработал в своей новой фирме?

— Шестьсот двадцать долларов, и это еще не все.

— Что ж, у нас ожидается пополнение. Ты думал о том, как станешь зарабатывать в будущем? Ты сам отказался от трехсот тысяч в год, так и быть. Но мы не можем жить на шестьсот долларов в месяц.

— Ты сомневаешься во мне?

— Нет, но не помешало бы меня ободрить.

— Ладно. Обещаю заработать достаточно денег, чтобы мы были здоровы и счастливы. Все трое. Или пятеро, или четверо, как там дальше сложится.

— И как ты собираешься это сделать?

— С помощью телевизора. Я выйду в эфир в поисках жертв крейокса, — рассмеялся Дэвид. — Вместе с Бошем. Что скажешь?

— Скажу, что ты сумасшедший.

И они засмеялись и обнялись.

Официально встреча называлась конференцией по раскрытию документов и обычно представляла собой недолгое совещание юристов перед судьей с целью обсудить начальную стадию процесса. Никаких протоколов не велось, клерк делал неофициальные пометки для себя. Часто, особенно когда дело рассматривалось под председательством Гарри Сирайта, сам судья отпрашивался и посылал себе на замену магистрата. [21] Судья первой инстанции, избираемый в городских районах и рассматривающий дела о нарушениях правил дорожного движения и мелких преступлениях, а также мелкие гражданские иски. Магистраты могут также проводить предварительное расследование крупных преступлений и принимать решение о передаче дела в вышестоящие судебные инстанции.

Сегодня, однако, Сирайт явился сам. Как старший судья по Северному округу штата Иллинойс, он заседал в большом зале суда, великолепном и просторном помещении на двадцать третьем этаже здания госучреждения имени Эверетта Дирксена на Диарборн-стрит в центре Чикаго. Стены зала суда были обшиты темными дубовыми панелями, и в нем стояло много больших кожаных кресел. Справа, по левую руку судьи, расположились истцы: Уолли Фигг и Дэвид Зинк. Слева, по правую руку судьи, сидела команда из дюжины (или около того) юристов «Рогана Ротберга», которые неустанно трудились над делом со стороны «Веррик лабз». Возглавляла их, разумеется, Надин Керрос, единственная женщина-юрист в зале. По этому случаю она надела классический темно-синий костюм от Армани, с юбкой чуть выше колен, и дизайнерские лодочки на четырехдюймовом каблуке.