Дэнни Тоби - Закрытый клуб

— Ты был нужен отцу.

Он вздохнул и покачал головой:

— Джереми, я ежедневно прихожу сюда к пяти утра. Мне не светил супердиплом, как тебе. Никто мне ничего не давал. Я каждый день конкурирую с умнейшими людьми мира. Я должен быть впереди рынка. Я могу сделать шестьдесят миллионов за день и вдруг — пуф! — скатиться до сотни тысяч. Дело не ждет — ни меня, ни отца, никого.

Говоря все это, он смотрел в окно, что позволило мне разглядеть его. Мой брат всегда был красив. Раньше он был тощий и поджарый, а сейчас его лицо округлилось, щеки порозовели. Волосы, приглаженные гелем, он расчесал на идеально ровный пробор. На двери кабинета висело длинное, до щиколоток, кашемировое пальто.

— Джереми, я люблю отца. Он это знает. Мы с тобой выбрали разные дороги, но это же просто работа. Я по-прежнему твой брат. Помнишь, когда ты сломал ногу?

— Да.

— Кто нес тебя до самого дома? Десять кварталов грузчиком работал?

— Ты нес. И прыгать тоже меня подначил ты.

Я едва удержался от смеха, хотя старательно разжигал в себе гнев. Когда я сломал ногу, мне было четыре, а Майку десять. Мы играли в «Лигу справедливости», и Майк заявил, что если я хоть мало-мальски приличный Супермен, то прыгнуть с моста через ручей для меня не проблема. Моя мрачность смягчилась, и атмосфера стала более дружеской. Брат с облегчением вздохнул, и улыбка вновь расцвела у него на губах.

— Брось, — сказал он. — Давай выпьем за встречу.

И мы пошли в бар Боно. Там был швейцар и бархатный барьер, но мы, разумеется, прошли в обход длинной очереди. Брат что-то шепнул швейцару, тот хлопнул его по плечу и засмеялся. Майк всегда умел рассмешить, и его заразительная улыбка располагала к нему. Самой большой знаменитостью в этом модном баре был сегодня бармен Стив. Мы сели за столик на двоих. Майк заказал нам по «ершу».

— Как твоя девушка?

— Какая?

— Эми как-то там.

— Да мы не встречались по-настоящему. Я не ее круга.

— Мама говорила, у вас роман.

— Мама оптимистка. Мы много времени проводили вместе, но знаешь, как это бывает: «Ты красивый, умный, классный, поэтому давай останемся друзьями».

— Опс.

— Да ладно, это еще в школе было.

— А сейчас кто-нибудь есть?

— Я же только что приехал! Хотя тут есть одна девушка, Дафна. Она необыкновенная.

— Ну, так в чем проблема? Больше никаких «не ее круга» быть не может. Ты теперь мистер Лига плюща. [5] Ассоциация восьми частных американских университетов в семи штатах на северо-востоке США.

— Я живу в сплошной Лиге плюща, Майк. У нас каждый студент — мистер Лига плюща.

— Если что-нибудь хочешь, протяни руку и хватай. Так делал я, не имея престижных дипломов. Мне никто ничего на блюде не поднес.

— Ты это сто раз повторял.

— Знаешь, как я стал тем, что я есть? — Я знал, но это не мешало Майку раз за разом пересказывать свою историю. Поэтому я промолчал. — Я не пошел в Уортон. Я не пошел в программу MBA. Я пришел прямо к своему первому боссу и сказал: «Я буду работать больше, чем все остальные ваши работники, причем бесплатно». Вторую работу я нашел через агентство по временному трудоустройству — ввод данных и прочая хрень. Двенадцать баксов в час. Я мог это делать не просыпаясь. Кстати, я и делал это в полусне. Работал до десяти вечера, потом шел домой и забивал цифры до двух ночи. Один Бог знает, сколько людей получили из-за меня штаны не тех размеров. Я жил как нищий, питался китайской лапшой по двадцать пять центов упаковка, пока ладони не начали шелушиться от авитаминоза…

— Беда, — покивал я.

— Вот именно! — засмеялся он, хлопая ладонями по столу. — А взгляни на меня сейчас!

— Прекрасно выглядишь, Майк.

— Каков будет твой долг к окончанию университета?

Я сглотнул пересохшим горлом. С размером долга я мог смириться только путем полного отрицания его.

— Сто пятьдесят тысяч.

— Мне эту сумму заплатить все равно что… — Он прищелкнул пальцами. — Но я не заплачу. Это тебя ничему не научит.

— Мне не нужны твои деньги, Майк. Впрочем, можешь заплатить за выпивку.

Он засмеялся и заказал нам еще по одной. Чуть позже в бар вошел Шон Пенн с девушкой.

— Это Шон Пенн, — прошептал мне Майк.

— Знаю.

— Но это Шон Пенн!

— Слышу! Шон Пенн, но не Иисус же Христос!

— Подойти нам к нему?

— И что ты скажешь? «Вы кино любите?»

Майк широко ухмыльнулся:

— Ну так что?

— Я к нему не пойду.

Он пожал плечами:

— А я бы подошел. Встал бы и прямо к нему.

Я уставился на брата, который рассматривал сидящих за столиками, переводя взгляд с одного на другого.

— Майк!

— А?

— Ты добился невероятных успехов. Я очень горжусь тобой.

Казалось, он искренне удивлен. Но тут же на лице появилась прежняя самоуверенная, развязная мина.

— Спасибо, — сказал Майк после секундной паузы, внимательно посмотрел на меня и вновь повернулся к посетителям. — Кубики десять на десять, [6] Развивающая система устного счета, где основным наглядным элементом служит квадрат с расчерченными на сто клеточек (10×10) гранями. — самодовольно пробормотал он себе под нос.

На следующий день я решил поймать Найджела на его приглашении. В отличие от большинства студентов, обитавших в общежитии, Найджел занимал целую квартиру в богатой части города. Я постучал в дверь, гадая, кто еще приглашен.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Найджел, словно сошедший с обложки «GQ», [7] Мужской журнал. в желтовато-коричневой рубашке, казавшейся бронзовой по контрасту с его шоколадной кожей. На мне эта рубашка смотрелась бы как горчица на недожаренном хот-доге. Она идеально облегала его стройный торс, словно Найджел был инопланетянином, умеющим отращивать вторую кожу для вечеринок. К безупречно отутюженным и дорого-небрежным слаксам были подобраны коричневые туфли и такой же кожаный ремень. Найджел держался удивительно свободно и непринужденно. Поглядывая через его плечо на других гостей, я вспомнил старое выражение: «Он рожден для этой роли».

Хозяин приветствовал меня улыбкой на миллион долларов и радушно пригласил в дом.

В гостиной на плюшевых диванах и креслах сидели четверо. Я сразу узнал Джона Андерсона, стипендиата Родса и победителя дебатов в Гарварде. На лекции Бернини я видел его с другого конца аудитории. Вблизи он в точности походил на футбольную звезду выпускного класса с прекрасной спортивной фигурой. Его красота была способна довести до отчаяния. Но школьные футбольные звезды обычно становятся толстыми лысыми продавцами обуви, а мы, ботаники, подрастая, сказочно богатеем. Никто, конечно, не ожидал увидеть в элитном юридическом вузе такого деревенщину, как я, да еще мускулистого и внушительного. Ростом Джон был не меньше шести футов шести дюймов. Его руки, крупные и сильные, небрежно лежали на коленях. Даже сидя он казался выше меня, поэтому я почувствовал себя лопоухим новичком-школьником.