Ким Уозенкрафт - Разыскиваются полицией

— Как твоя нога? — спросила Дайана и обратилась к адвокату: — Ей необходимо в больницу.

— Сядь, — попросил он Гейл. — Дай посмотреть. — Мэл поморщился, увидев рану. — Она права. — Он сходил в холл и возвратился с полотенцем. Поставил распухшую лодыжку Гейл на диван и осторожно приложил полотенце. — Схожу вызову врача. А вы не отзывайтесь на звонки — ни в дверь, ни по телефону.

— Прими душ, — предложила Дайане Гейл. — Божественное ощущение.

Девушка отправила в рот очередной крекер, запила вином и двинулась в ванную комнату. Она вымылась быстро, но тщательно. А когда вернулась, Гейл покончила и с виноградом, и с сыром, и с крекерами.

Пришел Мэл, Дайана пожарила омлет с ветчиной, и женщины наслаждались вкусом приготовленной из натуральных продуктов горячей пищи.

— Надеюсь, мой желудок не свихнется от подобной перемены, — заметила Гейл.

Телевизор был настроен на «Нью-Йорк-1» — единственный городской кабельный канал, который передавал исключительно новости: на экране «говорящие головы» чередовались с видеоматериалами и живыми репортажами. Обсуждался недавний местный политический скандал, похищение, убийство и четырнадцатилетняя мать, отправившая своего новорожденного младенца через мусоропровод в мусоросжигатель. И ни слова о беглянках из тюрьмы.

— Похоже, нам везет, — заметила Дайана. — Майк, наверное, завел двигатель и отправился по своим делам.

— Или все еще дает показания, — охладил ее оптимизм Мэл. — Этот процесс занимает определенное время.

Вечером приехал врач, личный друг адвоката. Он наложил швы на лодыжку Гейл, забинтовал и велел не тревожить в течение суток. Когда он удалился, в комнату Гейл вошел Мэл. Она лежала на кровати и читала журнал, который считался интеллектуальным изданием для женщин, но на самом деле был набит сведениями, как сохранить красоту, советами желающим похудеть и бессмысленными предложениями, как управлять собственной жизнью и сделать ее спокойнее. Ничего значимого. Мэл сел с ней рядом, он выглядел слегка обескураженным.

— В чем дело? — спросила Гейл.

— Как бы выразиться поделикатнее… Ты должна избавиться от нее.

Гейл была ошеломлена. На мгновение ей показалось, что адвокат прав, но она сразу устыдилась собственных мыслей.

— Не могу. Если бы не она, меня бы уже вернули в тюрьму и предъявили обвинение в побеге.

— Это понятно. Но теперь вы обе на свободе. Ты должна идти своим путем.

— Я не готова так поступить. У Дайаны нет связей, ей некому помочь. Без меня ее наверняка поймают.

— Решила сыграть роль ее матери? Тебе надо скрыться, и мы поможем это сделать. Рано или поздно новость объявят: из тюрьмы бежали две белые женщины. Вам необходимо разделиться.

— Нет.

— Почему?

— Будем скрываться, и все. Мы уже скрылись. Завтра уйдем отсюда. Подальше. Исчезнем.

— Это не в твоих интересах.

— Я ей обязана. Мы бежали вместе. Не по отдельности, а вдвоем.

— Ты ей ничем не обязана.

— Я никому ничем не обязана. Но она заслуживает, чтобы ей протянули руку помощи. Господи, ее же подставили! Это же ясно: оболгали и посадили за решетку.

— Ты тут ни при чем.

— Сущая правда. Но я хочу помочь ей.

— Почему?

— Чувствую, что она во мне нуждается. И еще чувствую, что способна это сделать.

— Ты нисколько не изменилась.

— Абсолютно изменилась. Но по-прежнему намерена поступать как считаю правильным.

— Это правильно? Рисковать и снова угодить за решетку? И из-за кого? Из-за копа!

— Сказать по правде? Мне нечего терять.

— Сказать по правде, ты можешь потерять свободу. Ты провела за решеткой восемнадцать лет и опять готова сесть?

— Не собираюсь.

— Вас гораздо легче поймать, если вы соответствуете описанию.

— В городе множество белых женщин, полно парочек, подружек. Что нас выделяет среди других?

— Ты что, влюбилась?

— Нет! Разве мы ведем себя как влюбленные?

— Твоя верность ей впечатляет.

— Однако она основана не на любви.

— Хорошо, — вздохнул Мэл. — Смотри не ошибись.

— Не больше, чем обычно.

Мэл рассмеялся и ослабил галстук.

— У тебя есть немного денег. От родителей. — Из кармана появился конверт и лег рядом с Гейл. — Здесь пятнадцать тысяч. Есть еще. Но они вложены. Я бы не советовал изымать оттуда крупные суммы на случай, если за этими инвестициями установят контроль. А так оно и будет.

Гейл потрогала конверт и вспомнила день, когда отец внес залог и выкупил ее из полиции. Каким он казался ранимым и гордым, возвращаясь в Коннектикут. И мать, которая ни словом не упомянула про тот случай, лишь радовалась, что дочь во время учебы в колледже приезжала на выходные домой. Это случилось целую вечность назад. Родители были хорошими людьми. Теперь Гейл жалела, что не была с ними близка.

— Я могу связаться с властями, — промолвил Мэл, — обсудить твое возвращение в тюрьму и попытаться договориться о твоем освобождении с учетом отбытого срока.

— Нет.

— Но мой долг — сказать тебе об этом.

— Забудь, что ты мой адвокат. Просто друг.

— И как друг говорю тебе: оставайся на свободе.

— Хорошо.

— А это значит, что тебе необходимо скорее избавиться от компаньонки. С ней опасно.

— Как ты можешь так говорить? Ты ее совершенно не знаешь.

— Сужу по ее настрою.

— У каждого свой настрой. Она в бешенстве. Ты не поверишь, что с ней сделали.

— Вот и присяжные не поверят. Избавляйся от нее.

— Это не так просто.

Адвокат вздохнул и посмотрел на Гейл:

— Для тебя все непросто. Слушай, Гейл, я не хочу, чтобы тебя опять засадили.

— Я тоже не хочу.

— Завтра принесут документы. Забирай водительские права и уезжай подальше. Устраивайся на работу, заводи семью. Ты это заслужила. Отсидела свое. Беги.

— Я не способна на нее наплевать.

— Чем ты ей обязана? Ничем! Сделала ей доброе дело. Теперь пора позаботиться о себе. Послушай, Гейл, у тебя есть знакомые, друзья. Они готовы тебе помочь. Все знают, что ты заслужила жизнь. Отсидела больше, чем положено. Уходи. Живи своей жизнью. Неужели не способна? — Мэл провел ладонью по седым волнистым волосам. — Присмотрись к ней. Она снова угодит за решетку. Могу предсказать это прямо сейчас. И что будет, если в момент ареста ты окажешься рядом с ней?

— Я не стану уходить без нее, — заявила Гейл. — Эта девушка буквально вытащила меня из тюрьмы. — Она с удовольствием вдыхала давно забытый запах старого дерева и мебельной политуры.

— Гейл, твои отец и мать просили меня позаботиться о тебе, когда ты выйдешь на свободу. Тебе с ней не по дороге. Она подведет тебя под арест.

— Я не могу бросить ее.

— При чем тут бросить? Так будет лучше для вас обеих. Она поймет, когда ты ей объяснишь. В конце концов, она же служит в полиции.