Сара Шепард - Невероятные

Ванная, стоящая посреди гостиной, была освобождена от всех книг.

Пропали оплывшие синие свечи на каминной полке.

И Берта, французская надувная кукла, которую какие-то друзья Эзры купили для него в шутку еще в колледже, больше не громоздилась ни на одном из стульев на кухне.

На самом деле большая часть личных вещей Эзры пропала.

Осталось только несколько одиноких, бесполезных предметов мебели.

Холодное, липкое чувство захлестнуло ее.

— Ты уезжаешь.

— У меня есть кузина, которая живет в Провиденсе, — пробормотал Эзра себе под нос.

— Я собираюсь поехать туда на какое-то время.

Проветрить голову.

Взять несколько уроков гончарства в Школе Дизайна Род-Айленда.

Я не знаю.

— Возьми меня с собой, — выпалила Ария.

Она подошла к Эзре и потянула за край его рубашки.

— Я всегда хотела пойти в Школу Дизайна Род-Айленда.

Это мой предпочтительный вариант колледжа.

Может, я смогу подать заявление раньше.

Она снова подняла глаза на Эзру.

— Я переезжаю к моему отцу и Мередит — участь, которая хуже смерти.

И… и я никогда не чувствовала себя так, как когда я рядом с тобой.

Я не уверена, что вообще смогу когда-нибудь такое ощутить.

Эзра зажмурил закрытые глаза, покачивая руки Арии взад и вперед.

— Я думаю, тебе стоит найти меня через пару лет.

Потому что, я имею в виду, у меня тоже есть к тебе эти чувства.

Но я должен убраться отсюда.

Ты знаешь это, и я знаю это.

Ария отпустила его руки.

Она чувствовала себя так, как будто кто-то раскрыл ее грудную клетку и вынул сердце.

Всего лишь прошлой ночью, несколько часов назад, все было идеально.

А потом Шон и Э снова все это сломали.

— Эй, — сказал Эзра, заметив слезы, стекающие по щекам Арии.

Он притянул ее к себе и крепко обнял.

— Все в порядке.

Он заглянул в одну из своих коробок, а затем вручил ей своего болванчика Уильяма Шекспира.

— Я хочу, чтобы это было у тебя.

Ария слабо улыбнулась ему.

— Серьезно?

Когда она впервые пришла сюда после вечеринки Ноэля Канна в начале сентября, Эзра сказал ей, что болванчик Шекспир был одной из его любимых вещей.

Эзра провел кончиком указательного пальца по щеке Арии от подбородка до мочки уха.

Дрожь прошла по ее спине.

— Действительно, — прошептал он.

Она ощущала на себе его взгляд и повернулась к двери.

— Ария, — позвал он как только она переступила груду старых телефонных книг, чтобы выйти в холл.

Она остановилась, ее сердце воодушевилось.

На лице Эзры было выражение мудрости и спокойствия.

— Ты самая сильная девушка, которую я встречал, — сказал он.

— Так что просто… пошли их, понимаешь? Ты будешь в порядке.

Эзра наклонился, опечатывая коробки прозрачным скотчем.

Ария вышла из его квартиры ошеломленная, задаваясь вопросом, почему он внезапно превратился для нее в школьного психолога.

Это было так, будто он сказал, что является взрослым, с обязанностями и последствиями, а она была лишь ребенком с целой жизнью впереди.

Что было в точности тем, что прямо сейчас она не хотела слышать.

— Ария! Добро пожаловать! — воскликнула Мередит.

Она стояла в конце кухни в черно-белом полосатом переднике, который Ария попыталась представить тюремной робой, и с прихваткой в форме коровы на правой руке.

Она улыбалась, как акула, собирающаяся проглотить пескаря.

Ария занесла последние сумки, которые Шон бросил ей под ноги прошлой ночью и огляделась.

Она знала, что у Мередит причудливый вкус — она была художником и преподавала в колледже Холлис, том самом, где Байрон был штатным сотрудником, — но гостиная Мередит выглядела так, будто ее украшал психопат.

В углу стояло кресло, как в кабинете у дантиста, и поднос со всеми орудиями пыток.

Мередит покрыла целую стену фотографиями глазных яблок.

Она занималась выжиганием посланий по дереву, как формой художественной выразительности, и поперек каминной полки была большая деревянная доска с надписью "Красота только снаружи, но уродливость безыскусна до костей".

На кухонный стол была наклеена большая аппликация Злой Западной Ведьмы.

Ария с трудом удержалась, чтоб не указать на нее и сказать "Не знала, что мама Мередит родом из Оз".

Потом она увидела в углу енота и закричала.

— Не волнуйся, не волнуйся, — быстро сказала Мередит.

— Это чучело.

Я купила его в магазине таксидермиста в Филадельфии.

Ария сморщила нос.

Это место могло составить конкуренцию Музею Человеческой Патологии Муттера в Филадельфии, который нравился брату Арии почти так же, как музеи секса, которые он посещал в Европе.

— Ария! — Байрон появился из-за угла, вытирая руки о джинсы.

Ария заметила, что на нем были темные хлопчатобумажные джинсы с поясом и мягкий серый свитер, — возможно, его обычная униформа в виде футболки Sixers с пятнами пота и потертых клетчатых боксеров не была достаточно хороша для Мередит.

— Добро пожаловать! — проворчала Ария, снова подтягивая свой шерстяной спортивный костюм.

Она принюхалась — воздух пах, как сочетание сожженного дерева и манной каши.

Она подозрительно посмотрела на кастрюлю, стоявшую на печи.

Может быть, Мередит готовила кашу, как злая директриса в одном из романов Диккенса.

— Ну, давай я покажу тебе твою комнату, -

сказал Байрон, хватая Арию за руку.

Он провел ее через холл в большую, квадратную комнату, содержащую несколько больших кусков древесины, несколько клейм, огромную ленточную пилу и сварочные инструменты.

Ария предположила, что это была студия Мередит — или комната, где она приканчивает своих жертв.

— Сюда, — сказал Байрон.

Он провел ее в угол студии, который был отделен от остальной комнаты цветочным занавесом.

Толкнув занавеску, он закричал: "Та-дааа!"

Двуспальная кровать и комод без трех ящичков занимали пространство чуть больше душевой кабинки.

Байрон позаботился о других ее чемоданах раньше, но поскольку на полу не было места, он сложил их на кровать.

На ней была одна плоская желтоватая подушка, прислоненная к спинке кровати, и кто-то установил на подоконнике крошечный портативный телевизор.

На его крышке сверху была наклейка, гласящая старинными выцветшими буквами семидесятых "СПАСИ ЛОШАДЬ, ЕЗДИ НА СВАРЩИКЕ".

Ария повернулась к Байрону, чувствуя отвращение.

— Я должна спать в студии Мередит?

— Она не работает по ночам, — быстро сказал Байрон.

"И смотри! У тебя есть собственный телевизор и камин! — он показал на огромный кирпичное чудовище, занимающее большую часть дальней стены.

В большинстве старых домов Холлиса камины стояли в каждой комнате, так как их система центрального отопления была хуже некуда.