Алексей Кумелев - Последний

Василий вскочил на ноги ни свет ни заря. Было около пяти часов утра, когда последний сон навсегда покинул юношу. В голове, одурманенной предстоящим ограблением банка, больше не было места другим идеям или мечтаниям. Он с трудом дождался, пока часы покажут две минуты восьмого утра. Поднявшись на восьмой этаж, он зашел в ту же квартиру и нашел там мирно спящего друга. Потребовалось не менее десяти минут, чтобы разбудить Константина, который не очень хотел возвращаться в реальный мир. Он не хотел менять его на мир сновидений, где была очаровательная, высокая блондинка, томно манящая его пухлыми, сексапильными губками.

— Да вставай же ты, — раздраженно произнес Василий, сорвав с друга одеяло. Холод, как верный и самый лучший будильник, вмиг пробудил сопротивляющегося сонного человека.

— Черт, ну и говнюк же ты. Я уже практически был на ней, — взорвался поднимавшийся с дивана вожак.

— На ком был? — заинтересовался щуплый мародер.

— Не знаю, но она была просто супер! — восхищенно описал увиденную во сне девушку Константин.

— У тебя только одни телки на уме. Надо думать о куда более интересных вещах, например, таких как банк.

— Да, как же ты чертовки прав, дружище, — согласился компаньон, торопливо одеваясь. Перед тем как отправиться на запланированное преступление, они позавтракали, приготовив тривиальный завтрак, состоящий из бутербродов с колбасой и стакана ароматного, душистого чая. Каждый из них думал о своем, вяло пережевывая пищу и глядя на очертания мертвого и молчаливого города сквозь квартирное окно. Ижевск был безлюден и мертв, словно брошенный где-то в глухой тайге умирающий поселок. Но с единственной разницей в том, что здесь до сих пор оставалось электричество и холодная вода. Не было газа, горячей воды, телевидения, радио, но, как бы странно это ни выглядело, осталось два блага цивилизации. После трапезы компаньоны дружно вышли из входных дверей девятиэтажки. Выла половина девятого утра. Небо представляло собой гигантскую баталию, где серый цвет противостоял напирающему голубому фону. Два живых человека в окружении застывших панельных великанов быстро зашагали в сторону центра города, который являл собой олицетворение власти и богатства. Юноши прошли не менее километра, пока не напоролись на кладбище сумок, портфелей, рюкзаков, дипломатов, ридикюлей, барсеток. Они были похожи на внезапно высыпавшие прыщи на лице широкой автомобильной дороги. Друзья вначале ошеломленно замерли. Это было похоже на всеобщий гипноз или страх, заставивший нескольких тысяч людей побросать вот так, без какой-либо видимой причины, свои вещи. Василий сладко замычал и остервенело набросился на самый близкий к нему детский рюкзак.

— Брось его, придурок. — зло огрызнулся вожак, выпнув рюкзак из рук подельника. Юноша удивленно и непонимающе поднял вверх глаза. — Ты че, совсем с катушек съехал? — прорычал Константин. — Ты представляешь, сколько времени уйдет, чтобы нам здесь все проверить? Дни, а может, недели, болван. Мы сюда не за этим пришли, чтобы фломастеры да женские трусы брать. На хера нам это все, если мы сможем в банке взять столько денег, сколько нам надо, — неистово бушевал он. Компаньон состроил виноватую мину. Он конечно понимал, что, действительно, кладовые банка содержат в себе несметные сокровища, но, в любом случае пара лишних сумок или портфелей не помешают.

— Пошли, черт тебя дери, — приказал предводитель. Василий беспрекословно подчинился и огорченно побрел следом, водя потухшим взором по сторонам, где так близко и совсем доступно лежали кем-то брошенные пожитки. Пройдя гигантское кладбище вещей, грабители уперлись в автомобильную пробку. Она поражала своими размерами. Казалось, что весь автопарк Ижевска оказался заперт здесь.

— Ух ты, смотри, даже ключи есть! — призвал к себе Константина щуплый юноша. В замке зажигания серой «десятки» были вставлены ключи.

— Не только здесь, — ответил друг, открыв перламутровую дверь «Пежо». По итогам небольшой разведки им удалось выяснить, что практически у всех машин ключи были вставлены в замок зажигания.

— Давай погоняем, — улыбнулся желтыми зубами Василий. — Я никогда на таких тачках не ездил. Константину и самому не терпелось завести одну из дорогих иномарок. Страсть к женщинам и машинам у него была патологическая.

— Давай! — выпулил вожак, метнувшись к темному, лупоглазому «Мерседесу». Из автомобильной пробки синхронно выехали «Мерседес» и белый «Ниссан». — Ну че, наперегонки! — воскликнул он, поравнявшись с японским автомобилем.

— Отлично, я тебя вмиг уделаю! — не оставляя противнику ни малейшего шанса на победу, прохрипел Василий, с силой утопив педаль газа в пол. Обе машины, издав пронзительный низкий плач, резко сорвались с места, оставив после себя темные полоски сгоревших шин. Они шустро понеслись вперед, агрессивно врезаясь в поле брошенных вещей. Сумки, барсетки, дипломаты, подобно пулям, выскакивали из-под сумасшедше вращающихся колес легковых автомобилей. Противники расплывались в восхищенной улыбке, выжимая всю мощь и неистовый напор из иномарок. Соревнующиеся машины оставили после себя две чистые и ровные полосы на асфальте. Но у «Ниссана» она оказалась куда длиннее, чем у «Мерседеса». Низко прижатый к земле «немец» через пару сотен метров под стальным брюхом собрал целый ворох вещей, разбросанных по дороге. Это заставило Константина отказаться от дальнейшего участия в гонке.

— Я же говорил тебе, что дерну тебя! — весело и самодовольно пропел победитель, выйдя из японской легковушки.

— Вряд ли, если бы я всю эту фигню под собой не собрал, — парировал проигравший и нагнулся вниз. Под машиной, словно снежный ком, налипли развороченные человеческие пожитки.

— Ну че, может, второй раунд «кто кого»? — предложил подошедший субтильный дружок.

— Давай, только сейчас будем выбирать машины с большим клириенсом, — настойчиво предупредил водитель «Мерседеса».

Яркий и жгучий лучик встающего солнца быстро пробежал по лицу Максима. Юноша поморщился и открыл глаза. За окном, требовательно вступая в свои полномочия, начинался новый день. Он повернул голову и увидел лежащую на диване, свернувшуюся калачиком, спящую девушку.

Она сказала, что ее зовут Марина. Он познакомился с ней вчера вечером, когда меланхолично раскачивался на детской качели во дворе дома. Максим сидел и думал, куда же он все-таки попал: в рай или ад. Это не походило на книжные описания ни того, ни другого. Это место, где он сейчас был, с изумительной точностью воспроизводило то место, где он жил раньше на земле. Декорации и предметы, находившиеся здесь, были выполнены с блестящей достоверностью. Даже солнце здесь было такое же желтое и яркое. И если бы невидимый архитектор умудрился добавить сюда жизнь и живых людей, то Максим с успехом мог бы считать, что он не умер, а каким-то чудным и непостижимым способом смог обмануть Смерть. Но здесь было так тихо и безлюдно, что больше походило на Ад. Но не на тот, где грешники кипят в чанах под пристальным и неусыпным контролем чертей. А другой, где, обреченный на вечные муки и страдания, грешник обязан провести всю вечность в полном одиночестве и изоляции ото всех. Самоубийца был уверен, что он в царстве падшего ангела. А как же иначе, ведь он убил себя, совершил самосуд над собой, тем самым поправ основы Божьего созидания. Он смирился с тем, что придется до скончания времен нести тяжелую ношу полного одиночества. Макс понял, что такое Ад. Преисподняя есть не что другое, как воплощение самых глубоких наших страхов и боязней. Юноша больше всего боялся остаться один. И, естественно, за все свои проступки был наказан самым изощренным способом — одиночеством. Вот поэтому он остаток вчерашнего дня провел, качаясь на качелях и блуждая в собственных мыслях. Грешник очень сильно удивился, когда увидел молодую девушку, спокойно движущуюся к нему. Он никак не ожидал встретить здесь когда-нибудь живого человека.