Саймон Бекетт - Химия смерти

– Держу-держу, можете отпускать, – сказал я.

Дженни убрала было руку, но столик вновь зашатался. Девушка опять ухватилась за свой край.

– Ты же уверяла, что починила! – упрекнула она подбежавшую Тину.

– Починила, починила! Я напихала бумажек, где ножки отошли!

– Напихала?! Надо было засунуть хорошенько!

– Насчет засунуть время еще будет.

– Тина! – Дженни зарделась, сдерживая при этом смех.

– Ай, столик, столик держи! – запричитала Тина, глядя на дрожащие ножки.

– Да не стой ты здесь! А пойди принеси... отвертку, что ли!

Тина помчалась на кухню, звякнув стеклярусной занавеской при входе. Оставшись придерживать столик, мы смущенно улыбнулись друг другу. Впрочем, ледок был сломан.

– Держу пари, вы рады, что к нам заглянули, – сказала Дженни.

– Да, такое со мной впервые.

– Вот-вот, не везде встретишь столь утонченные манеры.

– Это точно.

Тут она бросила взгляд вниз.

– Э-э... даже не знаю, как вам об этом сказать, но... вы совсем мокрый...

Я тоже посмотрел вниз и увидел, что из упавшей бутылки пиво лилось мне прямо на брюки, как раз ниже пояса. Я попробовал отодвинуться, и в результате струя потекла вдоль штанины.

– Боже мой, это просто невероятно! – воскликнула Дженни, и мы не смогли удержаться от смеха. Смеялись до тех пор, пока Тина не вернулась с отверткой.

– Что с вами такое? – спросила она и тут увидела мокрое пятно у меня на брюках. – Может, мне лучше прийти попозже?

После ремонта столика мне была вручена пара мешковатых шортов. По словам Тины, они в свое время принадлежали ее приятелю.

– Но вы можете оставить их себе. Он уже не потребует их назад, – добавила она, помрачнев.

Судя по кричащей расцветке шортов, ничего удивительного. С другой стороны, они были все равно лучше, чем мои залитые пивом брюки, так что я переоделся. Когда я вернулся в садик, Тина с Дженни захихикали.

– Какие симпатичные ножки, – заметила Тина, вызвав новый приступ веселья.

Вскоре гамбургеры зашипели над горячими углями. Мы съели их с салатом и хлебом, запивая вином, что я захватил с собой. Когда я решил подлить Дженни в стакан, она заколебалась:

– Только чуточку.

Тина вскинула брови.

– Ты уверена?

Дженни кивнула:

– Да-да, конечно.

Заметив мой вопросительный взгляд, она состроила гримаску.

– У меня диабет, так что приходится следить, что есть и пить.

– Какой тип – один или два? – спросил я.

– Господи, я все время забываю, что вы доктор. Тип один.

Я так и думал. СДI – самая распространенная форма диабета среди людей ее возраста.

– Ничего страшного, я всего лишь на низкой инсулиновой дозе. Как только я приехала сюда, доктор Мейтланд выписал мне рецепт, – добавила она извиняющимся тоном.

Наверное, ей неудобно говорить, что консультировалась не со мной, а с «настоящим» врачом. Напрасное беспокойство. Я уже привык.

Тина наигранно передернула плечами.

– Я бы в обморок постоянно падала, если бы пришлось каждый день колоться, как она.

– Ой, да брось ты, ничего особенного, – запротестовала Дженни. – Даже иглы не настоящие, а какие-то шприц-ручки... И хватит уже об этом, не то Дэвид застесняется и перестанет подливать себе вина.

– Боже сохрани! – ужаснулась Тина. – Мне же нужно с кем-то пить за компанию!

Вообще-то я и не собирался пить, за компанию с Тиной или как угодно, но по настоянию Дженни позволил наполнять свой стакан чаще, чем планировал. Впрочем, завтра суббота и неделя выпала еще та. К тому же мы неплохо проводили время. Даже не помню, когда я так развлекался...

Очень, очень давно было дело.

Единственное облачко, подпортившее нам настроение, набежало уже после того, как мы поели. Спустились сумерки, и в слабеющем свете Дженни сидела, глядя через сад на озеро. Я заметил, как помрачнело ее лицо, и догадался, о чем она вот-вот скажет.

– Все время забываю о том, что случилось. Как-то даже... виноватой себя чувствуешь, правда?

Тина вздохнула:

– Она хотела отменить этот вечер. Ей взбрело в голову, что людям не понравится, что у нас тут жареное мясо, веселье и тому подобное.

– Я подумала, что это будет неуважительно, – сказала мне Дженни.

– Почему? – требовательно спросила Тина. – Ты хочешь сказать, что другие люди не будут смотреть телевизор или пить пиво в кабачке? Все это очень печально и страшно, однако я не думаю, что нам надо носить власяницу, чтобы демонстрировать свое сочувствие.

– Ты знаешь, о чем я.

– Да, и еще я знаю, что за люди здесь живут. Если они решат точить на кого-то ножи, то сделают это по-любому, и не важно, виновен человек в чем-то или нет. – Тина помолчала. – Ну хорошо, я не самым лучшим образом выразилась, только это правда. – Она в упор взглянула на меня. – Вы ведь сами с этим столкнулись, не так ли?

Тут я сообразил, что до них, должно быть, долетели слухи.

– Тина... – предостерегающе сказала Дженни.

– А что? Какой смысл притворяться, будто мы ничего не слышали? Нет, понятно, что полиция захочет поговорить с местным доктором, но стоит кому-то одному вскинуть бровь, как тебя сразу запишут в преступники. Просто очередной пример, до какой степени у здешнего народа узкий взгляд на вещи.

– И длинные языки, – вскипев, подхватила Дженни. Впервые я заметил в ней признаки раздражительности.

Тина презрительно повела плечом.

– Лучше всего играть в открытую. Здесь и без того слишком много шепчутся. Я-то выросла тут, а ты – нет.

– Вы, кажется, несколько недолюбливаете Манхэм, – сказал я, желал сменить тему.

Она усмехнулась уголком рта.

– Была бы возможность, я бы отсюда убежала не оглядываясь. Я таких людей, как вы двое, понять не могу. Приехать сюда по доброй воле?!

Наступила внезапная тишина. Дженни встала с побелевшим лицом.

– Пойду сделаю кофе.

Резко откинув стеклярусную занавеску, она ушла в дом.

– Черт, – сказала Тина и виновато улыбнулась. – Действительно, длинный язык. И пьяный, – добавила она, отставляя стакан.

Сначала я подумал, что все случилось из-за меня, но потом понял, что это вовсе не так. Какова бы ни была причина, реакция Дженни ко мне отношения не имеет.

– Она в порядке?

– Мне кажется, ее просто достала бестактная подруга. – Тина уставилась на дом, словно размышляя, не сходить ли за Дженни. – Понимаете... я не то чтобы должна что-то рассказать, но хочу, чтоб вы знали... С ней в прошлом году приключилась одна очень плохая вещь. Вот почему она сюда приехала. Чтобы вроде как убежать.

– Очень плохая вещь?

Однако Тина уже качала головой.

– Если захочет, она сама расскажет. Мне, наверное, вообще стоило бы помолчать. Хотя... ну, я подумала, что вам об этом следует знать. Дженни к вам неравнодушна, поэтому... Ой Господи, я так все запутываю! Может, забудем все, что я говорила? Давайте о чем-нибудь другом.