Елена Сенде - Покушение

Жюльен кивнул.

— Хорошо. Тогда пойдем посмотрим, что делает этот сумасшедший.

Сириль показалось, что он хочет что-то сказать, но колеблется.

— Знаешь, со мной снова случился приступ. Мне было так плохо… Я чуть было не поранил себя, но сделал так, как ты говорила. И мне удалось победить агрессию. Я выиграл. По крайней мере, в этот раз. Благодаря тебе. Это произошло впервые за долгие годы.

Сириль сжала его руку.

— Все будет хорошо… Все будет хорошо…

Вилла Рамы Супачая представляла собой внушительное здание, стоявшее на бамбуковых сваях на черной скале южного острова. Окна оранжереи с деревцами бонсай выходили на пляж напротив песчаной отмели. Сириль и Жюльен, окутанные оранжевым сумеречным светом в преддверии бури, двигались вдоль стены виллы. На их лицах играли тени облаков, шаги заглушало завывание ветра. Когда оранжерея осталась позади, они, карабкаясь по скалам, повернули влево. С одной стороны от них было здание, с другой — бушующее море, швырявшееся ракушками.

Именно здесь, позади виллы, они обнаружили оштукатуренное здание, незаметное с пляжа. Своего рода ангар. Прячась за скалами, они подобрались ближе и внимательно осмотрели строение. Оно не было старым, но порядком пострадало от непогоды. Со стороны моря на крыше была оторвана полоска длиной около пятидесяти сантиметров. Дыру еще не заделали.

Через брешь в стене видна была обшивка.

Медная сетка.

Сириль прищурилась и подошла ближе, желая убедиться в своем предположении. Жюльен молча следовал за ней. Да, изнутри помещение было отделано металлом и непрозрачным стеклом. Где-то заработал генератор, и над крышей ангара поднялся столб дыма.

Сириль поняла, что это. Это была клетка Фарадея.

Внутреннее оснащение позволяло изолировать помещение от внешних электрических помех, в частности радиоволн. Что можно поместить в клетку Фарадея, будучи исследователем в области нейробиологии?

— Могу поспорить, что здесь стоит магнитно-резонансный томограф, — прошептала Сириль на ухо Жюльену.

Любопытство взяло верх, и она подошла ближе. Они обогнули ангар. Приложив руку к стене, Сириль почувствовала вибрацию. Прибор работал полным ходом.

Она осмотрелась. В задней части ангара уходила вверх ржавая металлическая лестница. Сириль подумала, что она ведет, должно быть, к раздвижной двери, необходимой в подобного рода конструкциях, где требовался постоянный контроль.

Она сделала знак Жюльену, что поднимается, взялась обеими руками за поручни лестницы и вскарабкалась по ней. Ее волосы развевались на ветру, в ушах звенело, за спиной были скалы и бушующее море. Жюльен поднялся следом.

Она не ошиблась: там действительно была раздвижная дверь — старая, закрытая на два ржавых замка. Жюльен, порывшись в карманах джинсов, достал монету в двадцать евроцентов и через несколько минут открыл ее.

Они легли на крышу и через дыру посмотрели вниз. Сначала они увидели решетку, а затем, за металлическими прутьями, — сам аппарат. Роскошный, последнее достижение техники. Открытый магнитно-резонансный томограф в виде подковы, позволяющий оперировать с помощью визуализации, в реальном времени. Последний писк медицины. Сердце Сириль сжалось от боли. На операционном столе лежала маленькая девочка, подготовленная к операции. Ее волосы были смазаны клейкой жидкостью красного цвета.

Помещение было оснащено всем необходимым для современной операционной оборудованием. Пульт управления томографом, жидкокристаллические мониторы, установленные по бокам прибора, специальное освещение, стол с инструментами, манипуляционная тележка. Справа она заметила оборудование для анестезии, приборы наблюдения, дефибриллятор. В глубине комнаты, под прозрачным чехлом — магнетический стимулятор: такой же, какой использовали в Центре «Дюлак». Этот операционный зал был оснащен согласно последним достижениям науки.

В поле ее зрения появился мужчина, одетый в халат, шапочку и с хирургической маской на лице. Она без труда узнала его. Тайский исследователь расположился у головы девочки.

На руке у девочки был тонометр, к груди прикреплены электроды. Она вела себя спокойно. Из-за анксиолитика, принятого полчаса назад, она находилась в сознании, но пребывала в заторможенном состоянии. Месье заверил, что операция совершенно безболезненная, и это ее успокоило.

— Хорошая моя, — начал доктор, улыбаясь за маской, — как я тебе уже объяснял, сначала мы возьмем точные пробы мозга. Я должен сделать так, чтобы твоя голова оказалась в этом приборе, который время от времени будет слегка сжимать ее.

Он нажал на кнопку пульта, включив расслабляющую музыку, и продезинфицировал кожу на лбу и затылке девочки.

— Теперь я сделаю тебе два укола. Будет немного больно.

Врач ввел анестезирующее вещество, чтобы «усыпить» кожу, и использовал специальное кольцо для проведения стереотаксиса, которое он прикрепил в четырех точках на голове девочки: на висках и на затылке. Она закрыла глаза.

Супачай открыл на томографе программу сбора данных и запустил подготовительный этап. Аппарат загудел. В течение двадцати минут все шло без изменений. Малышка не двигалась, спокойно лежала с закрытыми глазами, прибор работал.

Благодаря отметкам на шкале, изображение ее мозга было запечатлено с точностью до сотой доли миллиметра. Когда техника завершила все подсчеты, на экране появилось трехмерное изображение мозга ребенка.

Рама, сосредоточенный и молчаливый, запустил DVD-диск. На экране появилось около десятка фотографий девочки, сделанных до того, как она попала в Лигу: она сидела на высоком барном стуле, чрезмерно накрашенная, в розовом платье и в туфлях на высоких каблуках. На других фотографиях она была запечатлена с клиентами…

— Теперь я попрошу тебя открыть глаза. И ты мне немного поможешь, хорошо?

Девочка подняла веки.

Сириль взглянула на Жюльена. Может быть, это всего лишь сон? Она ничего не слышала, но все понимала. В ее мозгу начала вырисовываться схема, по которой работал Рама Супачай. Жюльен тихо спросил:

— Что он с ней делает?

— Полагаю, пытается стереть из ее памяти некоторые воспоминания, дезактивируя нейронные пути, с помощью которых они формируются. Это неслыханно!

Супачай вывел на экран первую фотографию: бар в Кох Самуй, где, танцуя вокруг шеста, работали девочки в мини-юбках и на высоких каблуках.

— Что это? — спросил исследователь.

Девочка впервые заговорила:

— Бар мадам Тран.

Исследователь включил еще одну программу томографа. Девочка рассматривала фото своего прежнего места работы, где она была с другими подростками. Ее мозг реагировал на происходящее. Супачай выделил несколько точек височной доли, которые были особенно активны, и зарегистрировал их координаты.