Ирина Иванова - Экскурсия

Потом он взял лампу и ушел. Я осталась висеть как тушка на бойне. Больно, темно, страшно!

Кажется, что руки сейчас оторвутся, главное не шевелиться, от движений боль только усиливается. Что он там с Милой делает? Только бы в живых оставил, даже думать не хочу, что ее ждет. А что ожидает меня? Но сейчас все равно, лишь бы сняли с этого крючка…

Мне кажется, что я впадаю в прострацию, мозг прокручивает только одну мысль: «Больно, больно, больно».

Вот лифт приехал обратно, и опять стало тихо. Скрежет двери, виден свет. Лампа на бочке, тележка подо мной, я падаю. Облегчение, рукам уже не так больно. В стене за бочкой, почти на уровне тележки стало видно углубление размером с пару ящиков вина. Мое тело онемело, у меня все болит, а человек впихивает меня в это углубление, складывая буквально пополам так, что мои колени упираются в подбородок. Я как тряпичная кукла, совершенно безвольная и податливая, подчиняюсь всем его действиям, не в силах проявить даже какое-то сопротивление. Лифт везет меня в таком скрюченном виде наверх.

Вот лифт останавливается и я вижу большую кухню, Мила сидит в кресле, привязанная, в глазах ужас. К ручке кресла что-то приделано, но я не могу понять, что это. Я осматриваю комнату. Все покрыто полиэтиленовой пленкой: каменный стол, над которым висит металлическая конструкция с множеством кастрюль и сковородок, пол, и даже кресло, на котором сидит Мила. Боится испачкать все кругом? Что же будет!? Сердце сжимается от страха неизвестности.

Послышались шаги. Я сжалась еще больше. Лучше я останусь в лифте, пополам сложенная, только не трогайте меня! А он меня и не трогал, только к веревке на руках привязал еще одну, потом перекинул вторую веревку через металлическую конструкцию над столом и дернул с такой силой, что от боли у меня потемнело в глазах и я потеряла сознание.

Когда я ощутила воду на своем лице, я очнулась, потом рефлекторно потянулась за водой, но мне досталось лишь три капельки. Еще, еще воды! Но все кончилось. Мне опять заклеили рот, я открыла глаза. Человек стоял возле стола, в одной руке он держал в конец веревки, а другой рукой указывал на стол, не произнося ни слова. Значит, надо лезть на стол. Веревка опять дернулась и я, превозмогая себя, потянулась и полезла, желая ослабить невыносимую боль в руках. В конце концов я взобралась на стол, но осталась стоять с поднятыми руками. Веревки на ногах чуть ослабли, но ровно настолько, чтобы я смогла выполнить задание.

Теперь мне стало видно всю кухню: справа у стены стоял небольшой столик с телевизором и стул, слева от него было кресло с Милой. Сейчас я поняла, почему она смотрить с таким ужасом – ее левая кисть была опущена в жерло мясорубки и примотана к ней липкой лентой, любое движение ручки могло лишить ее пальцев.

О, ужас, Зорро привязал конец моей веревки к ручке мясорубки. Садист, настоящий садист, будет смотреть, как я изо всех сил буду стараться не упасть, или хотя бы дернуться. Я буду держаться, Мила, дорогая…

Потом он залез на стол и надел на меня белое платье из пленки. Платье было сшито особым образом: надевалось через голову, по бокам встрочены молнии. Ведь специально все сшил, все продумал, гад паршивый! Зорро надел белый парик, потом отошел, сел на стул и с довольным видом включил телевизор и видик. Началась комедия с участием Мерилин Монро. Она была одета в точно такое же платье и такой же парик! Так вот зачем ему этот костюм, киношной Монро ему мало, подавай живую!

Он пил вино и громко смеялся над киношутками. Как только Мерилин начинала петь, он дергал за веревку, глаза Милы тут же наполнялись ужасом, и я начинала приплясывать в такт музыке, стараясь не шевелить руками. Я так долго не выдержу, я упаду. Мое сердце разрывалось, надо найти силы еще постоять, еще чуть-чуть…

Случайно я заметила, что ручка, вращающая механизм мясорубки, вот-вот отвалится. Я стала сигнализировать Миле: «Посмотри туда, посмотри туда!» – но только с пятого раза она сообразила и утвердительно кивнула, достаточно немного качнуть кресло и ручка упадет сама. Надо только выбрать момент.

Фильм продолжался, начался длинный фрагмент без песен и танцев, Зорро повернулся к нам спиной и направился к холодильнику.

Я решилась, такой момент нельзя упускать. Я кивнула Миле, та дернула кресло вперед и ручка отвалилась, а я с силой потянула веревку, одновременно сдергивая сковородку с крючка металлической конструкции. Все заняло три секунды. Он обернулся и попытался поймать конец веревки, но я сделала рывок, вложив в него всю свою ненависть и злость, и падая, ударила его со всей силы. Мне повезло, я попала ему по голове, мы вместе упали на пол, где я еще раз его стукнула, и он затих. Такого облегчения я не испытывала никогда…

Выброс адреналина придал мне сил. Я быстро разрезала веревки, освободив себя и Милу. Она рыдала в голос и не могла встать на распухшую ногу, видимо перелом, пришлось ковылять кое-как. Телефон, здесь должен быть телефон, но куда звонить и что говорить? Нет, надо найти наши вещи: там сотовый, надо позвонить мужу, поднять тревогу… Но нигде кроме кухни нет признаков нашего пребывания, нет ни вещей, ни телефонов…

Тащу Милу к выходу из дома, но дверь заперта. Мы сюда на машине приехали, надо вытащить у него ключи и от дома, и от машины.

Вдруг погас свет. Ужас, он жив и сейчас будет нас искать. Главное – не издавать ни звука. За окнами видны факелы, надо двигаться к окнам, но Мила стонет, каждое движение для нее – мука.

Оставлю ее здесь, попытаюсь открыть окна, если не получится, то выбью стекла и вытащу ее. Добралась до окна, открыла, а там… Нет, это неправда, так нечестно! На окнах были решетки. Такие красивые старинные решетки… Из глаз брызнули слезы. Вспомнила про окно на кухне – оно маленькое и расположено повыше, на нем нет решеток, надо пробираться на кухню.

Поползла к Миле, но там, где я ее оставила никого не было. Где Мила? Сама уйти она не могла, тогда что? Или кто? На меня опять накатила волна страха, лихорадочно забилось сердце, вспотели ладони. Живучий какой, гад! Тут стукнула дверь, ведущая в склеп. Все, Мила опять там. Сейчас подвесит ее на крючок и вернется за мной, что делать?

Пробираться на кухню, вылезти и идти за помощью, но Мила, как же Мила? Надо попытаться его опять вырубить да посильнее, пусть знает русских женщин.

Чудо-лифт, как говорил Павел, вниз едет сам под тяжестью груза, а электричество использует только на подъеме. Итак, на кухню, пока он еще в склепе, открыть окно, затем взять нож побольше и сковородку потяжелее и попытаться поймать его там.

Слава богу, окно без решеток, свет от факелов немного освещает кухню. Вот нож, вот сковородка. Слышу, как хлопнула дверь, он идет за мной. Я быстро залезла в лифт, тот медленно пополз вниз.