Елена Чалова - Печать света

Тонкие брови на смуглом личике девочки выгнулись насмешливо, Анри щурился на экран, раздумывая, а Мириам упорно продолжала:

— Ну, подумайте сами: медальон называется «Печать света». То есть им что-то запечатали, как… как конверт или… сундук. Лабиринт, если брать его в основном значении слова — это путь куда-то, к некоему центру. И еще камень, который называется «Путеводная звезда». Вам не кажется, что с помощью этих предметов «Мудрецы» надеются найти какое-то место или предмет?

— Возможно… Здесь много всего, и я должна посмотреть как следует… — Лилу защелкала клавишами, и на экране замелькали папки, документы, библиотеки.

— Так! Давайте завязывайте с этим! Я сейчас просто с ума сойду! Сбрось мне, пожалуйста, на флешку ту информацию, которая непосредственно касается артефактов и моей семьи, — попросила Мири девочку. — И я поеду домой. Надо как минимум поспать, а как максимум — все обдумать.

Пока Лилу копировала материалы, Мири ходила по комнате.

— Ты чего? — спросил Анри, наблюдавший за ней.

— Неспокойно мне. Они считают, что книга у фрау Легерлихт, но ведь она ее продала…

— Кому? — тут же спросила девочка.

— Не знаю. Через антиквара или кого-то еще. Как я поняла, среди любителей организовали что-то вроде частного аукциона и продали рукопись, не афишируя. Вот, держи, это название аукционного дома, который занимался торгами, — она протянула Лилу мобильник с нужным снимком. — Но «Мудрецы» до этого не докопались… На собственном опыте мы знаем, что кражу артефактов эти люди считают лучшим способом достижения цели. Вдруг они попробуют тот же подход с фрау Легерлихт?

Мири взяла телефон и принялась набирать номер.

— Старушка небось спит уже, — укоризненно заметил Анри.

Девушка хмуро вслушивалась в длинные гудки, а потом трубку сняли и мужской голос сказал:

— Алло?

— Можно поговорить с фрау Легерлихт?

— Как я должен вас представить?

— Это ее знакомая, Мириам Гринберг.

— И что вам угодно от фрау Легерлихт, фрейлейн?

— Хотела спросить… — Мириам вдруг осеклась. — А кто вы такой? — быстро спросила она. — Насколько я помню, фрау живет одна.

Она уже начала делать знаки Анри, чтобы он взял свой телефон и вызвал полицию, когда из трубки донесся тот же голос:

— Я старший инспектор полиции Зальцман. Так зачем вы звоните фрау Легерлихт?

— Я была у нее вчера… Привезла картину в подарок от моей бабушки и… и обещала помочь с оценкой, назвать эксперта в Вене, к которому она могла бы обратиться. Что случилось? — крикнула она, чувствуя, как виски сжимает обруч боли, а ладони становятся неприятно мокрыми от пота.

— Сегодня на квартиру фрау было совершено разбойное нападение, — голос старшего инспектора звучал сухо, и была в нем нотка сожаления, от которой сердце у Мири замерло.

— А… она в порядке? — спросила девушка.

— К сожалению, нет. Причину смерти установят позднее, но фрау скончалась.

Телефон выпал из рук, и Мири уставилась на тускло мерцающий экран компьютера, на котором, опираясь на спины львов, сиял огнями семисвечник.

Ни Лилу, ни Анри старушку не знали, но новость удручающе подействовала на всех. Анри и Мири торопливо распрощались с родителями девочки и покинули дом семейства Жиро.

Молодой человек довез Мири до дома и уехал, удовлетворившись коротким «созвонимся».

Когда Мири переступила порог квартиры, был уже двенадцатый час ночи. Эмиль то ли спал, то ли делал вид, что спит. Но девушка, поглощенная своими проблемами, вошла в квартиру, позабыв вести себя тихо. Она зацепилась за порог чемоданом, выругалась, отправилась в ванную, стуча каблуками по паркету, умылась, начала снимать одежду, но потом поняла, что смертельно хочет пить, и в чулках и кофточке вернулась в кухню, достала бутылку воды, хлопнула дверцей холодильника, жадно выпила полбутылки, а потом вдруг разревелась.

Когда первый взрыв эмоций прошел, Мири подняла голову и увидела в дверях Эмиля. Он стоял и смотрел на нее: в шелковом халате, красивый, подбородок подернут вечерней щетиной, но это лишь добавляет ему шарма.

— Ты красивый, — выпалила Мири.

Он глянул несколько озадаченно, потом сел на высокий табурет подле кухонного стола и сказал:

— А ты плакса. Что опять случилось?

— Фрау Легерлихт умерла.

— Кто такая фрау Легерлихт?

Всхлипывая, Мири объяснила.

— Понятно. Давай-ка я налью тебе выпить, — сказал Эмиль. — Ты устала и расстроена. Вино снимет стресс, а потом помедитируешь в ванной, и все будет казаться не таким мрачным.

— То есть она оживет? — резко спросила Мириам.

Эмиль молча вздернул брови, и девушка покаянно произнесла:

— Прости. Нервы последнее время не очень. — Она знала, что не нужно задавать этот вопрос, но слишком много всего случилось, и с языка помимо воли сорвалось: — Еще меня достали типы из одного общества. Называется «Мудрость Сиона». И я с удивлением узнала, что ты тоже принадлежишь к этой организации.

Эмиль поставил на стол бокал вина и ровным голосом сказал:

— Общество «Мудрость Сиона» занимается сохранением культурного наследия. Я несколько раз жертвовал им деньги. Так же как и другим организациям. И я не понимаю, что именно тебя удивляет? То, что я занимаюсь благотворительностью?

— Нет, благотворительность — это святое, просто… они меня достали! Решили с чего-то, что у савты были какие-то ценные артефакты. Ограбление организовали…

— При чем здесь ограбление? В обществе состоят весьма солидные люди, мой брат у них казначеем. Не думаю, чтобы они действовали такими методами. Что они хотят от тебя?

— Чтобы я продала им кое-какие вещи.

— Ну вот видишь! Они хотят купить, а не украсть!

— Да, но… — Мириам умолкла. Рассказать про медальон? Пожалуй, сейчас не время. — Они такие навязчивые… и эмблема у них дурацкая! — выпалила она вдруг.

Эмиль взглянул на нее почти с жалостью и принялся объяснять, что, согласно мнению древнего историка Иосифа Флавия, семь лампад, на которые разветвляется семисвечник, обозначают семь планет. Два льва, на которых стоит светильник, — символы двух частей божественной души. Круг, в котором находится эмблема, — символ солнца.

— А что значит символ лабиринта? — жадно спросила Мири.

— Лабиринт? В иудаизме нет символа лабиринта.

— Как это нет? Я сама видела! Ну, то есть слышала!

— Что именно ты слышала? — терпеливо спросил Эмиль.

— Есть такая книга, древняя. Называется «Лабиринт Иерихона». Надеюсь, ты не станешь отрицать, что Иерихон был иудейским городом?

— Я не собираюсь отрицать исторически задокументированные факты. — Эмиль бросил печальный взгляд в сторону спальни, поерзал на табуретке и продолжил объяснения: — Иерихон был построен согласно определенной магической схеме, которая должна была укрепить обороноспособность города. Его окружали семь стен, такой градообразующий элемент в то время назывался лабиринтом. Магия — да. Символизм — нет.