Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса

Анетт взяла его за руку и повела на вокзал. Рядом с ними носильщик толкал тележку, на которой лежали сундук с оббитыми металлом углами, несколько розовых чемоданов разных размеров, косметичка и шляпная картонка. У Ричарда был всего один предмет багажа — кожаный саквояж, который он нашел в шкафу.

— Вот наш главный, — сказала Анетт, кивнув.

Гарри Катли сидел за буфетным столиком и пил чай.

Его персональное облако зависло у него над головой. Ричард задумался, придет ли Эдвин их проводить, но решил, что не придет.

Анетт остановилась и придержала Ричарда.

— Милый, пообещай, что будешь поаккуратнее с Гарри, — сказала она, поджав губы и поправляя его галстук так, будто он был подарком, который она собиралась преподнести.

Ричард пожал плечами.

— Другого я и не планировал.

— Чтобы быть грубым, не нужно что-то планировать. Ты такой же, как я, ты чувствуешь. Попробуй еще и думать. Господь свидетель, я думать не буду. Вы с Гарри не пара, вы единое целое. Не спеши его сбрасывать со счетов. Теперь идем. Будь паинькой.

Гарри поднял глаза и, увидев, что они приближаются, помахал им сложенной газетой.

— Где Майлз? — спросил он.

Они не знали. Гарри поцокал языком.

— Наверное, пьет «чай» в какой-нибудь джазовой забегаловке.

— С удовольствием выпью чаю, спасибо, — сказала Анетт.

Гарри посмотрел на чашку у себя в руке.

— Только не это пойло, — злобно обронил он. Женщина за прилавком услышала, но ее это явно не трогало.

— Значит, поужинаем на поезде? — сказала Анетт. — Попробуем знаменитой роскоши «Шотландской стрелы».

— Только не забывай чеки сохранять, — напомнил Гарри.

— Хватит быть занудой, — сказала Анетт, приблизилась к ученому и поцеловала его в щеку. Тот и бровью не повел. — Отличное будет приключение.

— Как в прошлый раз?

— Ну, будем надеяться, что не настолько отличное.

Гарри закатил рукав твидового пиджака и показал линию красных шрамов, уходящих от запястья к локтю.

— Культ пумы, — прокомментировала Анетт. — Мяу.

Ричард рассудил, что у Анетт тоже остались шрамы на память о деле Эджли-вейл. Самый ценный член клуба покончил с этим культом. Очередная победа клуба «Диоген». В этой партии силы зла проиграли всухую. Гарри даже на какую-то долю секунды улыбнулся, когда Анетт заурчала и потянулась по-кошачьи.

В то же мгновение Ричард понял разницу между своим даром и даром Анетт. Он получал, а она отдавала. Он улавливал чувства других, она могла заставить их чувствовать то, что чувствовала она. Полезная штуковина, если Анетт была в настроении. Во всем остальном она была, как канарейка в шахте.

Неожиданно рядом с ними возник Майлз.

— Привет, кошечки, — сказал он и поднял бровь так, что Анетт издала еще одно «мяу». — Готовы в путь?

— Если должны, никуда не денешься, — отозвался Гарри.

Волшебные Пальчики оделся надело, как карикатурный квартирный вор: черные джинсы, узкий вязаный свитер, берет, саквояж. Не хватало только маски.

У пассажиров, едущих на «Шотландской стреле» первым классом, имелся отдельный зал ожидания, примыкающий к платформе, на которой готовился к отправке поезд. Они предъявили билеты маленькому лысому розовощекому шотландцу в униформе.

— Добрый вечер, — произнес он тоном метрдотеля. — Меня зовут Арнольд, я проводник. Если я чем-то смогу быть вам полезен, сразу обращайтесь.

— Арнольд, проводник, — повторил Гарри, запоминая имя.

Анетт распорядилась, чтобы ее багаж и три их сумки занесли в вагон.

Никакой особенной энергии Арнольд не проявил, обычная вежливая любезность. Принимая во внимание возраст и внешний вид Ричарда, это было необычно. Вероятно, с точки зрения проводника, покупка билетов в купейный вагон первого класса автоматически возводила пассажира в число избранных. Пассажир был всегда прав, независимо от того, в какой кричащий наряд он одет и какой дрянью смазаны его волосы. Ричард понял, что Арнольд был человеком из категории «не ведающих зла», о которых упоминал Эдвин. Его не посещали призраки. Маленький проводник, наверное, имел иммунитет на потустороннее, как некоторые люди никогда не болеют простудой. Или же он очень, очень хорошо притворялся.

Быть может, залу ожидания не помешала бы хорошая уборка, но в нем еще сохранились остатки былого великолепия. В то время как пассажирам второго и третьего классов приходилось довольствоваться скамейками на платформах, снобы с билетами первого класса могли нежить толстые зады на подушках диванов, обитых тканью лилового цвета, такого же оттенка «сочный кровоподтек», как диваны в купе «Шотландской стрелы». Здесь же подавался бесплатный чай из шипящего электрического чайника, что заставило Катли недовольно пробурчать что-то о потраченных в буфете трех пенсах (и о сохраненном чеке).

Стены зала, подобно фамильным портретам в родовом замке, украшали фотографии в рамках, на которых были запечатлены церемония именования (где присутствовала ненавистная Катрионе леди Люсинда), первые заезды 1928 и 1934 годов (лорд Килпартинджер в фуражке машиниста) и установление рекордов скорости. Разумеется, никаких упоминаний Инвердитского моста.

Начали прибывать остальные пассажиры. Трудно было себе представить молодых людей, более похожих на секретных агентов, чем эти двое: стрижки американских морских десантников, гражданские костюмы точно по фигуре, которые еще даже не обзавелись складками, одинаковые желтые портфели, где, очевидно, и хранились пакеты чрезвычайной важности. Когда Анетт окинула их критическим взглядом, один легонько толкнул другого локтем, и тот растянул губы в зубастой улыбке, от которой на его взращенных на американской кукурузе щеках проступили ямочки.

— Так где шпион? — прошептала Анетт.

— Мы сами шпионы, — так же шепотом ответил Ричард. — Помнишь? Мата Хари.

Трое моряков в белых костюмах походили на ушедших в самоволку сослуживцев главных героев фильма «Увольнение в город». Один был сильно пьян, а его друзей явно страшила возможность встречи с береговым патрулем. Наверняка они тоже ехали в Портнакрейран, хотя было бы удивительно, если бы они действительно путешествовали первым классом. Арнольда униформа союзников, судя по всему, удовлетворила.

Миссис Свит, пожилая дама в свободном клетчатом пальто, очень волновалась о сохранности своих коробок с ружьями. Арнольд терпеливо выслушал пространную инструкцию о том, как их должно хранить.

За ней вошел священник, и первой мыслью Ричарда было, что это переодетый чикагский гангстер. Чисто выбритые щеки и острый мыс волос на лбу невольно наводили на мысль о том, что под мышкой у него спрятан железный прут, а в рукаве — латунный кастет. Тем не менее он буквально излучал праведную благожелательность. Ричард упрекнул себя, что пора бы уже научиться не судить о людях по внешности.