Кристофер Дикки - Кровь невинных

— Неизвестно, с кем мы здесь встретимся, — объяснил он.

Но время шло, а нам никто не попадался.

Изрезанная колеями и рытвинами, заметенная снегом дорога шла вдоль горной гряды. Мы ехали то мимо каменистых утесов, то сквозь густой лес, темный и зловещий, как в волшебных сказках. Дорога обледенела, и машина соскальзывала к краю обрыва.

— Хочешь, я сяду за руль? — предложил Рашид.

— Нет. Разве что ты сам этого хочешь.

— Ты — хороший водитель, — ответил он.

Мы разговаривали все меньше и меньше. В салоне машины раздавались лишь скрип подвески, рев двигателя и громкое жужжание вентилятора. Я испытывал тревогу: представлялось, как машина срывается с обрыва и разбивается, а вместе с ней и мы.

Я никогда не любил высоту. Трудно сосчитать, сколько раз мне приходилось прыгать с парашютом, проходить по веревочным мостам, спускаться на канате с гор и с вертолета. И всякий раз я преодолевал страх, который буквально парализовывал меня. Первые несколько раз, когда я залезал на вышку для прыжков, мои ноги подгибались и я не мог сдвинуться с места. Позже я научился подавлять в себе страх, сосредотачиваясь на повседневных заботах или каких-то других проблемах, например, под чей обстрел я могу попасть, когда приземлюсь. Но теперь, путешествуя по горному серпантину, мне казалось, что я заглядываю в бездну, и страх снова сковывал мои мышцы. Обрыв был совсем близко. Машина могла в любую минуту преподнести сюрприз.

Слишком близко к краю. Я делал все, чтобы она оставалась на дороге, стараясь при этом особенно не напрягаться.

Вскоре после того как мы проехали Гламоч, мне показалось, что придется повернуть назад. Дорога пролегала через небольшую долину, затем снова вела в горы, становясь все уже и уже. Под снегом — только грунт и гравий. Наконец дорога сузилась до одной линии. А потом стала и того уже. Часть дороги просела, и огромную трещину перекрывали бревна. Они лежали вкось и вкривь, некоторые из них выступали над остальными и казались весьма неустойчивыми. Мы вышли, чтобы осмотреть их. Неумело залатанная дорога выглядела ненамного шире нашего «лендкрузера».

— У нас получится. — Рашид осторожно переходил через бревна. Он едва не поскользнулся на их ледяной поверхности.

Меня это не убедило. Однако дорога позади нас была слишком узкой, развернуться не представлялось возможным, и нам пришлось бы долгое время ехать задним ходом, что не менее опасно. Снова пошел снег. У нас не оставалось выбора. Если мы не переедем эти бревна, то я никогда не доберусь до Дрвара. Мы можем застрять в горах на ночь. Возможно, дольше. Но если поедем слишком быстро, машина сорвется в пропасть. И мы погибнем.

— Надеюсь, ты окажешься прав, — сказал я.

— Я поведу, а ты будешь показывать мне путь, — предложил Рашид.

— Нет, приятель. Это мое путешествие.

Он посмотрел на меня, тяжело дыша.

— И Божья воля.

— Да, и Божья воля.

— Убери зеркало справа и не переживай, если поцарапаешь машину.

— Хорошо. Но я надеюсь обойтись без этого.

Я медленно поехал на самой низкой скорости, стараясь не сводить глаз с Рашида впереди меня или с каменной стены справа, только бы не смотреть налево. Но не мог. Все, что я видел, — это пропасть. Если бы я открыл дверцу машины и сделал всего один шаг, то сорвался бы вниз. Дно пропасти находилось, наверное, в тысячи футах от нас, его заслонял круговорот снежинок и густые серые облака. Я слышал, как шины шуршали по гальке, и каждая частичка льда и снега скрипела и хрустела под ними, пока я приближался к бревнам. Шины коснулись их и медленно покатились сначала по одному, затем — по другому. Бревна закачались, и переднее левое колесо, находившееся ближе всего к обрыву, стало соскальзывать, а переднее правое поднялось.

— Не останавливайся, — прокричал Рашид. — Езжай дальше! — Он забрался на бампер спереди. Под его весом колесо опустилось на землю. Бревна перестали покачиваться. Мы продвигались дальше. Рашид стоял перед машиной, его силуэт вырисовывался на фоне неба. Он не сводил с меня глаз.

— Двигайся, — сказал он.

Затем начал просто открывать рот, беззвучно произнося слова: «Медленно. Вот так». Металл с правой стороны скрипел и визжал, задевая каменистую поверхность утеса. Передние колеса соскользнули с последнего бревна и заскрипели по снегу. Но задние пробуксовывали по льду, который покрывал бревно.

— Не останавливайся! — велел Рашид и взобрался на капот «лендкрузера».

Затем полез наверх, и я услышал, как он ползет по крыше назад, чтобы надавить на задние колеса, которые скользили. Их заносило, и на мгновение они закрутились на льду. Но они продержались достаточно долго, чтобы передние колеса оказались на твердой почве. Машина дернулась, подскочила и наконец миновала бревна.

В лобовом стекле сверху появилось лицо Рашида. Он улыбнулся и засвистел, но я не слышал его через стекло. Рашид подал мне знак проехать еще немного вперед, чтобы он мог спрыгнуть. Соскочил с крыши с правой стороны машины, посмотрел на дверцу и покачал головой.

— Открывай дверцу, — сказал он, — только не левую, — и уселся рядом со мной.

— Даже не верится, что мы справились.

— Господь помог нам, — ответил Рашид.

— Да. Господь и его друзья. — Но Рашид ничего не ответил. Я проехал еще несколько ярдов, пока дорога не стала постепенно расширяться, потом затормозил и вышел из машины. Я едва держался на ногах. Пришлось облокотиться о машину, чтобы отлить. Теперь за руль сел Рашид. Мы прибыли в Дрвар через два часа после наступления темноты.

Я видел эту пещеру раньше. На старой гравюре, которую в детстве нашел на чердаке. Я рассматривал ее, изучал, она даже снилась мне, но я так и не узнал, чем она знаменита. А потом увидел ее собственными глазами на другой стороне реки в Дрваре, посредине холма. Различные дорожные знаки в городе указывали к ней путь. «Титова печина». Рашид объяснил, что это пещера Тито. Местная достопримечательность. По крайней мере была таковой, пока помнили о Тито и пока существовала страна Югославия, которую он собрал воедино. В Дрваре даже построили большой мотель для школьников и туристов незадолго до того, как начались волнения.

Теперь мы были единственными приезжими в городе, и, само собой, никто не обрадовался нашему прибытию. Когда после долгой поездки по горам мы наконец добрались до отеля, двое вооруженных мужчин на входе стали изучать наши анкеты, которые мы заполнили по приезде. Они долго смотрели на мою фамилию.

— По какому делу здесь? — поинтересовались они.

— Приехали посмотреть на пещеру, — ответил Рашид и сказал, что мы — студенты последнего курса, пишем диплом по Второй мировой войне. Меня он представил как американца, а себя — подданным Великобритании и, к моему удивлению, даже показал британский паспорт. Мужчины внимательно рассматривали нас, не перебивая.