С. Гилфорд - Короткий триллер

— Может, есть возможность как-то вытащить его оттуда? — спросил Питер.

— Это сложно, но, пожалуй, проще, чем убить его, — ответил Шенди. — Вижу, конкретного плана у вас пока нет. Так?

— Да. Поэтому мы и находимся здесь, — подтвердила Кэтрин. — Я полагаю, что вы обладаете даром совершать невозможное, мистер Шенди.

— Ваше доверие не лишено оснований, дорогая леди. Это вполне в моих силах — избавить вас от позора, который ожидает вашу семью, если Ника поведут на казнь.

— Хорошо. Тогда…

— Минутку, миссис Гатро. Я сказал, что это возможно, но захочу ли я это сделать — другой вопрос. Кроме того, ваш сын Майкл не всегда обращался со мной с уважением, достойным той пользы, которую я принес вашей семье. Он избил меня, гнусно обзывал, а теперь, удерживая в финансовой зависимости…

— Долг будет аннулирован, — перебила Кэтрин. — Вы никогда больше не увидите Майкла.

— Ну, в таком случае кое-что проясняется.

— Я знаю, что доступ в тюрьму потребует больших денег, — продолжала Гатро. — Об этом позаботятся, и кое-что перепадет вам.

— Еще лучше. Но если предположить удачный побег, возникает проблема — что делать с Ником. Его будет разыскивать вся полиция штата.

— Пусть провалится ко всем чертям, мне все равно. Я не хочу его видеть. Можете выбросить его в реку — он всегда слишком трусил, чтобы научиться плавать. Меня заботит лишь одно — чтобы он не обесчестил семью Гатро, распуская нюни и хныча перед виселицей. Я не могу допустить, чтобы нашу семью высмеивали в газетах.

— Ну хорошо, сделка состоялась. И мне причитается… — Шенди, усмехаясь, замолчал.

Кэтрин вытащила из висевшей через плечо сумки несколько увесистых пачек и бросила их Шенди.

— Здесь десять тысяч долларов. Если понадобится, добавлю. Все, что требуется, — это результат.

— Мне хотелось бы попросить у вас еще одну вещь, мадам.

— Что именно? — спросила Кэтрин раздраженно. — Ваш долг погашен, деньги у вас есть. Что еще может зависеть от меня?

Шенди повернулся к Майклу, глаза его блеснули.

— Перед тем, как я сделаю это для вашей семьи, я хочу, чтобы ваш сын сказал мне «пожалуйста».

Что-то придушенно всхлипнуло в глотке Майкла.

— Ты, маленький… — начал было он.

— Майкл! Делай, как сказано! — приказала Кэтрин.

Майкл взглянул на мать, на Шенди и снова на мать. Медленно покачал головой. Женщина со сжатыми кулачками приблизилась к нему и отрывисто бросила:

— Сделай это!

Майкл на негнущихся ногах прошагал к Шенди и уставился на него сверху вниз. Дважды открыл рот, но не издал ни звука. Третья попытка оказалась успешной.

— Пожалуйста, — выдавил он, будто под действием неведомой силы, вытянувшей из него требуемое слово.

— Я просто не могу устоять перед подобными уговорами, — сказал Шенди. — Все будет сделано, как вы просите.

В понедельник, за четыре дня до казни Ника Гатро, у ворот Тайборвильской тюрьмы появился человечек маленького роста в черной куртке, наподобие пасторской, с высоким крахмальным воротничком и с Библией в руках. На плечи мягкой волной ложились седые волосы. Его костюм был слегка измят, как это бывает у мужчин, не имеющих заботливой жены.

Шенди купил костюм в конторе, торгующей предметами культа, — проследить за такой покупкой невозможно, чего нельзя сказать о костюме, взятом напрокат. Даже приобретенные им ботинки были достаточно поношены, хотя и как следует начищены. Стоимость покупки вряд ли пробила брешь в десяти тысячах долларов. Бритье и вечер в турецкой бане придали его лицу свежий, розоватый оттенок.

Пастору не понадобилось долго уговаривать охранников проводить его в контору начальника тюрьмы Холси. Шенди с его пасторскими манерами, запинающейся речью и близорукими глазами за толстыми стеклами очков едва ли был похож на человека, способного сокрушить высокие стены и каменное здание Тайборвильской тюрьмы.

— Преподобный Уинчел, — представился Шенди начальнику. — Друг семьи Гатро.

Он подал Холси визитную карточку.

— Миссис Гатро узнала, что я буду проезжать через Тайборвиль и попросила навестить ее сына. Чтобы предоставить ему — как бы это сказать — душевное утешение в его последние часы…

— Это не так просто, как кажется, почтеннейший, — ответил Холси. — Он, знаете ли, находится под специальной охраной, и все его посетители тщательно обыскиваются.

— Да, конечно. Видите ли, у меня есть письмо от миссис Гатро на разрешение повидать Николаса и еще письмо от епископа, удостоверяющее мою личность, но если вы полагаете, что этого недостаточно, то…

И он повернулся, чтобы уйти, — безобидный маленький человечек, плохо приспособленный для выживания в этом злом мире.

К черту, подумал Холси, ну какой тут может быть вред? О'кей, это не очень соответствует правилам, но если Уинчел сможет хоть немного успокоить Гатро, то дело окажется стоящим: охранников просто тошнит от его нескончаемых стенаний. И вообще, если он, Холси, не в состоянии сам принимать какие-то решения, то к чему было назначать его начальником тюрьмы?

— Погодите минутку! — позвал Холси. — Вы не от епископа Кошрейна?

Шенди обернулся:

— Да, да. Вы его знаете?

— Мы вместе ходили в школу. Дайте-ка взглянул, на письмо.

— Оно лишь удостоверяет мою личность.

Шенди подал начальнику письмо. Страха он не испытывал: бланк был украден из архива, а подпись епископа Кошрейна была наилучшей, какую только можно было приобрести за деньги.

— Как он поживает? Давно я его не видел.

— Прекрасно. Правда, его несколько беспокоит больное колено. Он сейчас в больнице.

И Шенди усмехнулся про тебя. Это сообщение не только помешает Холси позвонить епископу, но, как ни странно, оно является чистой правдой.

— Ну да, колено — это из-за футбола в колледже, — пояснил Холси и пристально оглядел пастора.

— Послушайте, преподобный Уинчел, — произнес он после паузы. — Я попал в неприятное положение: Ник Гатро закатывает ужасные концерты по поводу того, что, дескать, ему — и вдруг придется умереть. Может, вы поможете ему взять себя в руки? Конечно, придется вас обыскать, чтобы в камеру не попало что-либо, содействующее побегу. Лично мне вы кажетесь вполне порядочным человеком — полагаю, что можно немного нарушить правила и сделать одолжение старику Кошрейну.

Через пятнадцать минут Шенди сидел в камере Ника Гатро и пытался пригладить волосы пальцами. Его расческа была изъята и находилась на хранении в комнате начальника тюрьмы.

— Я уже решил, что охрана собирается отобрать у меня печень до той поры, пока я не возвращусь из камеры, — заметил он, потряхивая гривой.

Ник Гатро, сидевший на койке, охватив голову руками, взглянул на пастора исподлобья:

— Что-то не похож ты на тех «пташек поднебесных», что я слышал раньше, — сказал он.