Майкл Ридпат - Последний проект

– Сочувствую.

– Это было ужасно, – продолжал Джон. – И самое страшное во всем этом деле, что я ни с кем не мог поговорить, чтобы облегчить душу. Во всяком случае, ни с кем из тех, кто знал Фрэнка, – я видел, что он лишь ценой огромных усилий сдерживает слезы.

– И из-за чего же вы поссорились? – как можно более мягко спросил я.

– Я встречался с другими мужчинами, а Фрэнку это не нравилось. Но эти встречи ровным счетом ничего не значили. Так… Просто случайные связи.

– Но разве сам Фрэнк не…

– Нет. Я был у него единственным любовником. Мне даже кажется, что он не видел в себе гея до тех пор, пока не встретился со мной. Фрэнк держал все это в страшной тайне. Я пытался убедить его быть более открытым, но он меня не слушал. Думаю, что Фрэнк испытывал острое чувство вины. Через это проходим мы все, и чем скорее от подобного чувства избавишься, тем лучше.

– И по этой причине рухнул его брак? – спросил я.

– Фрэнк осознал это значительно позже, а вначале он считал, что просто утратил сексуальное влечение к своей супруге. Правда и тогда он знал, что чем-то отличается от других, но считал себя асексуальным.

Я всё это не очень понял, но сказанное Джоном прекрасно объясняло тот стиль жизни, которому в течение пятнадцати лет следовал Фрэнк.

– Я сделал для него доброе дело, – просто сказал Джон, – заставил его осознать, кем он на самом деле является.

– У тебя есть какие-нибудь версии его убийства?

– Нет. Вначале мне казалось, что это мог быть ты, но в глубине души я не верил, что ты способен на подобные поступки.

– Копы считают, что Фрэнка прикончил я. Но они заблуждаются, и мне следует им это доказать. Теперь я вижу, что ты, как и я, не имеешь к преступлению никакого отношения.

Это было не совсем так. Я по-прежнему не знал, связан Джон с убийством или нет, но я должен был выразить ему свое доверие, чтобы он в свою очередь поверил мне.

– Но не пройти мимо одного простого факта – кто-то его убил, – продолжал я. – Мне известно, как много значил для тебя Фрэнк, и ты должен помочь мне найти убийцу.

Джон неуверенно покачал головой.

– В таком случае, ответь хотя бы на мои вопросы. Тебе это не повредит, а мне сможет помочь.

– О’кей, – с видимой неохотой согласился Джон.

– Что особенно беспокоило Фрэнка в последнее время перед гибелью?

– Множество вещей. А если быть точным, то он жил в постоянном напряжении. И не только в связи с работой. Это состояние стресса он переносил скверно.

– Что волновало его, кроме работы?

– Прежде всего – ты. С тебя все и началось.

– С меня?

– Да. Он был убежден, что у тебя роман с Дайной. Дело дошло до того, что он даже меня об этом спрашивал. Я ответил, что ничего не знаю, но все видели, что вы находитесь в замечательных отношениях и очень много работаете вместе.

– Да, своими подозрениями он меня сильно допек, – сказал я. – Должен сказать, что в своем недоверии ко мне он явно перехватил через край.

– Мне тоже так показалось. Но ты же знаешь, как Фрэнк боготворит Лайзу. Я думаю, что его страшно пугало то, что его дочь может оказаться в том же положении, в котором оказался он.

– Не понимаю.

– Я говорю об отношениях между ним и мною, – пояснил Джон. – Мы были связаны по работе, имея при этом близкие отношения. Это вызывало у Фрэнка постоянное чувство вины. Потом он узнал, что я встречаюсь с другими мужчинами. И это явилось для него сильнейшим ударом. Ему, видимо, казалось, что в силу своей неполноценности он не только погубил семью, но не смог удержать и меня. Одним словом, Фрэнк боялся, что дочь будет страдать так, как страдает отец. Бедняга с параноидной настойчивостью повторял это снова и снова. Ну и, наконец, наша ссора в пятницу. В тот вечер он не выдержал и взорвался.

– Как это произошло?

– Фрэнк заявил, что не понимает и не приемлет моей неверности. А то, что я гей, не может служить оправданием. – Немного помолчав, Джон продолжил: – Я пообещал исправиться, но он не поверил, и я ушел.

– Когда это произошло?

– Около часу ночи, – ответил Джон, довольно успешно сдерживая слезы. – И больше я его не видел, – он снова замолчал, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. – На следующий день Фрэнк мне позвонил, но помириться мы так и не сумели. Когда я в свою очередь позвонил ему, никто не снял трубку, и звонка позже от него не последовало.

– Сочувствую, – сказал я, понимая, что Джон нуждается в более теплом утешении, которого я, увы, предоставить ему не мог. – С этим вопросом ясно. А что его беспокоило в компании?

– Да, положение в «Ревер» его явно чем-то мучило, – с глубоко вздохнув, произнес Джон. – Но что именно, я не знаю. Разговоров о фирме и о работающих там людях он пытался избегать. В те моменты, когда мы работали в паре, разговор велся только о конкретном проекте. Вне офиса мы о делах практически не толковали. Но что-то его определенно снедало.

– А ты не думаешь, что это могло быть связано с предстоящим уходом Джила?

– А разве он уходит? – спросил Джон, а глаза его от изумления округлились.

– Да, уходит. Прости, но я думал, об этом-то Фрэнк не мог тебе не сказать.

– Нет, – ответил Джон. – О внутренней политике фирмы мы уж точно никогда не говорили.

– А как он оценивал Арта?

– Считал его полным ничтожеством. Как мне кажется, они друг друга терпеть не могли.

– Что он говорил о пьянстве Арта?

– А я и не знал, что Арт пьет. Тебе похоже, известно о жизни в офисе гораздо больше меня.

– Похоже на то, – согласился я. – Но поговорим о другом. Меня очень удивляет то, что полиция не узнала о ваших отношениях.

– Она узнала.

– Что?!

– На это, правда, потребовалась пара недель. В «Домике на болоте» они нашли отпечатки моих пальцев. Я сказал, что работал там вместе с Фрэнком над нашими проектами, и они мне поверили. Но после серии лабораторных исследований копы пришли к выводу, что я занимался в «Домике на болоте» не только трудовой деятельностью. В бостонской квартире Фрэнка я никогда с ним не встречался – он был слишком осторожен для этого, – но после того, как копы потолковали с моими соседями, они узнали, что Фрэнк нередко бывал у меня. Кроме того, они проверили компьютер Фрэнка и обнаружили в электронной почте письма, которые окончательно прояснили ситуацию.

– Неужели они не начали подозревать тебя в убийстве?

– Начали, – кивнул Джо. – Но всего лишь на пару дней или около того. Но у меня было железное алиби. Соседи видели меня в день убийства, а ближе к вечеру я находился в обществе своих друзей. Одним словом, копы перестали меня терзать и с тех пор расспрашивают только о тебе.

– И что же ты успел им поведать? – простонал я.

– Только правду. Я сказал, что Фрэнка беспокоили твои отношения с Дайной, и что между ним и тобой в последние месяцы отношения были, мягко говоря, натянутыми. Они спросили, не угрожал ли ты Фрэнку, и не опасался ли он тебя, на что я ответил, что такого не было и быть не могло.