Кристиан Мерк - Под маской молчания

— Не занято? — спросил женский голос, сдобренный алкоголем.

— Нет, пожалуйста.

Та же женщина, но с уже распущенными по плечам волосами. Виктор почувствовал запах мартини и оливок.

— Когда узнаете, как часто он толкует об изменении мира, — она повела пустым стаканом в сторону Морсби, — подумаете, что он свихнулся. Что ж… Может, и так… Но платит он по-царски. Знаете, для чего мы здесь?

Скептическое выражение ее лица говорило Виктору, что его ответ вряд ли окажется верным.

— Меня пригласили, и я приехал. Мне, собственно, некуда больше податься.

Женщина усмехнулась и налила еще вина себе и ему. Морсби молча приподнял бокал, приветствуя присутствующих, и вернулся к беседе с двумя серьезными господами без бокалов и стаканов в руках. Женщина чуть пригнулась к Виктору, как будто готовясь открыть секрет:

— Мы здесь, чтобы восстановить его веру.

Виктор обвел взглядом полсотни мужчин и женщин, оживленно что-то обсуждающих, смеющихся, спорящих… преобладало настроение активного и доброжелательного взаимного несогласия. Все дружно налегали на жареную дичь, подносимую официантами в белых куртках.

— Я, конечно, еще не в курсе происходящего. Меня еще ни во что не посвящали.

Женщина осушила бокал и решительно отодвинула его, как бы поставив точку. Она вдруг посерьезнела и протрезвела.

— Тем хуже. Потому что большинство из нас толчет здесь воду в ступе. Морсби даст одно направление, потом вдруг сменит тему. А о результатах докладываем, как о выполнении школьного домашнего задания. Каждый день. — Она показала на молчаливую пожилую женщину, уткнувшуюся в свою тарелку: — Это Элинор Пирс.

Виктор слышал о работах Пирс в области применения солнечной энергии и связанных с этим инфраструктурных изменениях. Конгресс отклонил ее проект как нежизнеспособный. Пирс руководила исследовательской группой в Массачусетском технологическом институте, откуда, разочарованная и подавленная, прибыла в Хила-бенд.

— У этой дамы очень серьезный взгляд.

— У нее есть для этого основания.

Виктор молча смотрел на мрачно жующую Элинор Пирс. Зачем он здесь? Что от него скрыли в свежесрубленном пригородном коттедже под Детройтом? Размышления прервал Морсби, подошедший сзади. Он положил руки на плечи обоих:

— Пудришь мозги новичку, Вирджиния?

Женщина тут же послала старику чарующую улыбку.

— Она как раз знакомила меня с обстановкой. Я все еще чувствую себя немного ошеломленным.

— Извини, Берт, я сейчас вернусь.

Вирджиния встала, как будто что-то вспомнив, обняла Морсби и направилась к группе молодежи, с бутылкой бренди оккупировавшей кожаный диван. Неулыбчивые господа, беседовавшие с хозяином, исчезли. Рука Морсби сжала плечо Виктора.

— Хочу с тобой потолковать.

— Разумеется, пожалуйста.

Морсби кивком пригласил Виктора подняться и направился в соседнее помещение, где по-прежнему потрескивали в каминах поленья. Они опустились в клубные кресла. Старик погладил пузатую бутылку коньяка, как голову ребенка.

— Недолго нам пировать осталось, — проронил Морсби, глядя в огонь.

— То есть как? — Виктор моргнул. «Объясни мне все, — мысленно взмолился он. — Почему послали меня, а не Стефано с винтовкой. Я слеп и глух, я ничего не понимаю».

— Инвесторы запуганы. И я знаю кем. Денег осталось на два месяца. На зарплату, на работу…

Он глотнул янтарной жидкости и крякнул.

Виктор тоже уставился на беспокойные всполохи пламени.

— Мне нужна помощь. И ты можешь мне помочь.

— Тени из пустыни?

Морсби улыбнулся, как добрый дедушка, уверенный, что внуки таскают из буфета конфеты и боятся в этом признаться.

— Только ты можешь меня понять. Венеция… Миммо… В тебя стреляли…

— Я уже ни в чем не уверен.

Виктор огляделся. Ранчо в солончаках… Призраки предков… Коньяк и прислуга в белых куртках… Морсби криво усмехнулся:

— Вот и я тоже ни в чем не уверен. Но они здесь. Чувствую их, даже когда не вижу.

— Я видел лишь один раз. Но в полной темноте. — Виктор вспомнил гостиничный номер, ощутил дуновение на лице. — И надеялся, что здесь их не встречу.

— Может, так мне и надо. За старые заслуги, — ядовито изрек Морсби, запуская пальцы в седую проволоку шевелюры. — Тени тех, кого я убил когда-то. Сам, своими руками.

Бззз…

Трубка телефона противно защекотала ребра, как крыса, попавшая в ловушку. Он поежился. Стефано? Сука-садистка, строгая мамаша Марианна? Или Джо сообщает, что сбежала и ждет его?

— Что с тобой? — насторожился Морсби.

— Экзотическая пища… Перестарался, пожалуй.

Мобильник заглох. В соседней комнате музыку перекрыл взрыв хохота. Виктор увидел в открытую дверь, как Вирджиния вскочила на стол и отплясывает, высоко вскидывая ноги, изображая киношный канкан в салуне Дикого Запада XIX века.

— Он был совсем еще мальчик. И я его убил. — Морсби вглядывался в свое прошлое сквозь камина. — И еще многих после него. Понимаешь?

— Нет. Этого я не понимаю.

— Ты ведь был в морской пехоте. Персидский залив, медаль, я знаю.

— Я крутил баранку грузовика, сэр. И больше ничего.

— Мы слишком рано там оказались, — рассуждал Морсби, не слыша Виктора. — И слишком мало нас было. Две-три бригады… Я знал, что он сидит в засаде. Он вез меня в клуб в папашином «ситроене». Шутил. Он шутил, а я весело смеялся его шуткам. Поэтому он ничего не заподозрил. Глупый янки… Я выстрелил ему в затылок, и он задергал ногами… Никто ничего не видел. Я вышел из машины и стоял в стороне, наблюдал. Отец его плакал, как ребенок. Я жил в этой стране и убивал ее молодежь. Долго… — Морсби замолчал.

Виктор положил руку на предплечье старика, слегка сжал руку:

— Я очень устал, сэр. Большое спасибо за сердечный прием и гостеприимство. Может быть, поговорим завтра? И вы более подробно мне объясните, зачем я здесь.

Морсби встрепенулся и закивал головой, как будто убеждая в чем-то себя самого:

— Конечно, конечно. Извини старика… Действительно, поздно уже.

Попрощавшись, Морсби направился к лестнице. Поддерживаемый слугой в белых перчатках, он поднялся в свою спальню.

Виктор вышел из дома Морсби и пошел к себе. Вынул телефон, проверил вызов, перезвонил.

Марианна:

— Контрольный звонок. Соблаговолите отвечать, когда вам звонят.

Учительница не гневается, нотация профилактическая. Запустить бы эту гадкую трубку в скальные россыпи… в которых где-то притаился убийца вроде Стефано… или он сам. Наблюдает за ним в инфракрасный прицел и на чем свет стоит клянет начальство, не позволяющее нажать на спуск.

— Сдохни, сволочь! — крикнул Виктор во тьму.

Со стороны пустыни пахнуло ветерком, в воздухе почудился аромат цветка кувейтской пустыни. Запах затаился, затем исчез. Виктор задумался о своей судьбе. Никаких эмоций не обнаружил, даже страха. «Нас обоих убьют: и старика, и меня, — равнодушно подумал он. — И Джо тоже». С тем же равнодушием он плюхнулся в шикарную кровать под балдахином. Щелкнул пультом, включил снотворный телевизор и заснул без сновидений.