Кристина Ульсон - Золушки

Его засыпали вопросами: всех интересовало, как работает следственная группа Рехта. Упоенный Петер оказался в центре внимания и напрочь забыл о том, что ему не нравилось в нынешней работе. Забыл, что им часто не хватает людей и на работу берут кого ни попадя, что работать приходится куда больше прежнего, что вообще-то Алекс Рехт далеко не всегда соответствует своей блестящей репутации.

Через некоторое время они начали обсуждать остальных членов эксклюзивной следственной группы, и разговор почти сразу зашел о Фредрике Бергман.

— Короче, — заговорил один из бывших коллег Петера из полиции Сёдермальма, — у нас тут тоже взяли в группу одного гражданского! Я такой бестолочи в жизни не видел! Все время твердит о своих базах данных, структурах, чертит какие-то таблички со стрелочками — в общем, одна болтовня; а толку никакого!

— Ты прав, черт побери! — поддержал его Петер, с наслаждением попивая пиво. — К тому же у них интуиции вообще нет, не чувствуют они, какая информация полезна, а какая — ерунда! Мечутся то туда, то сюда! Как так можно работать?!

— Но зато есть на что посмотреть, а? — Другой коллега повел затуманенными глазами и ухмыльнулся. — Говорят, эта ваша Фредрика ничего?

— Ну, вынужден признать, — Петер ухмыльнулся в ответ, — посмотреть и правда есть на что!

Парни дружно заржали и заказали еще по кружечке.

Около одиннадцати вечера Петеру удалось незаметно ускользнуть из бара в компании Пии Норд. Голова кружилась от выпитого алкоголя и недосыпа, но интуиция подсказывала: это один из тех редких случаев в жизни мужчины, когда он имеет право изменить жене.

Поэтому когда Пиа Норд открыла дверь квартиры, пропуская Петера вперед, совесть уже окончательно перестала его мучить — мучило его только желание, всепоглощающее желание. И он с радостью отдался на волю случая.

Теодора Себастиансон являла собой пережиток давно минувшей эпохи — это был ее личный, вполне осознанный выбор. Иногда пожилой даме казалось, что ей просто не место в настоящем.

Ее мать никогда не скрывала от дочери, как нужно жить: получить образование, выйти замуж и увековечить себя. Последнее легко достигается с помощью размножения. Образование, брак и ребенок — святая троица каждой женщины. Карьера в рамки догмата о троице не вписывалась, да и не нужна была — обеспечивать свою супругу ведь дело мужчины. Образование женщине вообще нужно лишь для того, чтобы уметь поддержать разговор в хорошем обществе!

Теодора искренне полагала, что ее сын мог бы найти себе партию и получше, чем Сара, о чем не преминула сообщить Фредрике. Теодора терпеливо ждала своего часа, надеясь, что сын образумится и уйдет от жены, пока еще есть возможность. К ее крайнему неудовольствию, этого не произошло, и первую внучку Теодоры на свет произвела все-таки Сара.

Теодора и сама прошла суровую школу жизни, поэтому не видела ничего странного в отчаянных и вполне справедливых попытках сына вбить немного здравого смысла в свою непутевую жену. Вообще-то ей было многое известно о семейной жизни сына и о кризисах, которые регулярно случались в его отношениях с Сарой, но в такие тонкости Фредрику она предпочла не посвящать. Теодора могла лишь выразить сожаление по поводу того, что Сара оказалась неспособна доставить мужу удовольствие. Ко всему прочему, Сара даже и не пыталась скрыть свое происхождение. Теодора прекрасно понимала, что женитьба на Саре — лишь проявление запоздалого подросткового протеста сына против родителей. Но, несмотря на это, мать неизменно принимала его сторону, когда дело заходило слишком далеко и невестка обращалась за помощью в полицию. Неблагодарная, как она могла забывать о том, какую роскошную жизнь ведет за счет Габриэля?!

Сара совершила огромную глупость, полагая, что такая хорошая мать, как Теодора, может предать своего сына или внучку. Ведь она прежде всего думает о благе Лилиан, говорила себе пожилая дама, набирая телефон двух верных ее покойному супругу людей, которые были в неоплатном долгу перед семьей Себастиансонов.

Дело яйца выеденного не стоит: надо просто обеспечить Габриэлю достоверное алиби, чего он со всех точек зрения заслуживает. А вот руководить его жизнью в дальнейшем — задача посложнее. После второго кризиса и второго обращения в полицию Теодора серьезнейшим образом побеседовала с сыном. Ее совершенно не волнует, как он обращается со своей непутевой женой, сказала сыну Теодора, но полиция в это вмешиваться не должна! Такие вещи плохо влияют на репутацию семьи и с каждым разом ей будет все сложнее выгородить его в глазах окружающих. Особенно, если учесть, что его методы воспитания оставляют явные следы, а Сара настолько глупа, что не может промолчать и не выносить сор из избы, как поступают в приличных домах!

Когда Габриэлю запретили приближаться к собственной жене из-за того, что он всего лишь несколько раз за вечер набрал ее номер, Теодора решила, что с нее достаточно. Либо он возвращается к Саре — и такая перспектива ее ничуть не радовала, либо он оставляет попытки сделать из жены приличного человека и подает на развод. Пусть разводится с ней и забирает ребенка!

Теодора до конца не поняла, как Габриэлю удалось вернуть Сару, но вскоре супруги снова стали жить вместе. Продолжалось это, разумеется, недолго. Сара опять принялась капризничать, и вскоре они вновь разошлись.

А теперь эта девчонка вон какой финт выкинула, трясясь от ярости, думала Теодора. Лишить ее единственной внучки! Сара зашла слишком далеко в своем стремлении любой ценой испортить жизнь семье Себастиансон! Теодора — женщина опытная, она-то прекрасно видит, как Сара обращается с дочкой: потакает во всем, ни тебе твердой руки, ни настоящей материнской заботы! Когда Лилиан найдется, Теодора сделает все, что в ее силах, чтобы девочку отдали Габриэлю! Саре предстоит встретиться с врагом, от которого ее не защитят ни обращения в полицию, ни угрозы! Она узнает, что бывает, когда сам себе яму роешь, да еще и ребенка собственного за собой на дно тянешь!

С учетом отношения Теодоры к невестке и внучке не было ничего удивительного в том, что она солгала в пользу сына и накануне, и сегодня, во время беседы с Фредрикой Бергман. Очень печально, что сын не сообщил ей о том, что собирается взять отпуск — если бы она знала об этом, соврать было бы куда проще, вздохнула Теодора.

— Они скоро вернутся, — произнес чей-то голос.

— Дорогой, ты меня напугал! — вздрогнув от неожиданности, воскликнула Теодора.

Габриэль перешагнул через порог и вошел в библиотеку отца, где Теодора сидела с отъезда Фредрики Бергман. Мать встала и медленно подошла к сыну.

— Габриэль, ты должен все рассказать мне, — тихо, но настойчиво заговорила она. — Я должна знать правду! Ты имеешь какое-то отношение к исчезновению Лилиан?