Сара Шепард - Невероятные

Кофейная чашка Эмили затряслась на блюдце.

Кома? Родители Ханны появились на экране с подтверждением, что да, Ханна очнулась и с ней все в порядке.

Не было никаких подозрений о том, кто это мог сделать.

Эмили закрыла рот рукой, которая пахла, как сидение автобуса из искусственной кожи.

Она достала свой телефон из кармана джинсовой куртки и включила его.

Она старалась экономить батарею, потому что оставила зарядное устройство от него в Айове.

Ее пальцы дрожали, когда она набирала номер Арии.

Звонок переключился на голосовую почту.

— Ария, это Эмили, — сказала она после сигнала.

— Я только что узнала о Ханне, и…

Она замолчала и посмотрела на экран.

Оттуда на нее смотрело ее лицо с фото, которое она сделала в прошлом году для ежегодника.

— Другие новости Розвуда, еще одна подруга мисс ДиЛаурентис, Эмили Филдс, считается пропавшей, — сказал диктор.

— Она навещала родственников в Айове на этой неделе, но покинула дом этим утром.

Повар отвернулся от жареного сыра и посмотрел на экран.

На его лице выразилось недоверие.

Он посмотрел на Эмили, затем снова на экран.

Его металлическая лопаточка с грохотом упала на пол.

Эмили нажала сброс прежде, чем успела закончить сообщение для Арии.

На экране телевизора ее родители стояли напротив их голубого дома.

Ее отец одел свою лучшую рубашку-поло, а ее мама была в кашемировом кардигане на плечах.

Кэролайн стояла впереди и сжимала в руках портрет Эмили для камеры.

Эмили была слишком ошеломлена, чтобы смутиться из-за того, что ее фото в сплошном купальнике Speedo показывали на национальном телевидении.

— Мы очень волнуемся, — говорит мама Эмили.

— Мы хотим, чтобы Эмили знала, что мы любим ее и просто хотим, чтобы она вернулась домой.

Слезы показались в уголках глаз Эмили.

Она не могла описать словами, что чувствовала, когда услышала от мамы три слова: мы любим ее.

Она слезла со стула, засунув руки в рукава куртки.

На красно-сине-серебряном автобусе Грейхаунд на улице было написано "Филадельфия".

Большие часы с логотипом Seven UP над стойкой показывали 9:53.

Пожалуйста, пусть билеты на десятичасовой автобус не будут распроданы, молилась Эмили.

Она оплатила счет за кофе.

— Я еще вернусь, — сказала она повару, взяв свою сумку.

— Я только куплю билет.

Повар все еще выглядел так, будто торнадо подняло его и унесло на другую планету.

— Не беспокойся об этом, — наконец сказал он.

— Кофе за счет заведения.

— Спасибо!

Колокольчики над дверью зазвенели, когда Эмили вышла.

Она перебежала дорогу и пошла на автобусную станцию, благодаря вселенную, что она не закрыла окошко билетной кассы.

Наконец-то у13

Во вторник утром, в то время, как она должна была идти на пилатес в спортзал Тоник, Ханна лежала на спине, а две медсестры губкой обмывали ее тело.

Когда они закончили, ее врач, доктор Гист, зашел в палату и зажег свет.

— Выключите! — резко потребовала Ханна, быстро закрывая лицо.

Доктор Гист оставил свет включенным.

Ханна подала запрос, чтобы ей назначили другого доктора, — если она проводила здесь все время, могла она по крайней мере иметь врача хоть капельку привлекательнее? — но, видимо, в этой больнице никто никого не слушал.

Ханна наполовину высунулась из-под одеяла и уставилась в сваю компактную Chanel.

Да, ее страшная морда была все еще там, со швами на подбородке, черными глазами, опухшей, фиолетовой нижней губой и огромными синяками на ключице, — пройдет целая вечность, прежде чем она сможет носить топы с глубоким вырезом.

Она вздохнула и захлопнула футляр.

Она не могла дождаться, когда пойдет на пляж Bill Beach и устранит все повреждения.

Доктор Гист проверил основные жизненные показатели Ханны на компьютере, который выглядел так, будто был изобретен в шестидесятые.

— Ты быстро поправляешься.

Теперь, когда опухоль уменьшилась, мы не видим никаких остаточных повреждений мозга.

Твои внутренние органы кажутся в порядке.

Это чудо.

— Ха, — проворчала Ханна.

— Это действительно чудо, — вмешался в разговор отец Ханны, направляясь к доктору Гисту.

— Мы сходили с ума от волнения, Ханна.

Меня дурно от того, что кто-то сделал это с тобой.

И что он до сих пор на свободе.

Ханна осторожно взглянула на него.

На ее отце был костюм цвета древесного угля и блестящие черные мокасины.

Все эти двенадцать часов, с тех пор, как Ханна пришла в сознание, он был невероятно терпелив, исполняя каждую ее прихоть… А у нее было очень много капризов.

Перво-наперво она потребовала, чтобы ее перевели в отдельную комнату: последнее, в чем она нуждалась, это постоянные разговоры пожилой леди за занавеской о кишечном расстройстве и неизбежной замене кости бедра.

Затем Ханна заставила отца приобрести портативный DVD-проигрыватель и несколько DVD-дисков в ближайшем супермаркете Target.

Больничный арендованный телевизор показывал только шесть тупейших каналов.

Она попросила отца уговорить медсестер, чтобы они давали ей больше обезболивающих, а больничный матрас показался ей совершенно неудобным, поэтому час назад она заставила его сходить в магазин Tempur-Pedic за современным пенным матрасом высшего качества.

Судя по огромному пластиковому пакету с надписью "Tempur-Pedic" в его руке, сходил он удачно.

Доктор Гист бросил медкарту Ханны в слот в ее кровати.

— Очень вероятно, что мы сможем выписать вас через несколько дней.

Есть какие-нибудь вопросы?

— Да, — сказала Ханна голосом, все еще хриплым от аппарата искусственного дыхания, к которому она была подключена с несчастного случая.

Она указала на капельницу, присоединенную к ее руке.

— Сколько калорий я получаю от этой штуки?

Судя по тому, как ощущались ее тазовые кости, казалось, будто она потеряла вес в больнице, — бонус! — но ей необходимо было удостовериться.

Доктор Гист бешено посмотрел на нее, вероятно тоже мечтая, чтобы он сам мог выбирать пациентов.

— Это антибиотики и лекарства, которые помогают гидратировать тебя, — сказал отец Ханны, не дав доктору ответить.

Он погладил руку Ханны.

— Все это поможет тебе поправиться.

Как только он с ее отцом вышли из комнаты, доктор Гист снова выключил свет.

Ханна с негодованием посмотрела на пустой дверной проем, затем легла на кровать.

Единственной вещью, которая помогла бы ей почувствовать себя лучше, был массаж, сделанный горячим итальянским парнем с модельной внешностью.

Ну, и конечно, совершенно новое лицо.

Она была абсолютно сбита с толку тем, что случилось с ней.

Она продолжала задаваться вопросом, проснется ли она, если снова уснет, в своей собственной кровати, на своих тонких простынях из египетского хлопка, как всегда красивая и готовая для целого дня шоппинга с Моной.