Ким Уозенкрафт - Разыскиваются полицией

Когда она вернулась к машине, Дайана уже сидела за рулем. Гейл наклонилась к окну:

— Ты в порядке? — Дайана кивнула. — Мне нужно позвонить.

Дайана наблюдала, как Гейл направилась к будке телефона-автомата у въезда на бензоколонку. Она говорила недолго, протерла глаза и записала инструкции на клочке бумаги. Дайана надеялась, что их благодетели, кем бы они ни были, надежны, как утверждала Гейл. Но показалось странным, что сеть заговорщиков только и ждала момента, чтобы оказать ей помощь. Возможно, товарищи Гейл хотели отблагодарить ее за то, что она столько лет провела в тюрьме и ни разу не обмолвилась о своих сообщниках. Похоже на кодекс полицейских — обычной в их среде стене молчания. Благодаря которому ее, вероятно, и удалось упечь за решетку.

Дом находился в северных предместьях Оклахома-Сити и стоял в конце петляющей дорожки, которая мимо сосны и низкорослого дубка выводила на шоссе на восток, в Арканзас. Когда Дайана остановила машину, у Гейл засосало под ложечкой. Сейчас она увидит, как годы изменили ее друзей.

Дом был двухэтажным, из кедровых бревен, с выложенным каменными плитами двориком под навесом, отчего со стороны крыльца приобретал вид фермерского жилища. Вверху массивных дубовых дверей вставлены матовые ребристые стекла, ниже — дверной молоток в виде морды льва. По периметру крыльца на джутовых плетенках висели глиняные кашпо ручной работы с темно-красными и белыми бальзаминами. Во дворике — садовые деревянные столики и кресла-качалки.

К пологому скату крыши гаража на две машины была приделана баскетбольная корзина, во дворе натянут батут. Гейл подметила все эти детали, пока они приближались к дому. Она понятия не имела, что у Криса и Мишелл есть дети. А почему бы и нет? Они поженились примерно через год после того, как был ограблен банк. Гейл не могла вспомнить точной даты. В памяти всплыла отвратительная телефонная будка из красной фанеры рядом с дежуркой в тюрьме. Ей позвонила мать и сообщила: к ним домой пришло приглашение на свадьбу Криса и Мишелл с припиской, что они очень сожалеют, что Гейл не удастся к ним приехать. Но они помнят о ней. К тому времени Гейл еще недолго провела в тюрьме. И надеялась даже с ее приговором выйти лет через пять, хотя и такой срок казался ей непомерно большим.

Не успели Дайана и Гейл выйти из машины, как из дома показалась Мишелл в длинной, со складками, коричневой юбке с орнаментом и желто-коричневом топике из какого-то волокнистого материала — то ли хлопка, то ли пеньки. Длинные волосы локонами падали на плечи. Она раскрыла объятия и приветливо улыбнулась Гейл. Не менее бурно она поздоровалась и с Дайаной.

— Заходите, заходите! — Мишелл повела их в дом.

Гейл удивил ее тягучий выговор. Она внезапно остановилась и обернулась. Дайана оставила машину на подъездной дорожке.

— Может, нам лучше поставить автомобиль в гараж?

Дайана кивнула, вернулась, запустила мотор, дождалась, когда Мишелл откроет ворота, завела «таурус» внутрь и выключила зажигание. Петли скрипнули, хозяйка с трудом закрыла створку.

— Крис обещал смазать, — объяснила она. — Никак не соберется.

Мишелл увела гостей с вечернего зноя в созданную кондиционерами прохладу дома. Женщины миновали вход с полом из плитки и оказались в просторном помещении, которое совмещало в себе кухню, столовую и гостиную.

— Хотели добиться эффекта большого пространства. — Мишелл гордо обвела взглядом стены. — Чаю со льдом?

— С удовольствием.

Дайана осмотрела удобную обстановку. Много дерева и подушек, мексиканские одеяла и большой каменный камин. Одну стену целиком занимал набитый книгами шкаф, другие были сложены из необожженного кирпича. Все очень приземленно. Гейл узнала стоящую на камине керамическую фигурку рассказчицы — ребятишки сидели у нее на коленях, на плечах, прижались к рукам бабушки и затаив дыхание слушали, как она сплетает им сюжет волшебной сказки.

— Хороший дом, — похвалила Дайана, принимая из рук Мишелл большой стакан чая.

— Видели бы вы, каким мы его купили, — усмехнулась хозяйка, провожая женщин в гостиную и усаживаясь в кресло-качалку. — Развалина. Мы его восстанавливали год за годом по кирпичику.

Гейл опустилась на пышные подушки дивана. Дайана устроилась рядом.

— Ну вот. — Мишелл накрутила на палец локон и сделала глоток чаю.

Дайана, продолжая рассматривать убранство дома, тоже пригубила напиток. Она чувствовала некую неловкость. Или это ощущение проникло под крышу вместе с ними? Похоже, ей здесь не рады.

— Где Крис? — спросила Гейл.

— Поехал купить на обед рыбу. Мы решили пожарить ее на гриле. Ты ешь рыбу?

— Да.

— У рыб есть глаза, — напомнила Дайана.

Мишелл удивленно покосилась на нее.

— Сделаю исключение. — Гейл вспомнила рыбные палочки в столовой тюрьмы — напичканные хлебом безвкусные ломти белой массы. — Рыба — это замечательно.

Мишелл, не прекращая крутить локон, снова поднесла к губам стакан с чаем.

— Надеюсь, привезет тунца.

Дайана встала и очень осторожно опустила стакан на лежащую на столе подставку. Она оказалась в идеальном доме и боялась что-нибудь пролить или разбить. Все тут на своих местах. Ни единой пылинки. Видимо, хозяева убрались к приезду гостей. Дайана надеялась, что это так. Ей претила мысль, что кто-нибудь может жить в такой неестественной обстановке, хотя знала, что бывают любители идеального порядка. Пару раз заезжала по вызовам в подобные дома. Но обычно, когда прибывает полиция, лоск и спокойствие в доме уже поколеблены, если не разбиты вдребезги.

— Не возражаете, если я попрыгаю на батуте?

Голубые глаза Мишелл на мгновение округлились, но в следующую секунду губы сложились в любезную улыбку.

— Разумеется. Чувствуйте себя как дома.

Дайана взяла чай и вышла во двор, радуясь возможности покинуть помещение. Она не понимала, что связывало Гейл и Мишелл, но ей показалось, они не очень ладили, и было неприятно на это смотреть. Дайана пересекла газон, развязала шнурки на ботинках, сняла носки и забралась на черную пружинящую сетку. Поначалу попыталась сообразить, как надо двигаться. Дайана пробовала прыгать на батуте всего раз или два в жизни, но запомнила, как это забавно.

А в доме Гейл сняла со стоящего перед диваном грубо сколоченного дубового столика небольшую вазу. Столик мог бы называться кофейным, если бы не его основательность. Гейл сжала вазу в ладонях. Она была белой с бледно-лиловым налетом, а внутри — темно-лиловой. До обжига и окончательной отделки на внешнюю поверхность нанесли миниатюрным инструментом искусный рисунок.

— Сандра сделала, — объяснила Мишелл. — Назвала ее «Ваза, полная воздуха». Завоевала второе место на ярмарке.