Говард Рафэн - Двойная ложь

Тяжелый вздох.

— Да, она здесь, — сказал швейцар.

Мне больше ничего и не требовалось.

Затем я позвонил в компанию по прокату автомобилей. Начало вечера, да еще и пятница — дозвониться оказалось непросто. Зато уже через пятнадцать минут я уселся за руль видавшего виды белого «хендаи-аксент».

Я поехал на Парк-авеню, к дому тысяча тридцать и отыскал для машины место прямо через улицу от дома Саманты, место, с которого хорошо был виден вход в здание. После этого мне осталось только сидеть, смотреть и ждать.

Планы на уик-энд сложились у меня окончательно. Если Саманта Кент куда-нибудь поедет, я последую за ней. Не поедет — останусь здесь. В любом случае мне нужно будет что-то есть. И если рестораны доставляют еду к дверям вашей квартиры, то и доставка к дверце стоящего на улице автомобиля никакого труда им не составит.

Правда, после восьми проведенных в «хендаи» часов меня начала донимать порожденная недосыпом ломота во всех суставах, а с нею и скука. А что еще хуже, я засомневался в правильности того, что делаю.

И все-таки я не отрывал глаз от дома.

Рассвет. Время оправданного риска. Короткий сон. У меня было два часа на то, чтобы как-то сгладить воздействие предыдущих двенадцати. Когда я проснулся, слово «посвежевший» мне на ум не пришло. Но, впрочем, состояние мое было достаточно приличным для того, чтобы продолжать наблюдение.

В девять тридцать к дому подъехало такси. С такси всегда мороки не оберешься. Разглядеть, кто из них выбирается, очень трудно. Я вытянул шею, чтобы хоть в общих чертах увидеть приехавшего. Им оказался мужчина. Большие темные очки. Большая сумка на плече. Длинный дождевик с поднятым воротником.

Никто бы ее и не узнал. Даже я. Если бы не одно: серая фланелевая бейсболка с надписью «Янки». Та, в которой она впервые пришла ко мне.

Рука моя рванулась к дверце, нащупывая ручку. Я вывалился из машины, не отрывая глаз от женщины, уже повернувшей к входной двери дома. Ничего, кроме нее, я не видел. Пока не стало слишком поздно.

Я услышал визг покрышек, а все дальнейшее воспринимал как в тумане. Капот фургона, удар, мостовая. Когда я открыл глаза, оказалось, что я лежу на спине и смотрю в затянутое тучами небо. Потом на меня навалилась боль, гулявшая по замкнутому кругу от коленей к бедрам. Какие-то люди подбежали, склонились надо мной и что-то спрашивали. Но я их не слышал. К ним присоединился еще один — молодой мужчина. Водитель фургона.

Мой затуманенный взгляд переместился с лица молодого человека на его одежду. Что-то вроде спецовки, белой, с оранжевыми и зелеными буквами на груди. Надпись гласила: «БУКЕТЫ ОТ МАКСАЙНА». Ирония ироний — меня сбил фургон, принадлежавший цветочному магазину.

Теперь я различил и того, кто стоял с ним рядом. Швейцара из дома Саманты Кент, выбежавшего посмотреть, что произошло. Подобно всем остальным, он не сводил с меня глаз, ожидая, когда я пошевелюсь.

Стоило мне увидеть его, как весь туман из головы словно выдуло. Женщина в серой фланелевой бейсболке, моя Таинственная пациентка, — в эту минуту она уже подходила к квартире Саманты Кент.

Я рывком поднялся на ноги. Меня продрала зверская боль, и все же я, растолкав людей, устремился ко входу тысяча тридцатого дома по Парк-авеню.

— Эй! — крикнул кто-то у меня за спиной.

Конечно, всем им хотелось узнать, куда это я собрался, но больше всех — швейцару. С максимально доступной мне скоростью, прихрамывая, я пересекал вестибюль.

Добравшись до двух лифтов, я прихлопнул кнопку ВВЕРХ. Двери одного из лифтов сразу же открылись. Прежде чем заскочить в него, я оглянулся. Швейцар бежал прямо на меня. Я нажал на кнопку, двери начали закрываться. Напоследок я успел полюбоваться перекошенным от злобы лицом швейцара.

Лифт понесся вверх. Время перевести дыхание — и понять, до чего же мне больно. И все-таки это удача. Если бы водитель фургона нажал на тормоз чуть позже, я был бы сейчас мертв, это уж точно.

Но не опоздал ли я? Жива ли еще Саманта Кент?

Дверь лифта открылась. Я вышел из него, прислушался. Квартир здесь было две — одна налево, другая направо. Ничего не разобрав, я повернул налево и тут же услышал у себя за спиной какой-то шум. Я развернулся, бросился к противоположной двери, повернул ручку и оказался в квартире.

И услышал крик — горловой, резкий. Потом хрип, как будто кто-то задыхается. Я устремился на звук.

Первым, что я увидел, был нож — длинное стальное лезвие, высоко поднятое и направленное прямо вниз. Лезвие дрожало. Как дрожали и две женщины. Стоя лицом к лицу с Таинственной пациенткой, Саманта Кент пыталась отвести от себя лезвие. Было видно, что силы уже покидают ее и схватку эту она проигрывает.

Сделай же что-нибудь, Дэвид. Стиснув зубы, я рванул через комнату. Фланелевая бейсболка полетела по воздуху. Ее хозяйка тоже. Пока мы с ней падали на пол, я старался понять, где же нож. Выронила она его или нет? Этого я не видел.

Как не увидел и стену. Боль, которой наградила меня встреча с фургоном, усилилась почти до невыносимости.

Нож лежал на полу, в метре от меня. Как и Таинственная пациентка.

Хватай нож, Дэвид. Я оттолкнулся от стены, встал на колени. Голова у меня шла кругом. Комната вращалась вокруг. Погоди! Тут же два ножа. И всего по два — у тебя двоится в глазах. Два ножа: один настоящий, другой нет. К сожалению, какой из ножей настоящий, знала из нас двоих только фальшивая Саманта Кент.

Тело ее напряглось, распрямляясь, рука потянулась к ножу. Она начала подниматься на ноги. Я тоже, покачиваясь, точно оглушенный ударом боксер. В глазах больше не двоилось. Таинственная пациентка стояла передо мной, сжимая в руке нож.

Она бросилась вперед — впрочем, нет, не бросилась. Качнулась. Это пуля ударила ей в спину и вышла спереди. Пуля, выпущенная из пистолета, который держала обеими руками Саманта Кент. Настоящая и единственная.

Тело женщины, бывшей когда-то моей пациенткой, замерло. Потом обмякло. Она упала на пол, из живота ее хлынула кровь. Бежевый ковер впитывал кровь, точно губка, и я наконец сообразил, где нахожусь. Где находимся все мы. В гостиной.

Впрочем, не все. Таинственная пациентка уже отправилась в мир иной.

Саманта Кент, едва успев нажать на курок и тем, судя по всему, спасти мне жизнь, тоже повалилась на пол. Я подумал, что, возможно, она получила удар ножом в спину, но, подскочив к ней, никакой крови не обнаружил. По-видимому, она просто упала в обморок.

— Стоять!

Господи, как же мне это было знакомо. Медленно повернувшись, я увидел двух копов с пистолетами и, опять-таки медленно, поднял вверх руки.

Из-за спин копов выглядывали двое санитаров. Все четверо полагали, что спешат на место несчастного случая, к сбитому машиной человеку. А прибыв туда, услышали от негодующего швейцара, что пострадавший, видимо, спятив, ухромал в пентхаус. Впрочем, и эта новость была пустяком в сравнении с выстрелом, который они услышали, выйдя из лифта.