Сара Шепард - Невероятные

Вдруг её глаза сосредоточились на чем-то немного левее от рабочих.

Мелисса прошла по заднему двору Хастингсов, её осанка была твердой и правильной.

Её выпускное белое платье покачивалось на вешалке в ее руках, и она набросила королевскую голубую мантию выпускника на плечи.

Спенсер застонала.

— Она была невыносимой из-за этой всей выпускной фигни, — прошептала она.

Она даже сказала мне, что я должна быть благодарна, что скорее всего Эндрю Кампбел будет читать выпускную речь вместо меня, когда мы будем выпускниками, — честь это огромная ответственность.

Спенсер и её сестра ненавидели друг друга, и у Спенсер почти каждый день была новая история о стервозности Мелиссы.

Эли остановилась.

— Эй! Мелисса! — она начала махать.

Мелисса остановилась и обернулась.

— А.

Привет, девочки!

Она настороженно улыбнулась.

— Волнуешься перед поездкой в Прагу? — пропела Эли, радостно улыбаясь Мелиссе.

Мелисса немного склонила голову.

— Конечно.

— Йен тоже едет? — Йен был великолепным парнем Мелиссы.

От одной мысли о нем девочки падали в обморок.

Спенсер впилась ногтями в руку Али.

— Эли.

Но Эли отняла у нее руку.

Мелисса сощурилась от ярких лучей солнца.

Голубая королевская мантия развивалась на ветру.

— Нет.

Он не едет.

— Оу! — Эли притворно улыбнулась.

— Ты уверена, что это хорошая идея — оставить его одного на две недели? Он может найти другую девушку!

— Элисон! — прошипела Спенсер сквозь зубы.

— Прекрати.

Сейчас же.

— Спенсер? — Эмили прошептала.

— Что происходит?

— Ничего, — быстро ответила Спенсер.

Ария, Эмили, и Ханна снова посмотрели друг на друга.

В последнее время это происходило часто: Эли что-то скажет, одна из них рассердится, а остальные понятия не имеют, что происходит.

Но это было явно не "ничего".

Мелисса поправила мантию вокруг шеи, распрямила плечи и повернулась.

Она пронзительно посмотрела на гигантскую яму во дворе ДиЛаурентис, потом зашла в сарай, хлопнув дверью за собой так громко, что венок на двери подскочил.

— Ее определенно что-то беспокоит, — сказала Эли.

— Я просто пошутила, в конце концов.

Спенсер слабо захрипела, будто у нее болело горло, и Эли начала хихикать.

Слабая улыбка была на её лице.

Это была улыбка, которая появлялась у нее, когда она махала секретом перед чьим-то носом, дразня тем, что она может рассказать другим, если захочет.

— В любом случае, кого это волнует? — Эли пристально оглядела каждую из них яркими глазами. — Знаете что, девочки? — она взволновано забарабанила пальцами по столу. — Я думаю, это будет Лето Эли. Это будет Лето Всех Нас. Я предчувствую это. А вы?

Наступила ошеломленная пауза. Казалось, что влажные облака повисли над ними, затуманивая их мысли. Но медленно облака рассеялись, и у каждой возникла идея. Возможно, Эли была права. Это лето может стать лучшим в их жизни. Они могут вернуть свою дружбу и сделать ее такой же крепкой, как прошлым летом. Они могут забыть все ужасы и скандалы, которые с ними происходили, и просто начать сначала.

— Я тоже чувствую это, — громко сказала Ханна.

— Определенно, — одновременно сказали Ария и Эмили.

— Конечно, — тихо сказала Спенсер.

Они все схватились за руки и крепко сжали их.

Ночью шел дождь, сильный и громкий, делая лужи на дороге, поливая сады и образуя маленькие озера на покрытии бассейна Хастингсов. Когда в полночь дождь закончился, Ария, Эмили, Спенсер и Ханна почти одновременно проснулись и приподнялись на кровати. У каждой из них появилось предчувствие. Они не знали, было ли это потому, что им просто приснился сон, или они волновались по поводу следующего дня. Или, может, это было связано с чем-то ещё… с чем-то более трудным для понимания.

Каждая из них выглянула из своего окна на спокойные, опустевшие улицы Розвуда. Облака рассеялись, и были видны все звезды. Тротуар блестел от дождя. Ханна посмотрела на дорогу — там была только машина её мамы. Её отец переехал. Эмили посмотрела на свой задний двор и лес за ним. Она никогда не ходила в тот лес, — она слышала, что там обитают привидения. Ария слышала звуки из спальни родителей, думая, что она тоже встали, — или, возможно, они снова ругались и ещё не засыпали. Спенсер пристально вглядывалась в заднюю дверь ДиЛаурентис, потом в огромную яму для фундамента беседки во дворе, которую рыли рабочие. Дождь превратил вскопанную землю в грязь. Спенсер подумала про все, что раздражало её в жизни. Потом она подумала обо всем, что она хотела иметь в своей жизни и о том, что хотела бы изменить.

Спенсер подошла к кровати, нашла под ней свой красный фонарик и посветила им в окно Эли. Одна, две, три вспышки. Это был их с Эли секретный код, который означал, что она хочет выйти и поговорить лично. Она думала, что видела белокурую голову Эли, сидящей на кровати, но Эли не посветила в ответ.

Все четверо легли в свои постели, говоря себе, что это чувство ничего не значит, что им надо было поспать. Через двадцать четыре часа они будут на своей ночёвке в честь окончания седьмого класса. Это будет первая ночь лета. Лета, которое всё изменит.

Как же они были правы.

Ария Монтгомери проснулась в полудреме. Это было воскресное утро, и она свернулась на синем виниловом стуле в зале ожидания Розвудской Мемориальной больнице. Все вокруг — родители Ханны, офицер Уилден, лучшая подруга Ханны Мона и Лукас Битти, мальчик из её класса в Розвуд Дей, который, похоже, только что пришел, — смотрели на неё.

— Я что-то пропустила? — прохрипела Ария. Ее голова была как-будто напичкана зефиром "Пипс". Когда она посмотрела на часы, висящие над входом зала ожидания, она увидела, что было всего лишь восемь тридцать. Она была в отключке только 15 минут.

Лукас сел рядом с ней и взял экземпляр журнала "Медицинское Назначение Сегодня". Согласно обложке, в этом номере были самые последние модели калоприемников. Кто положил медицинские журналы в больничную комнату ожидания? — Я только что пришел, — ответил он. — Я слышал об аварии в утренних новостях. Ты видела Ханну?

Ария покачала головой. — Нас все еще не пускают к ней.

Оба с мрачным видом замолчали. Ария осмотрела остальных. На миссис Марин был мятый серый кашемировый свитер и замечательно сидящие искусственно состаренные джинсы. Она ругалась в свою маленькую моторолу несмотря на то, что медсестры сказали, что здесь нельзя использовать мобильные телефоны. Офицер Уилден сидел рядом с ней, его куртка была расстегнута до середины груди, и под ней виднелась заношенная белая футболка. Отец Ханны развалился в кресле возле огромных дверей реанимации, покачивая левой ногой. В бледно-розовом спортивном костюме Juicy и шлепанцах Мона смотрелась нетипично растрепанной, её лицо опухло от слез. Когда Мона подняла глаза и увидела Лукаса, она окинула его раздражённым взглядом, как бы говоря: "Это только для близких друзей и семьи. Что ты здесь делаешь?" Ария не могла никого винить за вспыльчивость. Она была здесь с 3 утра, после того как скорая приехала к стоянке школы и, осмотрев Ханну, увезла ее в больницу. Мона и другие прибыли утром из различных мест, когда новости начали распространяться. Последним, что сказали врачи, было то, что Ханна переведена в отделение интенсивной терапии. Но это было три часа назад.