Реймонд Хаури - Убежище

— А оно-то почему вас смущает? — озадаченно спросил Корбен.

Миа нервно улыбнулась:

— Разве ЦРУ занимается возвращением в музеи украденных сокровищ!

— Хочу вам напомнить — похищена американская гражданка. И на территории, находящейся под юрисдикцией нашего агентства.

Он допил остатки пива и, поставив банку на столик, холодно посмотрел на нее.

Непроницаемый, словно сфинкс, мельком подумала Миа, представив себе, каково встретиться с таким противником за покером, а тем более жить с таким скрытным человеком.

— Если вы так считаете, то… — Она пожала плечами, поскольку он ее не убедил. — Послушайте, Джим! Речь идет о моей матери. Я знаю, обычно вы пропускаете мимо ушей все просьбы держать родственников в курсе событий, но в данном случае опасность угрожает маме и, может быть, даже мне самой.

Она видела, что он взвешивает в уме, стоит ли уступить ее настояниям. Казалось, она слышит, как лихорадочно работает его мозг, перебирая все подробности этой истории и отбирая, что ей сказать, а что придержать при себе. Помолчав, он едва заметно кивнул, встал и пересек комнату. Он взял свой кейс и снова уселся. Набрав на замке код, Корбен открыл кейс, извлек оттуда папку и положил ее на столик, водрузив на нее сложенные руки.

— У меня еще не сложилась полная картина всего происходящего, понимаете? Но я расскажу вам о том, что знаю. — Он похлопал по папке. — Ваша матушка держала старую папку на письменном столе, хотя, казалось бы, она не имеет никакого отношения к ее текущей работе. Она достала ее в тот день, когда встретилась с человеком, работавшим с ней на давних раскопках в Ираке. Думаю, именно он передал ей снимки, оказавшиеся в ее сумочке. Может быть, он пришел к ней, надеясь, что она купит эти вещи или найдет на них покупателя. Однако допускаю, она и сама ими интересовалась. Из-за вот этого символа. — Он достал и подтолкнул к Миа фотокопию одного из изображений уроборос. — Как вы правильно заметили, находящиеся в папке материалы о раскопках должны иметь какое-то отношение к символу со змеей, такому же, какой изображен на книге.

Миа стала рассматривать черно-белый снимок вырезанного на дереве изображения змеи, свернувшейся в кольцо, более внимательно, чем прежде. Чудовище на снимке не выглядело обычной змеей. Его огромная голова и когти, казалось, более свойственны дракону. Его холодные глаза бесстрастно смотрели вперед, как будто пожирание собственного хвоста являлось самым обычным и не причиняющим ей боли занятием. Весь вид и взгляд чудовища вызывали первобытный, трепетный страх.

Она взглянула на Корбена.

— Что это?

— Образ называется уроборос. Он очень древний и использовался в разные времена и в разных культурах.

— А что он означает?

— Кажется, у него нет какого-либо конкретного смысла. Скорее это архетипический, мистический символ, имеющий разный смысл у разных народов. Я нашел множество примеров его использования — от древних египетских мифов до индусских легенд, и в более поздние времена — у алхимиков и гностиков, и мне не понадобилось тратить на это много времени.

Миа не могла оторвать взгляда от изображения.

— Значит, дело не в украденных из Ирака реликвиях. Тот, кто похитил маму, хотел заполучить именно книгу.

— Возможно. И это говорит о многом. — Он постучал пальцем по папке Эвелин. — Пока я не успел подробно ознакомиться с ее содержимым. В любом случае дело, конечно, не в папке. Она имеет косвенное отношение к причине ее похищения. И сейчас единственный, кто поможет нам найти Эвелин, это человек, который, очевидно, и принес ей снимки. Человек из ее прошлого, иракский торговец, про которого она вам говорила. Ему известно гораздо больше о подоплеке этой истории и о том, кто еще интересуется книгой. Мы ничего о нем не знаем, но… — Он помедлил, раздумывая. Миа видела, как он преодолевает какое-то внутреннее сопротивление, но затем он сказал: — Возможно, вы правы, утверждая, что ваша мама пришла на встречу именно с этим человеком, когда ее похитили. И тогда получается, что вы видели его и сможете узнать. Я надеюсь, что если это один и тот же человек, — он придвинул папку к Миа, — то, может быть, где-нибудь среди этих бумаг есть его фотография. А это нам здорово помогло бы.

Она робко поглядела на него, чувствуя себя обманутой его ответом, потом кивнула и открыла папку. И хотя ее крайне интересовали все эти заметки, исписанные изящным стремительным почерком, хорошо знакомым ей по письмам матери; фотокопии различных документов и страниц из книг на английском, арабском, изредка на французском языках с подчеркнутыми предложениями, с замечаниями на полях; карты Ирака и пограничных территорий Ливана с пометками и стрелками и обведенными кружочком пояснениями, — она кидала на них лишь беглый взгляд, поскольку искала фотографии.

Она наткнулась на маленькую стопку старых фотографий и принялась внимательно их просматривать. На некоторых она узнавала в молодой стройной женщине, одетой в легкий костюм цвета хаки для работы в полевых условиях, с соломенной шляпой на голове и в огромных темных очках от солнца свою мать и невольно представляла себе ее невероятно увлекательную жизнь, которую та вела в то время. Одинокая и смелая женщина европейского происхождения ездит по экзотическим, опаленным солнцем местам, встречается с представителями разных народов, впитывая в себя их культуру, вместе с ними изучая скрытые сокровища их прошлого. Да, очень увлекательная и интересная жизнь, за которую Эвелин приходилось платить грустным одиночеством, привычкой к сдержанности.

Миа задержала внимание на снимке, где рядом с Эвелин находился какой-то мужчина. Черты его слегка повернутого вниз и в сторону лица были почти скрыты тенью от полей шляпы, темными очками. У Миа появилось покалывающее ощущение на затылке. Она уже видела этот снимок. Мать подарила ей такую же фотографию, когда она была еще ребенком, и с тех пор она всегда хранила ее в своем бумажнике. Человек на фото был ее отцом. Эвелин сказала — это его единственная фотография, какая у нее есть. Они провели вместе всего несколько недель. Миа всегда огорчалась, что даже не знает, как он выглядит.

Она с тоской всматривалась в фотографию, затем ее вдруг озарила тревожная мысль. Ведь ее отец был вместе с Эвелин, когда она обнаружила подземные помещения.

А через месяц он погиб — при крушении самолета.

Корбен заметил ее смятение.

— Что случилось?

Она протянула ему фотографию.

— Мужчина рядом с мамой, — заставила она себя выговорить. — Это мой отец. Он был там, в Ираке.

Корбен внимательно смотрел на нее, ожидая продолжения.

— Он умер спустя всего месяц. Самолет, в котором он летел, потерпел аварию и разбился. А что, если его убили? Из-за книги?