Крейг Расселл - Мастер карнавала

— Вы их сохранили? — спросил Шольц.

Андреа покачала головой:

— Теперь я сжигаю их не читая. Но те, что я читала, были все одинаковыми. Безумные фантазии. Как сильно он снова хотел все повторить, как ждал своего часа.

— Неужели вас это не тревожит? — недоверчиво поинтересовалась Тансу.

— Нет. Он больше не в силах меня напугать. Не исключено, что мы снова встретимся, но на этот раз бояться должен он.

— Мне нужно, чтобы вы постарались вспомнить как можно подробнее содержание этих писем, Андреа, — твердо сказал Фабель. — Я хочу, чтобы вы спокойно все обдумали и записали что вспомните. Сделайте это сегодня же вечером, и мы пришлем кого-нибудь забрать материалы в кафе завтра утром. Как я уже говорил, нам нужна любая информация, способная помочь выйти на него.

— Как насчет его имени?

Какое-то мгновение Фабель не мог поверить, что Андреа говорит вполне серьезно.

— Он подписывается?

— В каждом письме он представляется Петером Штумпфом.

Фабель услышал, как Шольц издал стон.

— Это имя вам о чем-нибудь говорит? — спросил Фабель у Андреа.

— Ни о чем.

— А вам наверняка говорит, — сказал он, обращаясь к Шольцу.

— Еще бы! Но мы поговорим об этом позже.

Когда они возвращались к машине, Шольц заметил знакомого на другой стороне улицы.

— Привет, Ансгар! — крикнул он, и Фабель с Тансу перешли вместе с ним дорогу. — Помните ресторан, куда я водил вас на днях? «Шпайзекаммер»? — спросил Шольц у Фабеля. — Это Ансгар Хёффер, шеф-повар. Я считаю, что лучше его в Кёльне нет, а это говорит о многом. Как дела, Ансгар?

— Все в порядке… А у вас? — ответил вопросом Ансгар. Это был высокий мужчина с крупной головой. Редкие волосы коротко подстрижены. Глаза за стеклами очков казались большими и печальными. Но Фабеля удивило, что повару было явно не по себе.

— Лучше всех! — заверил Шольц. — Как вас сюда занесло?

Ансгар снова смутился.

— Были кое-какие дела. Вы остались довольны нашей кухней? — обратился Ансгар к Фабелю.

— О-о, простите, я должен был вас познакомить… Ансгар, это обер-комиссар Фабель из полиции Гамбурга. Он здесь… по делам.

Фабель и Ансгар обменялись рукопожатием.

— Все было превосходно, — сказал Фабель. — Мы оба заказали рагу из ягнятины. Просто пальчики оближешь!

Немного поболтав, они расстались. Ансгар направился в сторону центра решительной походкой.

— Потрясающий повар! — воскликнул Шольц, когда они подошли к машине.

— Хм… — отозвался Фабель и обернулся, чтобы посмотреть еще раз на удалявшегося Ансгара. Тансу тоже обернулась.

Когда они уселись в машину, Шольц не торопился включать зажигание.

— Все это уже выходит за всякие рамки, — произнес он. — Во что она себя превратила? И что, черт возьми, все это значит?

— То, что ей пришлось пережить, любого выбьет из колеи, — сказала Тансу. — Думаю, что она отвергает свое женское начало. Что бы она ни утверждала, мне кажется, она считает, что виновата сама.

— Нет, — поправил ее Фабель, — она во всем винит Веру Райнарц. Будто Вера была каким-то другим человеком. Вы обратили внимание, как часто она говорила о себе в прошлом как о постороннем человеке?

— А вот меня больше всего заинтересовало имя, используемое в качестве подписи в этих письмах, — сказал Шольц. — Петер Штумпф. Теперь у меня нет никаких сомнений, что на Андреа напал наш убийца. Вы с самого начала были правы, Йен.

— Вообще-то первой эту мысль высказала Тансу.

— Чудесная лирическая нотка, — продолжал Шольц, не обратив внимания на слова Фабеля. — Понятная только местным. К западу от Кёльна расположен маленький городок под названием Бедбург. Его самым знаменитым или печально известным жителем был Петер Штумпф, обитавший там в шестнадцатом веке. Бедбургское чудовище — один из первых официально зарегистрированных серийных убийц Германии. И его казнь была тоже самой страшной в истории Германии.

— Получается, что насильник и мучитель Андреа подписывается именем этого самого Петера Штумпфа. А с чего вы решили, что он и есть Карнавальный людоед?

— Потому что Петер Штумпф был людоедом. Каннибалом! На его совести десятки жертв. Он также признался, что обладал способностью менять облик и продал дьяволу душу за возможность превращаться в волка. Штумпф утверждал, что насиловал свои жертвы в облике человека, а потом превращался в волка и сжирал их. Не исключено, что наш убийца тоже считает, что превращается из насильника в людоеда.

— Думаю, что это большая натяжка, но соглашусь, что он действительно может верить в некое свое преображение. Например, под личиной клоуна. Гораздо важнее то, что у нас есть его ДНК после нападения на Веру… или Андреа. Вы сказали, что Штумпфа казнили. Это важно?

Шольц криво усмехнулся:

— Нам рассказывал об этом священник в воскресной школе. Маленький ужастик, чтобы оживить уроки катехизиса. Петер Штумпф был богатым фермером, по своей воле и без всяких пыток признавшимся, что с детства был некромантом и черным колдуном. Он утверждал, что его несколько раз навещал дьявол, подаривший ему в обмен на его душу волшебный пояс, наделявший его сверхъестественной силой. Однако ценой этой силы стала не только душа Штумпфа — пояс превращал его в волка. Он признался, что разорвал на части и съел бесчисленное количество мужчин, женщин и детей. Судя по всему, особое предпочтение он отдавал беременным. Два блюда в одном. После суда его привязали к колесу и раздробили кости ног, рук и груди обухом топора. Дело в том, что люди боялись, что он восстанет из могилы, и верили, что если сломать все кости, то этого не произойдет. Потом раскаленными докрасна щипцами вырвали у него, еще живого, куски плоти, после чего отрубили голову и сожгли труп дотла. То есть в прямом смысле окончательно и бесповоротно умертвили плоть.

— Но это не сработало, — мрачно заметил Фабель. — Похоже, Петеру Штумпфу удалось вернуться из царства мертвых.

Фабель решил, что Шольц позволил Тансу поехать с ними к Петеру Шнаусу, только чтобы не завозить ее сначала в управление и не делать крюк. Перед тем как выехать на Аахенерштрассе, Шольц заранее позвонил Шнаусу и договорился о встрече. Он объяснил, что Бушбель лежит к северу от городка Фрехен и добраться туда проще, не заезжая в город.

— Кстати, — добавил Шольц, — Бедберг, где жил печально известный Петер Штумпф, как раз по дороге.

Бушбель и Фрехен располагались всего в девяти километрах от городского центра, и пейзаж вокруг был типично городским. Однако в Бушбеле улицы были просторнее и вдоль них росли деревья, что ясно указывало на окраину кёльнской конурбации.

— А как Шнаус разговаривал по телефону? — поинтересовался Фабель.

— Виновато, — ответил Шольц. — В чем конкретно — сказать не могу, но он точно перепугался, когда узнал, что с ним хотят поговорить полицейские.