Джон Гришем - Вердикт

К тому времени как сообщение дошло до Фитча, они знали еще больше. Тщательное прочтение документов еще одним оперативником, бывшим агентом ФБР, имевшим юридическое образование, показало; что при жизни миссис Брэнт делала пожертвования в пользу таких организаций, как Американская ассоциация борьбы с легочными заболеваниями, коалиция “За мир без курения”, в фонд компании “Чистый воздух”, а также полудюжины иных антитабачных начинаний. Одно из долговых обязательств представляло собой счет на почти двадцать тысяч долларов за последнее пребывание миссис Брэнт в больнице. Имя ее мужа, покойного мистера Брэнта, было найдено в старых списках отдела социального страхования, после чего в другой секции того же кабинета суда округа Бун было быстро обнаружено и его завещание, датированное 1981 годом. Мистер Брэнт умер в июне 1981 года в возрасте пятидесяти двух лет, оставив после себя горячо любимых жену и пятнадцатилетнюю дочь. Согласно свидетельству о смерти, он умер дома. Свидетельство было подписано тем же врачом, что и документ о кончине Ивелин Брэнт. Онкологом.

Питер Брэнт также стал жертвой рака легких.

Свенсон позвонил Фитчу только после того, как получил неоднократное подтверждение достоверности всех фактов.

Звонок застал Фитча в собственном кабинете, где он заперся в одиночестве. Фитч воспринял информацию спокойно, ибо был слишком потрясен, чтобы хоть как-то реагировать. Сняв пиджак, распустив галстук и шнурки, он сидел за столом.

Родители Марли умерли от рака легких.

Он машинально написал эту фразу на листке бумаги и обвел кружком, словно ее предстояло занести в схему потока информации и проанализировать. Должен же он как-то соотнести ее с обещанием Марли обеспечить нужный вердикт.

— Вы там, Рэнкин? — спросил Свенсон, поскольку Фитч ничего не говорил.

— Да, — ответил Фитч и снова надолго замолчал. “Схема потока информации” расплывалась у него перед глазами и, куда ни кинь, вела в тупик.

— Где девушка сейчас? — спросил Свенсон. Он стоял на холоде возле здания суда в Колумбии, прижимая к уху неправдоподобно маленький телефонный аппарат.

— Не знаю. Нужно ее найти. — Фитч сказал это безо всякой уверенности, и Свенсон понял, что девушку они упустили.

Снова долгая пауза.

— Что мне теперь делать? — спросил Свенсон.

— Наверное, возвращаться, — ответил Фитч и внезапно оборвал разговор. Цифры на циферблате плясали у него перед глазами, и Фитч зажмурился. Он потер пульсирующие виски, прижал к подбородку жидкую бороденку, а потом вдруг в порыве ярости швырнул стул о стену и вырвал шнуры всех телефонов. Это немного помогло. Ему требовалась ясная, холодная голова.

Он ничего уже не мог предпринять, чтобы остановить обсуждение вердикта, — разве что спалить здание суда или швырнуть фанату в комнату присяжных. Они были там, все двенадцать, последние из имевшихся в наличии, и у двери стоял охранник. Если бы обсуждение затянулось и жюри пришлось провести еще одну ночь в изоляции, быть может, он и сумел бы вытащить кролика из своей шляпы и сорвать вынесение приговора.

Можно, конечно, позвонить и сказать, что в здании заложена бомба. Присяжных эвакуируют, увезут в какое-нибудь тайное место, и тогда можно будет что-то сделать. Буквы пламенели у него перед глазами — он составлял список возможных действий. Но все это были акты насилия, опасные, незаконные и, вполне вероятно, обреченные на провал.

Часы тикали.

Избранная дюжина — одиннадцать послушников и их пастырь.

Фитч медленно встал, двумя руками взял дешевую керамическую настольную лампу, которую Конрад давно хотел убрать со стола, поскольку на нем вечно царил страшный беспорядок, изо всех сил шарахнул ею о стену и дико закричал. Деревянная стена задрожала. Следом за лампой еще какой-то предмет, возможно, телефонный аппарат, ударился о стену и разбился. Фитч кричал что-то о “деньгах!!!”. Потом где-то возле стены с грохотом приземлился стол.

Конрад и Пэнг в ожидании распоряжений топтались под дверью. Они понимали, что случилось что-то ужасное. Теперь они отступили в глубь коридора, не желая оказаться напротив двери, когда она распахнется. Вам! Вам! Вам! Казалось, что в стену бьет металлическая “баба” — это Фитч молотил по ней кулаками.

— Найти девку! — кричал он в отчаянии. — Найти девку!

После мучительных минут, в течение которых он изображал полную сосредоточенность, Николас решил, что пора поговорить. Он вызвался начать первым и кратко изложил тезисы доклада доктора Фрике о состоянии легких мистера Вуда. Одновременно он пустил по рукам снимки, сделанные во время исследования тканей, Снимки особого впечатления не произвели.

— Итак, доктор Фрике считает, что длительное курение вызывает рак легких, — уважительно заключил Николас свою краткую речь, будто вывод этот мог кого-то удивить.

— У меня предложение, — сказала Рикки Коулмен. — Давайте проголосуем, все ли согласны с тем, что сигареты вызывают рак. Это сэкономит массу времени. — Она ожидала, что ее предложение не будет принято, и приготовилась отстаивать его.

— Отличная идея, — согласился Лонни. Из всех присутствующих он казался наиболее раздраженным и расстроенным.

Николас жестом дал понять, что не возражает. Он председатель, но располагает лишь одним голосом. Жюри вольно делать все, что сочтет нужным.

— По мне — мысль прекрасная, — сказал он. — Итак, поднимите, пожалуйста, руки все, кто считает, что курение вызывает рак легких.

Взметнулось двенадцать рук, и это был крупный шаг по направлению к вердикту.

— Пойдем дальше и обратимся к проблеме привыкания, — сказала Рикки, оглядывая сидящих за столом. — Кто считает, что никотин вызывает привыкание организма?

Опять единодушное “да”.

— Давайте и впредь оставаться едиными в нашем мнении, — призвал Николас. — Очень важно, чтобы мы вышли отсюда с единогласным решением. Раскол равнозначен провалу.

Большинству эта бодрая речь была уже знакома. Юридические причины, побуждавшие Николаса призывать к единогласному решению, не были ясны, но коллеги тем не менее верили своему председателю.

— Итак, покончим с обзором докладов. Кто-нибудь готов выступить?

Лорин Дьюк достался блестящий доклад доктора Майры Спролинг-Гуди. Она прочла вступление, в котором говорилось, что доклад представляет собой обзор рекламной деятельности табачных компаний, в особенности воздействия вышеупомянутой рекламной деятельности на детей в возрасте до восемнадцати лет. Потом она прочла заключение, которое освобождало табакопроизводителей от ответственности за несовершеннолетних Курильщиков. К большей части двухсот страниц, заключенных между ними, она даже не прикоснулась.