Джон Адамс - Когда мертвые оживут

У Семнадцатого был подбородок Кирка Дугласа или Брюса Кэмпбелла. И такой же породистый нос. Этот рыжий парень работал помощником бармена в «Альбионе». За вспыльчивость завсегдатаи прозвали его Брандспойтом.

«Я привозил ему пиццу», — подумал Игл.

Эрни и Ада что-то орали в микрофон, но он ничего не слышал. Он растерялся. Семнадцатый прижал его обеими руками к двери шлюза, так что Игл не мог пошевелиться. Мог только наблюдать, как зомби с глухим стоном покачивается вперед-назад.

— Грохни его, Ада! Просто грохни, и все! Мы с тобой, Игл! Падай, брат, и прикройся руками!

Игл рухнул на колени. Выстрел разнес голову вышедшего из повиновения рабочего — будто внутри арбуза взорвалась петарда. Мозги разлетелись и загадили все вокруг.

— Игл, ты в порядке? Дружище, мне так неудобно!

Семнадцатый еще раз покачнулся и упал. Игл убедился, что не пострадал, и вытер свежие пятна на куртке. Потом постарался унять сердцебиение.

— Да, в порядке. Чуть не обделался от страха, но теперь все прошло.

— Вот и хорошо. Без обид?

— Без обид.

— Просто…

— Да. Просто… Да, не волнуйся.

— Точно?

— Ладно, не говори ерунды. Все нормально.

— Спасибо, чувак, — выдохнул Эрни. — Будь осторожен.

Ждем тебя снова.

Игл поднял и закрепил на багажнике контейнер для пиццы, переложил пистолет в карман и оседлал велосипед. Два дистанционно управляемых рабочих двигались в его сторону, чтобы соскрести грязь с тротуара.

Мы все работаем, чтобы сделать мир лучше.

Вызов по главной линии прозвенел так неожиданно, что Мастер-из-Подземелья обжег язык разогретым в микроволновке кальцоне с рикоттой. Он залил эту раскаленную лаву хорошим глотком пива, поправил волосы и решил спокойно ждать, пока телефон умолкнет. Он давно уже подозревал, что спецам из научного отдела доставляет огромное удовольствие трахать людям мозги.

То они брызжут слюной из-за того, что он убивает противника только по необходимости, то принимаются скулить, что его тактика излишне жестока. Если «мягкие игрушки» не тормозят и не глючат, спецы начинают опасаться, что они выйдут из-под контроля.

Сигнал вызова замигал чаще, телефон задрожал и в конце концов свалился в коробку из-под пиццы.

Шерман задумался, кто из мозгового центра вдруг возжелал его крови. Из этого трехголового чудовища, захватившего Нью-Сан-Франциско, меньше всего проблем доставляли долбанутые парни из Ливермора. [74] Ливерморская национальная лаборатория им. Э. Лоуренса — одна из двух лабораторий США, занимающихся разработкой ядерного оружия. — Прим. перев. Они, конечно, мерзкие фашиствующие уроды, но зато делают лучшие «игрушки» и не слишком придираются к его тактике.

Язык пощипывало, словно лизнул наждачную бумагу. Превосходно. Можно засунуть остальные кальцоне в холодильник.

Он допил бутылку и потянулся за следующей.

«Возможно, кому-то сейчас приходится еще хуже, — подумал он и нажал на кнопку приема. — Лопни мои глаза, это же наша злюка-гадюка».

Шерман откинулся в кресле и убрал с глаз сальные волосы.

— Доктор Чилдерс, вы сегодня восхитительно выглядите.

Серо-зеленое лицо Мередит Чилдерс вытянулось на весь монитор. Она была не только ведущим специалистом городского исследовательского центра, но по совместительству еще и главной подопытной свинкой. И по ее виду не составляло труда понять, почему коллеги дали доктору Чилдерс прозвище Хиппи.

— Шерман… Лалиотидис, кажется?

— Можете называть меня просто Мас…

— Мы тут не в игрушки играем, Шерман. Начальство объяснило вам основную задачу на сегодня?

— Обеспечить безопасность границ крепости Фриско от любого возможного противника, мэм. И первая часть операции завершилась полным успехом.

— Не выпендривайтесь передо мной. Вам хорошо известно, чем мы здесь заняты. И что следует делать вам.

Шерман оглядел комнату. Мониторы рейдеров показывали, как команда очистки уносит последний мешок.

— Я, э-э… сожалею, что вызвал ваше недовольство, но… видите ли, снести врагу голову в бою несколько сложнее, чем препарировать лабораторную морскую свинку…

«Готов поспорить, сектанты бы так и сделали, — подумал он. — А вы бы расплатились с ними чечевичной похлебкой и еще одним, „бентли“».

Вчера вечером поступил приказ в течение суток очистить полуостров от незаконных поселенцев. Все операторы остались на ночное дежурство. Механики удвоили вооружение штурмовых отрядов и превратили пришедших в негодность рабочих в ходячие бомбы.

Все поселенцы имели при себе оружие, многие из них были законченными уродами, но ни один не представлял непосредственной опасности для города. Большая часть Зеленой зоны до сих пор оставалась пустой. Но ее растягивают снова и снова, а военным требуется все больше трупов, чтобы продолжать свои игры.

— Я просто стараюсь хорошо выполнять работу, мэм, добавил он.

— Если вы такой молодец, как про вас рассказывают, то должны контролировать весь отряд разом. Чтобы каждый солдат находился под вашим речевым управлением.

— Это невозможно, мэм. Я строго контролирую их всех в бою, но при этом работает множество приложений, которые по большей части я сам и написал.

— Однако вчера вы изменили программу?

— Да, конечно…

— Больше никаких выстрелов в голову. Вы получите взыскание за каждое непригодное к использованию тело.

— Взыскание? — пробормотал Шерман.

— Какую ценность имеет человеческая жизнь в нынешних условиях? Соберитесь и делайте свою чертову работу, Шерман.

— Да, мэм.

— Надеюсь, в следующий раз вам не придется оправдываться.

— Нет, мэм.

— Вы не единственная живая душа в Сан-Франциско, знающая толк в компьютерных играх, мистер Лалиотидис. И если окажется, что вы не лучший из лучших, или я снова услышу о потерях в ходе операции, механики помогут вам найти новую интересную работу. Я понятно выразилась?

— Гм… да, мэм, — сдавленным голосом ответил он.

Катетер вывалился, и теплая жидкость потекла по ногам.

Связь оборвалась.

Твою мать!

Шерман взял алюминиевую бейсбольную биту и вышел в коридор, подальше от главного компьютера, соединенного с девятью сотнями игровых приставок и банком холодных процессоров, на каких работают все зомби в городе. Его взгляд остановился на торговом автомате в конце коридора, единственном исправном во всем здании.

Возле лифта уборщик водил по полу полотер, описывая огромные круги. Он не дернулся и не оглянулся, когда Шерман подбежал и ударил его битой по лицу На уборщике был дешевый мотоциклетный шлем с огромным смайликом, наклеенным на лобовом щитке. Потребовалось четыре удара, чтобы проломить шлем, и еще два, чтобы добить беднягу.