Шарлотта Линк - Эхо вины

– Вместе с вашей маленькой дочерью.

– Да. Понимаете, я нужна Ким. И в первую очередь потому, что ее отец так редко бывает дома.

– Ваш муж политик?

Поразительно, он угадал даже это!

– Да, он немного занимается политикой. Откуда вы знаете?

– В поезде, на пути сюда, я кое-что прочитал о нем в газете. Он хочет занять кресло в нижней палате парламента.

– Да, при определенных усилиях с его стороны он, наверное, сумел бы…

– Но тогда вы будете чувствовать себя еще более одинокой.

– Я не чувствую себя одинокой.

– Вы не чувствуете себя одинокой, постоянно пребывая лишь в обществе семилетнего ребенка? Ни за что не поверю.

– Нет, не чувствую.

Этот разговор стал неприятен Вирджинии. И кто он такой, что она должна оправдываться перед ним?

– Ваша дочь скоро вырастет. Она вылетит из родительского гнезда, и у нее начнется своя жизнь, а вы останетесь совершенно одна в этих мрачных стенах, окруженных гигантским лесопарком, среди этих деревьев-великанов, из-за которых не видно даже неба.

Вирджиния натянуто улыбнулась:

– Зачем вы все преувеличиваете? Натан, мне…

Ей снова стало трудно дышать. Как вчера, когда она стояла в окружении любопытных мамаш. Этот человек зачем-то лез к ней в душу. Специально или нет, но он переступил невидимую запретную черту.

Натан порылся в кармане своих брюк и достал оттуда какое-то фото. Вирджиния не сразу разглядела, кто был изображен на этой маленькой, слегка помятой карточке.

– Вот что я нашел вчера в моей комнате. В самом нижнем ящике комода. Там лежала целая куча фотографий, аккуратно разложенных по конвертам.

Вирджинии потребовалось несколько секунд, чтобы переварить тот небрежно-равнодушный тон, с которым это было сказано.

– А вы всегда шарите по чужим шкафам? – выговорила она наконец.

Натан оставил этот вопрос без внимания: Он невозмутимо разглядывал фотографию.

– Итак, это вы, – возвестил он. – Лет пятнадцать тому назад, не так ли? Здесь вам где-то двадцать с небольшим, насколько я могу судить.

Он протянул Вирджинии фото. На нем беззаботно смеялась молодая женщина, одетая в длинную цыганскую юбку и футболку с бахромой на подоле и рукавах. Красивые волосы длиной до талии мягкими прядями спадали ей на грудь. Она сидела на Испанской лестнице в Риме среди десятка других туристов, и ее глаза излучали блаженство и счастье.

– Двадцать три, – глухо произнесла Вирджиния. – На этой фотографии мне двадцать три года.

– Рим, – улыбнулся он. – Рим, лето…

– Весна, – буркнула женщина. У нее в горле неприятно запершило. Вспоминать про Рим она совсем не хотела. Она желала только одного – чтобы этот человек как можно скорее исчез и оставил ее в покое.

Вирджиния резко выдвинула свой стул и вскочила.

– Натан!

Он потянулся через весь стол и мягким движением взял фотографию из ее рук.

– Я не могу наглядеться на это фото, – шептал он. – И со вчерашнего вечера меня занимает один-единственный вопрос… Где сейчас эта живая, энергичная хохотушка? Куда она пропала? И почему?

Вирджиния внутренне негодовала, однако это чувство так и не переросло в настоящую ярость.

Этот человек зашел слишком далеко! Адрес он, видите ли, раскопал в ящиках чужого комода. Явился сюда вслед за хозяевами дачи, уложил жену в местную больницу, рассчитывая, что при таких обстоятельствах Квентины не откажут ему в приеме. И этот расчет оказался верным.

Едва переступив порог комнаты, предоставленной ему для ночлега, он снова ринулся рыскать по шкафам, совать нос в дела, которые его совершенно не касаются… И эти провокационные вопросы… Кто дал ему право задавать их? Даже старый, испытанный друг не всегда решится произнести некоторые вещи вслух. А он-то кто такой? Чужак! Беспардонный наглец!

Равнодушно, с милой улыбкой на губах, он ранил ее в самую душу. А все потому, что она с самого начала проявила себя слишком кроткой.

Может быть, в сложившейся ситуации есть и ее вина? Но ведь она всего лишь хотела поддержать несчастных людей, неожиданно попавших в беду. Ливия, молодая привлекательная женщина, неделю работала на Квентинов в Данвегане, показала себя трудолюбивым и скромным человеком, поэтому Вирджинии захотелось помочь ей в трудную минуту. Сама-то Ливия, в отличие от своего мужа, не проявила никакой навязчивости. Она лишь с благодарностью приняла то, что предложила ей Вирджиния – например, ту же одежду. Поселившись на даче Квентинов, она наверняка не вынюхивала там чужих секретов, да и в Норфолк поехала не по своей воле, а потому, что ее в невменяемом состоянии потащил за собой муж. Не будь Натана, Ливия вне сомнений постаралась бы как можно быстрее вернуться домой в Германию.

Именно Натан вцепился в Вирджинию, как рыба-присоска, и не давал себя сбросить.

Может быть, интуиция у Фредерика оказалась более тонкой, чем у нее? Она знала своего мужа как человека отзывчивого, который не раз приходил на помощь нуждающимся людям. Но в случае с этой немецкой парой Фредерика как подменили. Он с первого же момента был настроен против горе-путешественников, и, как это ни горько было осознавать, худшие из его предчувствий потихоньку начинали оправдываться.

Вирджиния оставила вопросы Натана без внимания. Вместо ответа она встала и заявила, что сейчас ей нужно уехать, чтобы забрать Ким с праздника. Мужчина лишь чарующе улыбнулся ей в ответ. Вирджиния с удовольствием отправила бы его ко всем чертям, но почему-то – быть может, из-за этой улыбки? – так и не смогла произнести решительных слов.

Взяв ключи от машины, она вышла во двор, оставив Нагана одного в доме – как будто бы она знала его сто лет и безоговорочно доверяла ему!

«Неизвестно, что он выудит из ящиков на этот раз, – невесело рассуждала в мыслях Вирджиния, сидя за рулем. Ее машина мчалась по неширокой полоске асфальта в направлении дома, где гостила Ким. – Раз уж тебе не хватило духа сразу выгнать его, надо было, по крайней мере, посадить его с собой в машину». Но, откровенно говоря, оказаться с ним наедине в салоне автомобиля она вовсе не хотела. Сейчас ей необходимо было держаться от Натана как можно дальше.

Тот факт, что он откопал фотографию именно с тех римских каникул, был ничем иным, как дурацкой случайностью. Но такая случайность стоила ей нервов, и немалых.

Так вот, оказывается, где лежат старые фото, осколки ее прошлого, – в комнате для гостей! А она думала, что давно расправилась с ними. При первой же возможности она немедленно достанет эти снимки и швырнет их в мусорный бак – естественно, не пересматривая их заново. В ее представительной гостиной уже стоит целая полка солидных фотоальбомов в кожаных переплетах. Карточки в них аккуратно разложены, подписаны, снабжены пояснениями, например: «Пасха. 2001 год, Скай», «День рождения Ким, 5 лет», и все в таком роде. На первом альбоме стояла надпись: «Фредерик и Вирджиния. Наша свадьба, 1997 г.». Свадьбой начиналась вся серия. Альбомов со старыми пожелтевшими фотографиями миссис Квентин не держала.