Алексей Антонов - Ёж

Домой приехал поздно, в квартиру влетел как ужаленный, быстро сбросил с себя одежду и рванул в душ, до регистрации оставалось два часа, благо, Екатеринбург — это не Москва, и у меня был вполне реальный шанс добраться до аэропорта без мигалок и вовремя. Помнится, лет пять назад был в Москве по работе. Приехал, уладил все дела, на день вылета заранее заказал такси, приехал в аэропорт вовремя, до регистрации оставался еще как минимум час, так как такси брал с запасом времени. Начал выяснять у администратора, когда будут объявлять регистрацию на мой рейс, и выяснил, что приехал во Внуково вместо Шереметьево. Ох, и заметался же я, застревать в столице мне совсем не улыбалось, терпеть не мог этот город с его надменными жителями. Меня удивлял факт этакого московского налета. Человек, проживший в столице нашей необъятной родины с полгода, чувствовал себя королем мира, и, естественно, все замкадыши вызывали у него мелкое презрение. «Москвичи» шестым чувством определяли провинциала и считали нужным при любых обстоятельствах указать ему на его место, вне зависимости от социального статуса и положения провинциала. Меня эти люди с их богатым внутренним миром жителя столицы весьма и весьма утомляли, каждый час общения с ними был равен проведенному часу в палате с тихопомешанными нарциссами. Я рванул на парковку, отыскал там таксиста, такого же «москвича», как и я сам, только с кавказским акцентом, он не преминул что-то буркнуть себе под нос, насчет «понаехали тут, аэропорт найти не могут», сел за баранку и объявил сумму в триста долларов. Сопротивляться было бессмысленно, и я со словами «если успеем, будет тебе триста» сел в такси и хлопнул дверью. В тот день мне несказанно повезло, житель гор, а ныне почти коренной «москвич», доставил меня тютелька в тютельку в аэропорт. До окончания регистрации оставалось минут пятнадцать, после которой я почти с радостным смехом влетал в салон самолета. И все-таки хорошо, когда до аэропорта можно добраться минут за тридцать-сорок.

На выходе из ванной меня ждала Вика. Ее выражение лица не сулило ничего хорошего для моей будущей поездки. Моя любимая супруга встречала меня с улыбкой, что говорило мне уже о многом. Мы с ней прожили достаточно времени, и я прекрасно знал ее отношение к моему хобби, которое ухудшилось в десятки раз после смерти Славки. Она прекрасно знала, что каждая моя вылазка была чертовски опасна для жизни, и знала, что мой вояж в далеко заброшенный город Еж отнюдь не прогулка, а почитай одна из самых рискованных поездок.

— Я тебе рюкзак собрала уже. — Тут у меня все рухнуло внутри, она никогда, повторюсь, никогда не собирала мне рюкзак в дорогу, она прекрасно знала, что я это делаю сам, как опытный парашютист сам себе заворачивает парашют перед прыжком. Мало того, она и сама не любила это делать, так как всегда с трудом отпускала меня в мои походы.

— В честь чего, м? — я чмокнул ее в нос.

— У меня для тебя есть пара необычных новостей, — тут же выпалила она, — очень-очень необычных.

Именно в этот момент я начал чувствовать, как моя поездка медленно, но уверенно начала накрываться медным тазом и отползать куда-то в сторонку. Новости — это, конечно, всегда хорошо, когда их оглашают с такой лучезарной улыбкой, но не совсем хорошо, когда у тебя остается всего ничего времени до вылета.

— Что за новости? — я подошел к рюкзаку, раскрыл его и начал высматривать, что же мне собрала Вика в дорогу. Документы у меня были давно подготовлены, и я не волновался на сей счет, но, как-никак, мне предстояла нешуточная поездка, где может понадобиться куча вещей, которые в определенных ситуациях могут не только сделать мою жизнь комфортнее в тайге, но и спасти ее.

— Я беременна! — выпалила она.

Я оставил рюкзак и посмотрел на нее. Мы частенько обсуждали эту тему, но все как-то не выходило, да и я серьезно не задумывался об отцовстве. Нет, я очень хотел стать отцом, но чтобы вот так, сразу… хотя, надо сказать, я был готов и вполне созрел. Я без слов обнял ее, крепко-крепко, и понял, насколько же родной она мне человек, в тот миг мы с ней были одним единым целым существом, с одними мыслями и мечтами, мы дышали одними легкими, смотрели одной парой глаз, все чувства слились воедино.

— Надо сдать билет! — я оторвался от нее на миг и посмотрел ей в глаза, мне не хотелось уже никуда ехать, хотя маленький колокольчик где-то в глубине души звенел (было ощущение, что я предаю старую дружбу со Славкой, и я понимал, что моему увлечению индустриальным туризмом пришел конец и настало время осесть). — Какой срок? — миллион вопросов кружил у меня в голове, мысли слегка путались, и возникло ощущение нереальности. Неужели это все происходило со мной, прямо здесь и сейчас?

— Во-первых, билет сдавать не надо, я знаю, что это важно для тебя, и ты должен полететь, — она сделала короткую паузу, смотря мне в глаза, и глупо улыбнулась, — но должен обещать, что это в последний раз или, по крайней мере, пока ребенок не вырастет. — Вика прильнула ко мне. — Во-вторых, срок уже как-никак пятая неделя, врач сказал, что беременность протекает очень легко и мне повезло. Никакого токсикоза, никаких нарушений сна, все просто замечательно.

— Ага… пять недель, это, значит, хорошо прошло открытие шашлычно-дачного сезона, мы же с тобой зажигали в тот день у Греков на даче. Удачно мы с тобой в баньку сходили. — Я еще крепче прижал ее к себе. — Как теперь я поеду, ты тут одна останешься, я там, в тайге, за тысячу километров от вас. — Мельком я посмотрел на ее живот. — Я думал, это ты с летними шашлыками прибавила пару килограммов, а оказывается вот оно что. — Улыбка растягивала мои губы, я был безумно рад.

— Ну тебя, шашлыками такого пуза не наешь! — она надула губки и игриво толкнула меня в плечо. — Я сразу заподозрила неладное, сделала тест, а врачи уже сегодня утром подтвердили, срок-то уже немаленький. Они и удивились, что чувствую я себя замечательно, никаких симптомов, кроме двух полосок на тесте и бьющегося сердца на УЗИ.

Я уже в миллионный раз прокручивал события того дня в голове. Мы стояли, обнявшись, почти в самом коридоре и смотрели друг на друга. Я знал, что она не хотела, чтоб я уезжал. Знал, что она желала того, чтобы моя последняя поездка состоялась год назад, а лучше два, я был уверен в том, что она сильно переживает за меня, но я знал, что должен, просто обязан почтить память старого друга и все-таки попасть в город Еж, зарыть капсулу и выпить сто граммов, опираясь на измазанную в земле лопату.

— Тебе пора, Саш, самолет скоро, — она отстранилась от меня и посмотрела мне в глаза, — я боюсь за тебя. Боюсь с самого того дня, когда узнала про твое это хобби. Ты будь осторожнее, я тебя здесь жду, тебя ждет твой ребенок, будь аккуратен. — Ее глаза наполнились слезами.