Джон Гилстрап - Беги, Натан!

— Но если я буду молчать, — заключил Туз, — останется надежда, что его вообще не поймают. Кажется, он очень хотел выбраться отсюда. Надеюсь, ему удастся выйти сухим из этой переделки.

Туз всю свою жизнь положил на то, чтобы стать королем в тюрьме. Он взобрался на верхушку тюремной иерархии, где и пробудет еще шесть лет, пока его не выпустят. Но на свободе он, скорее всего, больше года не продержится. Майклс уже собирался уходить, когда заговорил Джед.

— А что Рики? — спросил он. — Так ли он был плох, как рассказывают?

Безразличие во взгляде Туза сменилось ненавистью.

— Надеюсь, он умирал медленно, — ответил Туз.

— Почему? — закинул удочку Джед.

— Если вы уже слышали, что он был плох, зачем еще спрашивать?

— Что ж, верно.

На некоторое время в комнате повисло неловкое молчание.

— Спасибо тебе за потраченное время, Туз, — сказал Уоррен, вставая. — Ты был очень терпелив. Желаю тебе спокойно досидеть срок. — Джед поднялся вслед за своим начальником, и они вместе направились к выходу.

— Эй, полицейские, — окликнул Туз, когда Уоррен уже взялся за ручку двери. Они оба повернулись к нему. — У Харриса был зуб на Бейли, но я не знаю почему. Хорошо, что Бейли смылся. Долго бы он здесь не протянул.

Уоррен вежливо кивнул в ответ:

— Спасибо, Туз.

— Я вам ничего не говорил.

Кендра и Стив Николсон не разговаривали друг с другом последние сто пятьдесят километров. Это была идея Стива — ехать домой из Диснейленда без остановок. Где-то в Южной Каролине Кендра дошла до точки и начала упрашивать его остановиться на ночь. Стив уговорил ее проехать еще сотню-другую километров. Но за Норфолком, штат Виргиния, Кендра сломалась и замолчала. С наступлением утра Стив почувствовал, что напряжение начинает спадать. Теперь, когда до дому оставалась всего пара километров, настроение Кендры должно было снова улучшиться.

— Вижу дом! — провозгласил Стив.

Дети — Джеми и Эми — захлопали в ладоши. Стив подогнал «рейндж-ровер» к самому дому и нажал кнопку, открывающую дверь гаража. Как только дверь начала подниматься, он сразу понял — что-то не так. Кендра среагировала первой.

— Где же машина? — ахнула она.

Патрульному Гарри Томпкинсу оставалось мучиться еще четыре часа, после чего предстояло встретиться с лейтенантом Майклсом. Этой встречей, как он полагал, бесславно закончится его карьера.

Его новым заданием было сидеть перед домом Марка Бейли в машине без опознавательных знаков полиции и ждать. Гарри закрыл глаза и по памяти зачитал описание Марка Бейли: «Белый мужчина, вес восемьдесят килограммов, светлые волосы и усы, голубые глаза. Ездит на красном „бронко“ с номерным знаком „ДИКАРЬ“. Необходимо допросить. В данный момент подозреваемым не является». Гарри открыл глаза, заглянул в листок и улыбнулся. Он пропустил пару слов, но все самое важное вспомнил.

А вот и Марк. Или по крайней мере его красный «бронко». Гарри наблюдал, как он подъезжает к дому и паркуется. Из машины вышел белый мужчина с толстой повязкой на руке.

Гарри Томпкинс вышел из машины и побежал через улицу.

— Извините, — позвал он. — Мистер Бейли!

Марк быстрее зашагал к дому, но он не успел пройти и половины пути, как Гарри уже поравнялся с ним.

— Извините, сэр, — сказал Гарри, — вы ведь Марк Бейли?

Марк принял скучающий вид, напряженно стараясь понять, что же известно полицейскому.

— Да. Что вам нужно?

— Хочу задать несколько вопросов. Почему вы пытались убежать от меня?

Марк неуклюже поднял забинтованную руку, как будто собирался сказать тост.

— Разве похоже, что я могу от кого-нибудь убежать?

Гарри понял, что Марк что-то от него скрывает.

— Полагаю, вы все же старались избежать встречи со мной. Где вы были всю ночь, сэр?

— Я был в больнице. — Марк помахал забинтованной рукой. — Произошел несчастный случай. На меня рухнула машина, когда я чинил тормоза.

— Вы знаете, что ваш племянник позапрошлой ночью сбежал из Исправительного центра для подростков?

— Я же сказал, что был в больнице, а не на Луне. Да, конечно, знаю. Вы что, думаете, я укрываю его здесь, у себя?

— А что, мне стоит так думать? — спросил Гарри.

— Послушайте, офицер, мы с племянником ненавидим друг друга. Я сам попросил, чтобы его посадили за решетку. Так что мой дом — последнее место, куда он может прийти.

— В таком случае, вы не будете против, если я зайду к вам?

— Вообще-то, я очень даже против.

— Но почему? — спросил Гарри. — Вы же сказали, что вам нечего скрывать.

— Потому что у вас нет ордера, и потому что я не обязан вас впускать.

— Что ж, мистер Бейли, — сказал Гарри. — Вы знаете свои права. Спасибо за потраченное время.

Дойдя до улицы, Гарри обернулся и крикнул:

— Мистер Бейли!

— Что?

— Вы сказали, что машина упала вам на руку. Где это произошло?

— У самого запястья. — И Марк скрылся в доме.

Сидя в машине, Гарри обдумывал последнюю дерзость Марка в контексте всего их разговора. Тот ужасно нервничал, пока речь не зашла о Натане. Потом он начал вести себя нахально. Когда они заговорили о его руке, он снова занервничал.

Подождите-ка! У дома только одна машина. Если на ней испортились тормоза, кто же починил ее и довез Марка до больницы?

Без сомнения, Марк Бейли в чем-то замешан. И это как-то связано с его больной рукой.

Гарри снова посмотрел на часы и с удовлетворением отметил, что его служба в полиции продлится еще три с половиной часа. Он решил потратить их на поездку в больницу.

Уоррен Майклс приехал к дому Николсонов первым из детективов, но фургон телевидения его опередил. Подойдя к парадной двери, он увидел знакомое лицо.

— Доброе утро, офицер Борсеч, — сказал Уоррен. Охранявший вход полицейский обрадовался, что его узнали.

Он пропустил Уоррена в просторную прихожую.

— Ничего себе домик, да?

— Да уж, — согласился Уоррен. — Так почему вы решили, что мальчик был здесь?

— Хотел бы я сказать, что такой вывод получен в результате сложнейшей дедуктивной работы, — сказал Борсеч, проводя Майклса по коридору. — Но все гораздо проще. — Он распахнул дверь в ванную и указал на кучу окровавленной одежды. — Он забрал кое-что из одежды детей Николсонов, поел из их холодильника и уехал на их БМВ.

— БМВ? У мальчика хороший вкус.

— Вот еще кое-что, — сказал Борсеч, протягивая листок линованной бумаги.

— Он оставил записку? — спросил Уоррен недоверчиво.

Борсеч кивнул:

— Самый вежливый вор на свете.

Прочитав записку, Уоррен покачал головой.

— А где хозяева? — спросил он, поднимая глаза.

Борсеч указал на двор. Уоррен проследил за его жестом. На дворе шла импровизированная пресс-конференция. Пока Уоррен был в доме, приехали еще два телевизионных фургона. Четверо — двое взрослых и двое детей — стояли на тротуаре спиной к дому. Перед ними расположились журналисты.