Кристина Ульсон - Золушки

Петер лучезарно улыбнулся Алексу, и на секунду комиссару показалось, что молодой коллега вот-вот хлопнет его по плечу. Расследование грозит превратиться в сущий ад, если отношения в следственной группе не наладятся!

Фредрика молчала как рыба. Да и что тут говорить — достаточно посмотреть на ее лицо, на котором было написано все, что она думает о предложении Алекса.

В дверь громко постучалась Эллен.

— Могу сообщить, что уже начали поступать звонки от очевидцев, — коротко сообщила она.

— Отлично, — поблагодарил ее Алекс, — прекрасно!

Если ребенок не найдется, то, пожалуй, придется обратиться за помощью в Государственную уголовную полицию — им одним не справиться с потоком звонков.

— Несмотря на скудную информацию, у меня хорошее предчувствие по поводу этого дела! Девочка наверняка найдется, это лишь вопрос времени! — добавил Алекс в дверях, когда сотрудники уже расходились.

Собрав посылку, Мужчина положил ее в неприметный бумажный пакет и ушел, оставив Елену в одиночестве.

— Вернусь позже, — бросил он через плечо.

Елена тихонько улыбнулась. Она не могла усидеть на месте и сновала туда-сюда между кухней и гостиной, стараясь обходить стороной ванную.

В комнате работал телевизор — в новостях лишь вскользь упомянули о пропавшем ребенке, и Елена даже немного рассердилась.

Погодите, думала она, скоро вы поймете, что это настоящая сенсация! И нервно пригладила волосы. Мужчина бы наверняка разозлился на нее за это, решил бы, что она сомневается в его способностях спланировать и осуществить их проект. И все же: на кону ведь стоит так много! У них нет права на ошибку!

Елена решила сделать себе бутерброд и пошла на кухню. Девушка взялась за ручку холодильника, взгляд невзначай упал на пол — и тут… О нет! Кровь бешено запульсировала во всем теле, пульс участился, сердце заколотилось с такой силой, что ей показалось, что оно вот-вот не выдержит! Она наклонилась и подняла с пола крошечные трусики.

— Только не это! — в панике прошептала она. — Господи, да как же я могла?!

Действуя словно на автопилоте, она принялась за дело. Надо избавиться от трусиков, немедленно! Ведь Мужчина тщательно проинструктировал ее! В посылке должны содержаться определенные предметы одежды! Елена чуть не разрыдалась от ужаса, скомкала трусики и спрятала их в пакет для мусора. Господи, только бы он не заглянул по дороге в посылку, чтобы еще раз проверить ее содержимое! Девушка действовала молниеносно: вылетела из квартиры, сбежала вниз по лестнице к закрытой помойке, с трудом открыла тяжелую входную дверь, приподняла крышку контейнера, бросила туда пакет, а потом с замирающим от ужаса сердцем кинулась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Елена влетела в квартиру, захлопнув за собой дверь, и дрожащими руками повернула ключ. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не впасть в истерику, а потом тихо подошла к ванной, приоткрыла дверь, зажгла свет и вздохнула с неимоверным облегчением — по крайней мере, здесь все в порядке. Обнаженная девочка на месте — лежит в ванне, где они ее оставили.

Петер Рюд рассеянно листал блокнот, с трудом разбирая собственные записи. В офисе было душно, он несколько раз обмахнулся блокнотом и попытался расслабиться. Жизнь действительно полна неожиданностей и неприятных сюрпризов, как сегодня имела возможность убедиться мама Лилиан Себастиансон. Однако Петер полностью разделял мнение Алекса: группа наверняка быстро раскроет это дело.

Его размышления прервал телефонный звонок. Взглянув на мобильный, Петер улыбнулся: звонил Джимми. Братья всегда созванивались как минимум раз в день.

— Ты меня слушаешь? — нетерпеливо произнес голос в трубке после того, как братья обменялись несколькими ничего не значащими фразами.

— Слушаю-слушаю, — поспешил заверить его Петер.

— Врешь, Петта, врешь! А вот и не слушаешь! — едва слышно рассмеялся Джимми, словно ребенок, хихикающий в кулачок.

Петер не мог сдержать улыбку: да, он и правда отвлекся и не слушал так внимательно, как обычно.

— А ты скоро приедешь, Петта?

— Скоро, — пообещал Петер, — на выходных.

— А это скоро?

— Скоро-скоро, всего через несколько дней.

Разговор подошел к концу: «целую-обнимаю», «вот уж мы поедим марципанового торта». Голос у Джимми был довольный — завтра к нему должны были заехать родители.

Когда Петер был маленький, мама часто прижимала его к себе, гладила по лицу теплыми руками и повторяла: «Ведь это могло случиться и с тобой, Петер! Ты тоже мог упасть с качелей в тот день!»

Петер до сих пор прекрасно помнил тот день, когда его брат упал с качелей, которые папа повесил в саду между березами. Помнил, как по камню, о который ударился Джимми, потекла кровь, помнил резкий запах недавно подстриженного газона, лежащего на земле брата — казалось, тот просто прилег отдохнуть и заснул. Помнил, как он подбежал к брату и попытался обнять его головенку, из которой хлестала кровь.

— Не смей умирать! — закричал он, неожиданно вспомнив про кролика, которого они с братом, заливаясь слезами, похоронили с месяц назад. — Не смей умирать!

Его молитвы были услышаны, но лишь отчасти: Джимми и правда остался в живых, но уже никогда не стал таким, как прежде. Хотя физически он развивался так же быстро, как и Петер, в остальном он навсегда остался ребенком.

Петер снова принялся листать свои записи. Никогда не знаешь, что тебя ждет в следующую секунду, и Петер знал об этом лучше, чем кто-либо другой. Не только из-за того, что случилось в детстве с его братом, но и благодаря прочему горькому жизненному опыту, кстати говоря, совсем недавнему. Впрочем, думать об этом ему хотелось меньше всего на свете.

В коридоре раздались шаги Фредрики, и Петер очнулся от своих невеселых дум.

Как-то на прошлой неделе Алекс сообщил Петеру (разумеется, по секрету), что Фредрике, по его мнению, не хватает такта и профессионального чутья. Точнее и не скажешь, мысленно согласился с ним Петер. Честно говоря, Фредрика просто надутая гусыня, того и гляди, лопнет! К тому же у нее явно мужика нормального нет, никто ей регулярно палку не кидает, вот и все, но об этом Петер предпочел промолчать. Подобные комментарии и размышления Алекса интересовали на удивление мало — комиссар вообще редко говорил о чем-то, кроме работы. Может быть, когда-нибудь, через много лет совместной работы, они смогут сходить попить вместе пивка после работы? При мысли об этом у Петера засосало под ложечкой: мало кто из полицейских мог даже мечтать о кружке пива в компании самого Алекса Рехта!

Его безумно раздражало, что Фредрика то ли не понимает, то ли делает вид, что не понимает, рядом с какой знаменитостью ей довелось работать. Сидит в своем костюме — вечно она на работу ходит в костюме! — темные волосы заплетены в косу, длинную, как кнут, и с таким пренебрежением на лице, что блевать тянет. А эта манера держаться, а этот иной раз вырывающийся у нее самоуверенный смешок! Нет, ну какой из Фредрики полицейский?! Она же «человек с высшим образованием»! Слишком много думает и слишком мало делает, а в полиции так не работают!