Пол Макьюэн - Спираль

Лиам задал еще несколько вопросов.

— Кто-либо из отряда токко упоминал другие названия, кроме узумаки?

— Нет.

— Они принимали медикаменты? Хоть что-нибудь?

— Нет.

— Аспирин?

— Нет.

— Какие-нибудь порошки?

— Нет.

— Неужели совсем ничего?

— Совсем ничего.

Лиам уже не первый раз задавал эти вопросы. Ощущение было такое, что он с японцем застрял внутри колеса и кружится на месте, так и не приближаясь к настоящему ответу.

Коннор еще раз рассмотрел лицо японского офицера — тонкие черты, опухшая после удаления зуба щека. Откуда ни возьмись в голове возникли два образа. Первый — автоклав, устройство для стерилизации биологического инструмента. Второй образ — фельдшера, раздающего таблетки пенициллина. Что от них проку? Структура узумаки не бактериальная, а фунгицидная.

Ему показалось, что разгадка где-то рядом.

Лиам принялся вертеть идею в уме. Penicillium — самый знаменитый в мире гриб. В первые годы войны тысячи солдат умирали от микробных инфекций. Когда американцы в 1943 году поставили производство пенициллина на поток, многие солдаты союзных войск начали возвращаться в строй. Антибиотик оказал колоссальное воздействие на ход войны. К ее окончанию у американцев и англичан вряд ли нашелся бы хоть один человек в форме, который ни разу не принял лекарство.

У японцев пенициллина не было. Японские солдаты продолжали умирать от бактериальных заражений.

Япония вела свои собственные разработки, но выпускала лекарство предельно малыми дозами, поэтому принимать его довелось разве что горстке японских граждан.

Может быть, это и есть недостающий штрих? Чем больше Лиам думал об этом, тем логичнее выглядело объяснение. Какая блестящая идея! Превратить слабость в преимущество.

Лиам, поймав взгляд Китано, продолжал смотреть ему прямо в глаза с полминуты. После этого Лиам произнес всего одно слово:

— Пенициллин.

По лицу японского офицера промелькнула тень понимания. Она тут же исчезла, сменившись обычным мертвенным выражением.

Лиам почувствовал, как по спине бегут мурашки.

— Вы давали испытуемым пенициллин, верно?

Китано начал было что-то говорить, но запнулся и умолк. У него задрожала рука.

— Я не понимаю, о чем вы.

Лиам вскочил на ноги.

— Еще как понимаешь, чертов ублюдок!

Лейтенант добежал до мостика, сопровождаемый шумом заработавшей на полную мощность корабельной машины.

Пенициллин! Вот в чем разница! У союзников имелся пенициллин. А у японцев его не было. Пенициллин — чудо-лекарство, убивающее бактерии, способные вызвать смертельную инфекцию. Но после курса лечения пенициллином человеческий пищеварительный тракт почти полностью лишался и полезных бактерий тоже. Лекарство устраняло вредные микроорганизмы и спасало жизнь человеку, однако в результате гибли и те бактерии, которые подавляли рост грибковых патогенов, снижая тем самым сопротивляемость организма к фунгицидным инфекциям. Молочница, микоз ротовой полости и прочие грибковые заболевания нередко вспыхивали после курса лечения пенициллином. Потеряв полезные кишечные бактерии, человеческий организм лишался защиты.

И от узумаки тоже, догадался Лиам.

— Распорядитесь, чтобы никто больше не принимал пенициллин, — выпалил Лиам, как только его подошвы коснулись мостика. — Он снижает сопротивляемость узумаки неизвестно на какой срок.

На мостике все были заняты своим делом и на лейтенанта не обращали никакого внимания. Линкор «Северная Дакота» выполнял отходной маневр, быстро удаляясь от «Вэнгарда». Все остальные корабли делали то же самое.

— Что случилось? — спросил Лиам. — Это все из-за гуся?

— Нет, — ответил Сцилла. — Гусь сел на один из кораблей преследования. Его накрыли брезентом и забили палками.

Майор подал Лиаму бинокль и указал в сторону кормы:

— Ты туда посмотри.

Лиам поднял бинокль к глазам — на борту «Вэнгарда» царил кромешный хаос. Нескольких матросов повесили. Другие лупили повешенных металлическими прутьями. Еще один матрос колол висящие тела штыком.

— Все окончательно спятили и вырвались наружу, — сказал Сцилла. — Капитан «Вэнгарда» страшно орал и ругался, пока не прервалась связь.

Сцилла открыл водонепроницаемую дверь в рубку управления.

— Уиллогби два часа назад вызвал бомбардировщик. Будет здесь с минуты на минуту.

Поначалу самолет был всего лишь точкой на горизонте.

— Мы достаточно отошли? — с беспокойством спросил матрос рядом с Коннором.

— На пять миль, — ответил другой.

Самолет увеличивался в размерах, приближаясь по идеально прямой линии. Наконец послышался низкий шум — гортанный рокот винтов «В-29-Суперфортресс».

Бомбардировщик проплыл над их головами на недосягаемой высоте. Лиам проводил его взглядом. От самолета отделилась вторая точка, полетела в сторону и вниз. Бомба падала, описывая изящную кривую, увеличиваясь с каждой секундой, словно брошенный с неба камешек.

Бете сопровождал бомбардировку пояснениями:

— Внутри бомбы взорвется сферический заряд — устройство имплозивного типа. Взрыв направит ударную волну внутрь, создаст гигантскую температуру и давление, сжимая помещенный в сердечник плутоний. Возникнет критическая масса. Не так уж сложно, если уяснить основной принцип. Такую штуку любой толковый студент спроектирует.

Бомба упала, как брошенное острием вниз копье. За секунду до удара сверкнула ослепительная вспышка. В четвертый раз за историю человечества пробудилась к жизни цепная ядерная реакция, ширясь, распространяясь во все стороны, сметая все на своем пути, вздымая в небо столб перегретого пара и пыли.

Китано ощутил мощный удар, словно по кораблю саданули гигантским молотом. Японца отбросило назад, хватило затылком о переборку. Он тряхнул головой, чтобы снова прийти в чувство. Наступал момент истины. Пора действовать. Коннор все понял.

Руки скованы наручниками, но это не помеха. Китано сделал три резких вдоха-выдоха в технике Бусидо, как воин, готовящийся к самому важному в жизни акту. Затем поднял руки к лицу и засунул в рот средний палец правой руки. Вставил сустав между зубами в положение, отработанное на многих заключенных. Резко с силой сомкнув зубы, вонзил их между проксимальной и средней фалангами — это тоже было отработано на пальцах многих узников.

Боль — ерунда, даже если от нее темнеет в глазах. Китано сильнее боли.

Японец выплюнул откушенный палец на стол.

Китано сосредоточился на задаче, схватился за выступающую кость и надломил ее о край стола. Из обломка торчал маленький, не толще прутика, латунный цилиндр.

Из обрубка пальца хлынула кровь. В каюту в любую минуту могли войти. Еще несколько секунд, и дело будет сделано.