Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 1. Гремучая смесь

И тут Глеба перемкнуло. И не из-за того, что они женщину изнасиловали впятером. А из-за того, что не поняли, что совершили непотребство, и не поймут. Потому как мыслят по-другому. Совершить грех для них подвиг. Растоптали женщину, душу ее вывернули, и все им пофиг. Да мало ли баб? Найдем другую. И снова возьмем и растопчем. Мразь!

Начальник охраны вскочил и ударил стоявшего ближе, вложив в удар всю силу. Второй отскочил и упал на колени.

– Начальник, не убивай! Не бери грех на душу! Это же баба! Да и муж ее говорил, она не против, ей не впервой. В натуре, начальник! Не бери грех на душу!

– Ты, перхоть, заткнись! Меня Бог простит! А если нет, то все одно мне легче будет, что избавлю землю от такой твари, как ты. Где остальные? Говори, падаль!

– Петр Андреевич! Он помер! – тихо сказал дежурный, который присутствовал в комнате. – Вы ему висок проломили. Что делать будешь?

Не понравилось Глебу, как у дежурного глаза забегали и это его «что делать будешь?» Не «будем», а «будешь».

– Попробуй забыть. Инфу сотри и уходи. Дальше я сам.

Дежурный ушел, а Глеб подтащил второго к бездыханному телу.

– Где они?!

– Пошли к ключнице. Я скажу, где это.

Глядя на растекающуюся под насильником лужу, Глеб подумал:

«Судя по всему, он обмочился, как это случается с теми, кто понял, что грань между жизнью и смертью очень тонка. В данном случае, ее почти нет. Но пока есть надежда, что можешь быть полезным палачу, скажешь все. А я стал палачом для этих гнид…» – Быстро! Показывай! – приказал, и спустя пятнадцать минут плутания среди куч мусора они дошли до трущоб, построенных теми, кто ушел из бараков и перешел на вольные хлеба.

– Там ключница живет. Мы постоянно у нее хан-ку берем.

– Отлично! – сказал начальник и вырубил проводника хуком слева, чтобы не мешал разговаривать.

Но разговора не вышло. Двое были вусмерть пьяные. Глеб перетащил их на санях в дальнюю сторожку. Отправил охранника отдыхать, а сам стал терпеливо ждать.

Наконец тела заворочались и открыли глаза. Правая рука каждого была прикреплена наручниками к батарее. Пол был обильно посыпан солью.

– Начальник, не беспредельничай. Ты зачем нам на руки браслеты прицепил? И почему мы без штанов? Развяжи, договоримся. Кто не без греха? Ну, выпили малость. Завтра на работу выйдем. Обещаем. Западло нам без штанов валяться с голыми яйцами. Эй, начальник, на хрена ты нас посолил?

– Слушай, вша! Здесь есть тюрьма, но вам и там не место. Вас ею не запугать. Убивать быстро не хочу, чтоб не доставить вам удовольствия. В старые времена насильников связанными сажали голым задом на ушат с голодными крысами, и крысы им мудя съедали. А пока их крысы жрали, все смотрели, как они, мучаясь, дохли. А я вам шанс даю.

Я сейчас открою кран и пущу воду на пол. Разливаясь, соленая вода через ваши голые жопы и правую руку с проводом, прикрепленным к батарее, замкнет вот этот, лежащий колечком на полу. Тут вам и конец! Оставляю нож. Если жить хотите, по одной руке себе отрежете, – и он положил нож на пол. Оказывается, зря. Никто так и не воспользовался шансом остаться живым. Григория он в ту ночь не нашел. Разумеется, история наделала шуму и дошла до Хозяйки.

– Что со мной? – спросила Аня слабым голосом, пытаясь подняться.

– Успокойся. Все позади. Тебе лучше пока не вставать. Вот, выпей, – сказал Петр, поднося к ее губам кружку.

Но и на этот раз поговорить ему с ней не удалось. Анна замкнулась в себе и на вопросы не отвечала. Доктор сказал, что она всю ночь просидела на кровати, глядя в стену и разговаривая сама с собой. А когда он подошел, подняла взгляд к потолку и тихо спросила: «Почему окружающие унижают меня? Почему близкие делают мне гадости? Разве это жизнь? Разве мы рождаемся для такой жизни? Если то, что происходит со мной, и есть моя жизнь, – то она мне не нужна!»

«Не каждый может выдержать то, что перенесла эта женщина, – подумал начальник охраны, сидя у кровати Анны. – Надругались, поглумились не только над ее телом, они растоптали ее душу. То, что я сделал в трущобах с насильниками, несоизмеримо с тем, что подобные нелюди творят с людьми. С тем, что сделали с Аней, с сестрой. Она тогда тоже потеряла интерес к жизни. И каков итог? Я во что бы то ни стало должен спасти Анну, вернуть ее к жизни. Хотя бы в память о своей сестре…»

Его размышления были прерваны вызовом к хозяйке свалки. Предстоял разбор ночного происшествия.

– Доброе утро, – сказал управляющий, взглянув на начальника охраны поверх очков, и поправил наушник в правом ухе.

Из динамика послышался голос:

– Петр, ничего не говори. По большому счету мне все равно, что ты порешил пятерых бомжей. Вопрос, за что? Не поделил какую-то замухрышку? Сказал бы мне, и я бы с радостью прислала тебе проститутку.

– Они ее впятером насиловали. Зверски. Она с ума сошла. Лежит и бредит. Я давно просил управляющего выгнать эту мразь, но мне не разрешили. И вот вам результат. Теперь, думаю, другим будет неповадно.

– Ты знаешь, Петр, муж этой сумасшедшей сказал, что ты с первых дней стал преследовать его жену. Склонял ее к сожительству. Его избивал. А когда его новые товарищи решили вступиться за него, ты их убил. Причем таким мерзким способом. Ты палач. У меня есть запись убийства. Да и несчастные, перед тем как скончаться, подтвердили его слова. Но я тебя не для этого вызвала. Твой помощник рассказал, что ты ведешь какую-то свою игру. Знай, я этого не потерплю. И еще я попросила пробить, извини за профессиональный сленг, Самойлова Петра Андреевича. То есть тебя. Не сходится… Оказывается, он не был спецназовцем. Он вообще в армии не служил. Обычный пьяница. К тому же недалеко отсюда, рядом с придорожным кафе, нашли труп. Вот он то и есть Самойлов Петр Андреевич. Ничего не хочешь мне об этом сказать? Мне легче поместить тебя, Петр, или как тебя там, в изолятор. Вызову полицию, отдам им пленки, где записано, как ты людей убиваешь, и пусть они с тобой разбираются. Но могу предложить другой вариант, если согласишься работать на меня. Только не начальником службы безопасности, а открывающим врата смерти. Кстати, всех твоих людей уже заменили. Я предлагаю работать лично на меня. Если ты с такими талантами оказался здесь, то наверняка кому-то сильно насолил. И я даже догадываюсь кому.

Итак: труп в кафе и люди, вчера тобой зверски умерщвленные. У тебя две дороги, и обе в могилу.

Одна через правосудие. Но после засветки в средствах массовой информации тебя уберут еще до суда обиженные или наниматели. Второй путь зависит от того, как хорошо, а значит и долго, ты будешь работать на меня палачом. Кстати, я выбрала тебя за профессионализм. То, что ты умрешь – вопрос времени, а когда, зависит только от твоего выбора. Со мной или без меня? Ответ здесь и сейчас.