Николь Жамэ - Тайна острова Химер

Она оглянулась и успела заметить два зеленых флуоресцирующих глаза, скрывшихся, будто застеснявшись, в этот момент за одним из центральных столбов. Она застыла на месте. Глаза осторожно показались из-за столба и стали наблюдать за ней. Они то ли дразнили ее, то ли заигрывали с ней.

Мари посмотрела в сторону Лукаса, потом — на глаза, которые опять начали прятаться за столб. В ней шла борьба между данным обещанием и желанием последовать за странным феноменом, который уже стал удаляться.

Любопытство взяло верх.

Зеленые светлячки увели ее из часовни, исчезли, вновь появились — уже подальше, постепенно уводя ее от Лукаса, а она, зачарованная, даже и не подумала повернуть обратно.

Мари озадаченно нахмурилась, потеряв их из виду, но затем опять увидела их уже у старинного кладбища. Потом глаза скрылись за склепом с полуоткрытой дверью. Она огибала склеп, когда вдруг к ней протянулось щупальце. Сразу вспомнилось страшное видение, посетившее ее, но у нее отлегло от сердца, когда она сообразила, что это всего-навсего угорь, напуганный не меньше ее самой.

Глаза повисли над наклонившейся стелой, будто поджидая ее. Потом они повели ее от могилы к могиле до лачуги с наполовину провалившейся крышей, где опять скрылись, словно играя в прятки.

Проникнув внутрь через пролом в крыше, Мари заметила их зовущий взгляд в проеме бывшего окна.

Она поплыла к ним, но тут на нее тяжело опустилась балка, которая сорвала детендер, а ее прижала к грунту, почти утопив в иле.

Прижатая балкой, лишенная воздуха, Мари полуприкрыла глаза. Главное — не запаниковать. По давящей на нее тяжести она уже знала, что освободиться ей не удастся и что всякая попытка, сопряженная с усилием, окончится тем, что она еще глубже погрязнет в иле.

Детендер не должен был отлететь далеко, но взбаламученный ил окутал ее непроницаемой мглой. Пару минут она еще смогла бы продержаться не дыша. Всего две минуты. А Лукасу потребуется гораздо больше, чтобы ее разыскать.

Мари немного воспрянула духом, увидев свой зажженный фонарик. Если бы только дотянуться до него, она смогла бы подать им знак Лукасу. Ведь он уже ищет ее, она была в этом уверена, и, должно быть, он ругает ее на чем свет стоит за ослушание.

О, как же горько она теперь сожалела об этом! Она почти задыхалась, когда вдруг увидела его. Детендер.

До него было около метра. Целая вечность.

Сосредоточив все мысли на этом предмете, Мари как можно дальше вытянула руку.

Кончики пальцев коснулись наконечника трубки. Появилась надежда.

Она знала, что другого шанса у нее не будет — воздуха в легких осталось на считанные секунды, — и все вложила в эту последнюю попытку. Во имя веры в Лукаса, во имя любви.

Только бы опять увидеть его. Только бы глянуть…

Но пальцы ее ухватили пустоту. На глазах, затуманенных от нехватки кислорода, наконечник тихо отодвигался, словно его тянула некая рука в черной перчатке.

Если не случится чуда, она пропала.

Но чудеса бывают только в книгах.

Тогда она открыла рот, вода ворвалась в горло, в легкие, блеснули в свете фонарика вырвавшиеся пузырьки последнего оставшегося воздуха… Глаза Мари широко раскрылись… Она захлебнулась…

В потемневшей воде Лукаса привлекло гало, исходящее из-за уцелевшей части разрушенной стены. Надеясь обнаружить там след Мари, он энергично заработал ластами, проплыл сквозь бывшее окно, подплыл к бездвижной женщине. За очками ее маски он увидел неподвижные, лишенные жизни глаза. И тут же заметил свет фонарика, а за ним — присоединившегося к ним таинственного аквалангиста.

Тот знаком показал Лукасу ухватиться за другой конец балки, которую сам он пытался приподнять, чтобы освободить ныряльщицу. Вдвоем они легко сделали это. Лукас схватил Мари под мышки и с помощью незнакомца быстро поднял ее на поверхность.

Оба аквалангиста вышли из воды. Лукас положил свою ношу на песок.

Тот, второй, негибкой походкой подошел к ним.

Лукас сорвал с себя маску, стянул капюшон. Лицо его было искажено от горя. Он буквально задыхался, словно сраженный видом безжизненного тела Мари.

Другой мужчина тоже освободился от своего снаряжения, открылось его лицо: Эдвард. Не теряя ни секунды, он склонился над племянницей, дернул молнию ее комбинезона, обнажив торс.

— Что вы делаете, разве не видите, что все кончено? — завопил Лукас.

— Вода озера очень холодная, она охладила кровь, и сердце остановилось. Если произошло переохлаждение, то еще есть шанс заставить его заработать! Найдите что-нибудь теплое, да пошевеливайтесь же, ради Бога!

Пришедший в себя Лукас заметил старого садовника, стоящего в нескольких метрах от них. Он бросился к нему, содрал с него куртку, прокричал ему, чтобы тот немедленно нашел одеяла, и накинул куртку на жену, а Эдвард уже сильными нажатиями скрещенных ладоней на грудную клетку массировал ей сердце.

— Растирайте ей ноги и руки! — приказал Эдвард, не прекращая массаж и приготовившись делать искусственное дыхание «рот в рот».

Лукас упал на колени подле жены, и оба мужчины принялись лихорадочно возвращать Мари к жизни. Лукас перевел взгляд на мертвенно-бледное лицо с поблекшими губами, заострившимся носом и, не в силах больше вынести это печальное зрелище, повалился на песок. Тело его сотрясли безудержные рыдания.

— Слишком поздно… Мари…

Но Эдвард продолжал упрямо возвращать утопленницу к жизни. Он в последний раз отчаянно нажал на инертную грудь.

И вдруг звук, похожий на икание, вырвался из горла Мари, потом еще один, и под недоверчивыми взглядами мужчин она начала кашлять и выплевывать воду. Эдвард сразу перевернул ее на бок, облегчая выход поглощенной жидкости, и резко обратился к Лукасу, который пожирал Мари глазами, не осмеливаясь поверить в чудо:

— Кислород, быстро!

Лукас опомнился и поспешно вставил наконечник между губ Мари. Лицо ее мало-помалу розовело.

— Мари, любовь моя…

Пока она вдыхала кислород маленькими порциями и к ней медленно возвращалось сознание, он завороженно смотрел на нее, словно увидел впервые. Он вздрогнул, услышав агрессивный голос Эдварда:

— Какого черта вы здесь делали? Где вы были, когда она тонула? При погружении никогда не разделяются! Вы не знали этого?

Уязвленный Лукас возмутился:

— А вы какого черта здесь делали? Вы где были?

Одним словом, адреналин превратил страх в гнев, мужчины яростно переругивались, каждый винил другого в случившемся. Ругань прервал слабый голосок:

— Это моя вина… я не поплыла за Лукасом…

Мгновенно прекратив перепалку, Эдвард и Лукас посмотрели на беднягу, но она уже обессиленно закрыла глаза. Они молча укутали ее одеялами, которые только что принес садовник. Лукас первым прервал молчание.