Тара Мосс - Алчность

Энди знал, о чем думают большинство присутствующих, осторожно прихлебывая из своих бокалов. Как ей удается держать себя в руках? Как она поведет себя на месте для дачи свидетельских показаний? Как Грэйнджер поведет защиту? Еще он догадывался, что Джерри, скорее всего, думает еще кое о чем.

— Большое спасибо за то, что встретили меня в аэропорту, — обратилась Мак к Махони.

— Рада была помочь. Никаких проблем.

Старший констебль Карен Махони, молодая детектив-стажер, одной из первых встретилась с Мак на месте преступления в Ла Перузе, где Мак нашла в траве тело своей подруги Кэтрин — зарезанной и расчлененной. Карен ожидала блестящая карьера в полиции, и они с Мак, похоже, хорошо ладили. Может быть, даже слишком хорошо. «Что Махони рассказала ей обо мне?» — мучился Энди.

— Я рада, что сегодня мы не увидим себя в вечерних новостях, — искренне рассмеялась Махони, делая вид, что взбивает свои рыжие кудри. — Я выглядела не лучшим образом.

Тут и Джимми рассмеялся, а за ним и Макейди. Махони всегда хорошо удавалось разбить лед.

— Это могло быть опасным, — ответила Мак.

Энди никому не сказал, что приезжал в аэропорт, и теперь не собирался выдавать своего секрета.

— Skata! Журналюгам незачем знать, когда вы прилетели, — добавил Джимми, старый напарник Энди по работе в полиции, со своей обычной прямотой. По виду вылитый плюшевый мишка с пушистым мехом, неотесанный Джимми обладал своеобразным очарованием, полюбившимся Энди, но не всегда восхищавшим других. — Ах, извините, — добавил он, глянув на сидевших за столом дам. — Прошу прощения за мой цветистый язык.

— Sheisse, merde, mierda, skata, crap. Одно и то же вещество, неважно откуда вы родом, — откликнулась Мак, не пропустив ничего.

Джимми расплылся в улыбке, весьма впечатленный тем, что девушка может ругаться на немецком, французском, испанском и его родном греческом. Джерри, напротив, пришел в ужас — должно быть, идеальный образ, созданный им в воображении, разбился вдребезги.

— Да, мы должны постараться сделать вас недосягаемой для прессы, — произнес он, по крайней мере, не потеряв контроля над собственным английским. — Судебный процесс вызвал огромный интерес общественности.

Когда подошел официант, Мак заказала себе бурбон и кока-колу, вызвав у Энди улыбку и на минуту лишив дара речи остальных. В следующие двадцать минут они просто болтали о пустяках, а алкоголь помогал сглаживать все шероховатости. Вечеринка продолжилась в гостиничном ресторане — ни один из сиднейцев не захотел взять на себя ответственность рекомендовать новое место, — и о предстоящем процессе говорили на удивление мало. В конце концов, у Мак на следующее утро назначен полновесный официальный брифинг с представителем обвинения, Королевским адвокатом Уильямом Бартелом, и существенных изменений в том, как будет представлено дело, не предвиделось.

— У обвинения имеется неопровержимое свидетельство психиатрической экспертизы и неоспоримые доказательства того, что Эд Браун действительно является «охотником за „шпильками“» — то есть человеком, ответственным за смерть всех девяти жертв, — и тем самым маньяком, который напал на вас, Макейди, — произнес Джерри со своей обычной педантичностью. Парень он был рассудительный, пока вся его кровь не устремлялась в ненадлежащую часть его тела, хоть и отличался некоторой опасливостью в своей личной жизни. Он даже без ошибки перечислил имена всех жертв Эда Брауна в хронологическом порядке, не забыв и Кассандру Флинн.

К счастью, Энди уже достаточно опьянел от порций бурбона с кока-колой, которые заказывал одну за другой наравне с Макейди, поэтому даже глазом не моргнул, когда Джерри упомянул имя его бывшей жены. Его партнер Джимми покосился на Энди, дабы убедиться, что тот в порядке, после чего благоразумно сменил тему разговора.

Да, в этом деле присутствовало немало аспектов, с которыми Энди хотелось бы покончить и забыть о них навсегда. Точнее говоря, немало аспектов его личной жизни.

А если уж быть совсем точным, то это дело фактически стало частью его жизни.

Уже перевалило за одиннадцать, когда Энди оказался лицом к лицу с Макейди в гостиничном вестибюле, в то время как остальная компания собиралась откланяться.

— Мне кажется, Джерри в тебя влюблен, — сказал он, с улыбкой глядя на нее и ожидая, что она улыбнется ему в ответ.

Однако, вместо того чтобы рассмеяться, Макейди сложила руки на груди и сжала губы. Энди угнетала неотзывчивость Мак. Если бы он не знал всего, что с ними произошло, то решил бы, что он для нее совсем чужой.

— Вот как, — наконец скептически ответила Мак, на которую выпивка каким-то образом подействовала не так сильно, как на него. — Я вижу, вступление в общество анонимных алкоголиков принесло тебе немалую пользу.

Каждый раз — не в бровь, а в глаз.

— Выпиваю иногда на вечеринках с друзьями, ничего больше, — огрызнулся Энди. — Ты ведь и сама не трезвенница.

— Верно, не совсем.

Глядя ему за спину, Макейди видела, как остальные постепенно расходятся. Джимми собирался домой, к жене Энджи и детям. Он помахал им на прощание, пристально посмотрев на Энди, прежде чем выйти через стеклянную дверь. Не наделай глупостей, старина, говорил его взгляд. Джерри направился на гостиничную стоянку к своей машине, на которой он, несомненно, поедет домой, в холостяцкую квартиру где-нибудь в городе, — или где там еще одинокие адвокаты проводят свои ночи? Карен Махони удалилась в дамскую комнату, или, как она выразилась, «в лоток с песком», и в любую минуту могла вернуться.

— Стало быть, все хорошо, Энди? — спросила Макейди. Ее голос звучал спокойно, а на нежных губах не было заметно ни проблеска улыбки. — У тебя все идет как надо? Доволен жизнью?

Моя бывшая жена убита, из-за тебя я едва не потерял работу, а теперь ты наконец здесь, но так далека, что дальше не бывает. О чем ты думаешь?

— Бывает лучше, — ответил он. — Но в общем все отлично.

— Рада за тебя. У меня тоже, — пробормотала она, глядя себе под ноги. Он не мог понять ее. Проклятье, он совершенно ее не понимал.

Сзади подошла Махони.

— Эй, как там все? — Ее рыжие ирландские кудряшки прыгали, словно пружинки. Она прекрасно знала о прошлой связи между Мак и Энди. Она была в Ла Перузе, когда они встретились на месте преступления, перед тем как вся жизнь Энди перевернулась с ног на голову. Как и жизнь Макейди, подумала Махони. По-видимому, Карен Махони изо всех старалась придать пристойный вид происходящему на тот случай, если между ними завяжется словесная битва, но Энди очень хотелось, чтобы она оставила их вдвоем. Он страстно желал, чтобы Мак предложила ему выпить еще, чтобы воспользоваться этим как возможностью поговорить. А вдруг она даже пригласила бы его к себе в номер, как это не раз бывало всего несколько месяцев назад.