Макс Коллинз - Секретные материалы: Хочу верить

Он нервно ходил из угла в угол, уговаривая непослушный прибор:

— Ну ответь… ответь…

Чтобы занять чем-то ожидание, Малдер вытащил из кармана маленькую фотографию Моники Бэннэн со штампом ФБР и стал ее рассматривать, будто рассчитывал найти ускользающую разгадку. Но миловидный облик пропавшей сотрудницы ничего ему не сказал. Малдер нахмурился. А может?..

Он взял с ближайшего стола увеличительное стекло и присмотрелся внимательнее.

Что это у нее на запястье? Это… это медицинский идентификационный браслет?

Телефон продолжал звонить, скоро опять переключится на голосовую почту. Скалли в больнице. Наверное, работает. А может, не хочет с ним разговаривать.

Может ли быть, что не хочет?

Дана Скалли ввела с клавиатуры компьютера слова ТЕРАПИЯ СТВОЛОВЫМИ КЛЕТКАМИ, получила тысячи ссылок и стала изучать их в поисках нужных сведений. Сотовый телефон, небрежно брошенный на стол, звонил все время, и она изо всех сил старалась не обращать на него внимания, хотя на самом деле не раз на него глянула, чертовски хорошо понимая, что звонит Малдер.

У нее был сейчас пациент, который — по крайней мере для нее — важнее пропавшей сотрудницы ФБР, уже наверняка мертвой. Эта отрезанная голова во льду будет вскоре идентифицирована как Моника Бэннэн, работа переквалифицирована в расследование убийства и интерес Малдера растает, как только интерес ФБР к отцу Джо изменится в направлении, где мало чего есть паранормального.

Она щелкнула клавишей, и принтер пошел выплевывать листы. Вскоре перед Скалли лежала толстая пачка новых сведений по болезни Сандхоффа, которые надо было усвоить, мнения за и против, схемы лечения успешные и (куда чаще) безуспешные. Она виновато глянула на назойливо верещащий телефон, но снова вернулась к экрану компьютера, зная, что ее работа — здесь.

Монику Бэннэн спасти нельзя.

Кристиана Фирона спасти можно.

Наконец телефон замолчал, но вместо облегчения Скалли ощутила приступ стыда — она знала, что сейчас ее напарник говорит с ней — ну, с ее голосовой почтой.

Она не слышала его слов: «Это не первое мое сообщение, но… я хочу, чтобы ты знала, Скалли: та голова женщины во льду… Это не агент. Не Моника Бэннэн. Мы не знаем, кто она и как она там оказалась, но извлекли изо льда одиннадцать отдельных кусков тел и еще и близко не закончили…»

Она посмотрела на телефон, снова вернулась к работе, снова глянула на телефон. Слов Малдера она не слышала, но слышала его голос. Его страстность и его страдание, и ей было больно от этого.

Но у нее есть работа: пытаться спасти того, кого еще можно спасти…

Малдер расхаживал по залу и наговаривал Скалли сообщение на голосовую почту:

— Все части отделены одним чистым разрезом — как в той первой ампутации, ты обратила на это внимание. Но тут еще одно, то, что тебе нужно знать… всюду найдены следы того твоего ветеринарного транквилизатора. Ацепромазина.

К нему приближалась женщина в зеленой водолазке и черных брюках — помощник ответственного специального агента Дакота Уитни. Голубые глаза смотрели прямо на него. Малдер продолжал говорить:

— Должен сознаться, что ни черта не понимаю, что бы это могло значить, но очень надеюсь, ты какой-нибудь смысл тут найдешь.

Он попрощался и повесил трубку. Он думал, что агент Уитни идет к нему, но сейчас заметил, что она остановилась — руки на бедрах — перед ледяной глыбой и рассматривает идущую работу, будто инсталляцию в музее — на выставке стиля «гран-гиньоль», к примеру.

Малдер подошел к ней, и она посмотрела в его сторону:

— И что?

Он покачал головой:

— Не могу дозвониться. У нее там напряженная ситуация с одним пациентом. Но она с нами свяжется.

— Не сомневаюсь.

Он посмотрел на Уитни:

— Послушайте, из этого будет толк. Мы напали на нужную нить, я чувствую…

— Вы чувствуете, отец Джо чувствует… — Она невесело усмехнулась. — А знаете, что я чувствую? Только что голова кругом идет.

— Нет, это точно прорыв. — Он показал на нависший кусок льда с его жутким содержимым. — Вы здесь раскроете не один десяток убийств. Нашли крупного серийника. Это же должно вызывать у вас другое ощущение, уверенность.

Но она лишь прищурилась и покачала головой:

— В поисках нашего агента мы ни на шаг не ближе к цели.

Она была права, и Малдер это знал. Он в своем энтузиазме сильно забежал вперед. Такое бывало, когда Скалли с ним не было и некому было его одергивать.

И все же он услышал свой голос:

— Мы ее найдем. Я это знаю.

Уитни подняла брови, губы сложились в усмешку:

— Что ж, Монике, может быть, придется постоять в очереди.

— Как?

— Я сюда пришла вас искать, Малдер. Хотела, чтобы вы послушали последнее видение отца Джо…

Через несколько минут они оказались в конференц-зале, где сидел за большим столом отец Джо, а вокруг него агенты группы Уитни, как ученики на тайной вечере.

Малдер к ученикам не подошел, он встал рядом с сидящим священником, наклонился над ним, и на лице его отразился нехарактерный для Малдера скепсис.

Отец Джо посмотрел на бывшего агента с какой-то беззащитностью в лице.

— Я вижу лицо женщины… другой женщины.

— Не Моники Бэннэн.

— Она в какой-то тесноте… в ящике, похоже. В деревянном ящике.

Глаза всех агентов смотрели не на отца Джо — они уже слышали его последний рассказ. Все они смотрели на своего консультанта по паранормальным явлениям, на некоего Фокса Малдера…

…который глядел на священника в глухом молчании.

Наконец Малдер спросил:

— Где ее держат?

Отец Джо вздохнул и встряхнул головой от недовольства собою, и агенты за столом тоже завертели головами — но от недовольства иного рода.

Малдер не обратил на это внимания.

— Она вместе с Моникой Бэннэн?

Отец Джо закрыл глаза, напрягаясь, чтобы увидеть. И снова глаза агентов обратились к нему — как у учеников на тайной вечере.

Но это было недолго, потому что священник, не открывая глаз, только и сказал:

— Не знаю.

— Но это те же люди, что похитили Монику? — спросил Малдер.

— Думаю, что да… да, это те же люди.

Малдер подался вперед, настойчиво спросил:

— Вы их видите! — Он кивком показал на сидевших за столом агентов. — Или просто говорите этим людям то, что они хотят услышать?

Отец Джо на эту наживку не клюнул — продолжал сидеть, закрыв глаза, будто разглядывая свое видение или стараясь снова его вызвать.

Потом глаза открылись и встретили пристальный взгляд Малдера:

— Нет.

— Что «нет»? — нахмурился Малдер. — Вы этого не видите? Сочиняете из головы…