Кристофер Дикки - Кровь невинных

— Руки мыть не обязательно, — сказал он. Мы вошли и свернули в маленькую, тесную комнатку. — Я храню это здесь, в холодильнике.

С обеих сторон располагались полки с колбами и мензурками. От одного взгляда на них я почувствовал волнение. Попытался заглянуть через плечо Азиза, но не смог рассмотреть, какую комбинацию он набрал на кодовом замке, прежде чем открыл тяжелую дверь.

— Вот. — Он отошел в сторону, чтобы я мог увидеть обычную колбу с наклейкой, подписанной карандашом.

— И все?

— Этого достаточно. Более чем достаточно.

— Но откуда он здесь?

— Спроси Рашида. Он принес его.

— Ты не знаешь, где он его взял?

— Не знаю. Я не спрашивал его, — произнес Азиз многозначительным тоном. — Ты доволен?

— Ты уверен, что здесь именно то, что должно быть?

— Уверен. Это моя работа.

Я изучал колбу еще несколько секунд. Она идеально подходила для огнетушителя. Азиз закрыл дверь холодильника, обошел меня и двинулся назад. Я бросил последний взгляд на холодильник, пытаясь понять, где уже видел подобную дверь с кодовым замком и плотной изоляцией. Увидел наклейку с надписью «Ревко». И тут я вспомнил. Мне больше не придется спрашивать, откуда взялся вирус.

— Ааааа, черт! — воскликнула Шанталь.

Сон — даже не помню, что мне снилось, — испарился, и я медленно открыл глаза. Белые стены крошечной квартиры казались серыми в проникавшем сквозь закрытые жалюзи тусклом свете. Я уткнулся лицом в ее теплую шею и плечи.

— Что случилось? — Я обнял ее за талию и подвинулся к ней, ее гладкая спина коснулась моей груди, затем я прижался еще крепче, чтобы ощутить ее всем своим телом.

— Дождь, — произнесла она.

Я спал слишком долго. Все еще в полудреме, не открывая глаз, я ласкал ее, проводя пальцами по ее грудям, шероховатым бугоркам сосков, коже на ребрах, изгибу талии. Я вдыхал ее запах и стал постепенно просыпаться.

— Дождь? — Я посмотрел в окно. Жалюзи были опущены. Я прислушался к стуку капель, но ничего не услышал. — Почему ты думаешь, что это дождь?

— Может быть, снег.

— Но с чего ты взяла?

Она заворочалась, освобождаясь от простыни и моих объятий, и повернулась ко мне лицом. Теперь я видел только тень на ее глазах.

— Я слышу свист швейцаров, вызывающих такси на Парк-авеню.

Я снова прислушался и тоже услышал достаточно громкий свист.

Полностью пробудившись, я почувствовал озноб.

— День будет долгим. — Я быстро поднялся с кровати. — Интересно, когда Джордж доберется до офиса?

— Он будет на месте к тому времени, когда мы туда приедем. А что?

— Я не слышу тебя, — сказал я из ванной, чистя зубы. Посмотрел на свое отражение в зеркале. Глаза казались уставшими и покрасневшими, голубая радужная оболочка выделялась на фоне белков, как прожектор. Я закрыл глаза.

Сегодня я переживал не только из-за Джорджа. Меня также беспокоил Рашид, который сообщил, что хочет со мной встретиться. До назначенного дня оставалось почти шесть недель. Он собирался передвинуть срок? Или что-то еще? Месяцами он не выходил на прямую связь, а теперь это. Азиз наверняка рассказал ему о нашей встрече. Возможно, Рашид хотел убедиться в моей готовности. Или еще раз сверить детали. Мне оставалось только ждать.

Честно говоря, я даже не знал, что ему сказать. Когда я увидел дверь холодильника в колледже Льюиса, обрывки воспоминаний стали выстраиваться в моей голове так же четко, как набор цифр на его кодовом замке. Дверь на холодильнике была почти такой же, как на сейфе, который мы нашли в бунгало около Кувейта. Я увидел его в ту ночь, когда впервые встретил Рашида. Маленький толстяк, который пришел вместе с Рашидом, попытался открыть сейф, и Рашид застрелил его. По его словам, он убил его за то, что тот подверг наши жизни риску, пытаясь спасти свое имущество. Но правду ли он сказал? Мы не знали, что находилось в сейфе. Черт! Потом я собирался подорвать сейф, чтобы открыть его. Если там хранился вирус, взрыв мог его уничтожить. Мог. Но я хорошо выполнял свою работу. Если бы я правильно рассчитал заряд, взрыв не повредил бы содержимое сейфа. Но стоило мне ошибиться, и взрыв освободил бы вирус. Мы так и не узнали, что там было. Мы бросили сейф прежде, чем я смог его открыть. А потом провели эту ночь на дороге смерти, погиб Дженкинс, и я больше не вспоминал о сейфе.

Что, если именно оттуда Рашид достал свой ужасный Меч? Я не был уверен. Почему он привел нас туда? На кого работал? Не на кувейтцев. И не на американцев.

Шанталь права. Как ни горько мне это сознавать. Все становилось на свои места, когда знаешь то, что знала она, а теперь и я, о Саддаме. Он владел химическим и биологическим оружием, занимаясь его разработками с начала 1970-х. Оно было для него не менее важным, чем создание атомной бомбы. Мог ли он позволить своим ученым уничтожить вирус оспы? Передал бы он его Всемирной организации здравоохранения? Нет. Он сохранил его. И он использовал бы его во время войны в Заливе, если бы появилась такая возможность. Оспа идеально подходила для подобных целей. Возможно, она не причинила бы особого вреда солдатам, но уничтожила бы вернувшихся в свои города кувейтцев. Он жег нефтяные скважины, покрывая землю огнем и дымом, а потом стал бы убивать и калечить детей. Во всеобщем хаосе войны никто не смог бы сказать, почему началась эпидемия.

Но этого не случилось. Что-то пошло не так. Возможно, войска Саддама отступали слишком быстро, чтобы реализовать план. Возможно, все расстроилось из-за какой-то технической ошибки. Кодовые замки на морозильнике заклинило из-за коррозии. Возможно, они не смогли открыть морозильник, а может, боялись взорвать его. Я не стал бы этого делать, если бы знал, что там внутри. Может, их спугнули спецназовцы, которые пытались уничтожить это место за несколько дней до нас. Кто знает? Но Рашид и толстяк что-то знали. Это точно. Толстый мужчина был мертв, а Рашид…

Кто такой Рашид? Я считал его другом. Мы вместе путешествовали, разговаривали, делились секретами. По крайней мере я делился своими. В Боснии он часами слушал рассказы о моей семье и даже о моих страхах. Он рисковал своей жизнью и спас меня. Он был моим учителем. Когда я пребывал в отчаянии и чувствовал себя потерянным, он помог мне обрести веру, стать ближе к Богу. Указал путь. И мы шли вместе по этому пути. А теперь я стал сомневаться в нем. Очень сильно сомневаться.

Я вспомнил все, что рассказывала Шанталь о возможных планах Саддама, о мести и терроризме; о том, как он вербовал палестинских террористов, превращая их в то, что она называла «исламскими террористами». Я понимал, что Рашид идеально подходил под эти описания. Он был наполовину палестинцем и имел связи с моджахедами. Когда я впервые встретил его, он вполне мог работать на Саддама в Кувейте как двойной агент, а потом помогать в создании новых террористических организаций в Афганистане и Боснии…