Шарлотта Линк - Эхо вины

– Мне очень жаль, Вирджиния. Наверное, я должен был сказать тебе об этом намного раньше. Я женат.

– Но…

Она обхватила руками голову, как будто одним этим движением могла утихомирить все свои мысли, болезненной чехардой закрутившиеся в мозгу.

– В последние недели я сильно мучился, не зная, как сказать тебе об этом. Так получилось, что я с самого начала упустил удобный момент, а с течением времени говорить об этом становилось все неудобней… Я просто трусил, Вирджиния. Я надеялся, что вот-вот подвернется подходящий случай… Конечно, я должен был отдавать себе отчет в том, что в таких делах удобных моментов просто не бывает. И что каждый пропущенный день только усугубляет ситуацию.

– Твоя жена…

– …сейчас живет в Лондоне. Она школьная учительница. В Кембридже мне представился уникальный шанс стать партнером одной крупной юридической компании. И я не имел права упустить эту возможность. Сьюзан, конечно, не могла сразу найти себе работу в Кембридже, поэтому осталась на время в Лондоне. Но со следующего года, в сентябре, она выйдет на работу в кембриджскую школу.

Вирджиния сидела, будто молнией сраженная.

– Я не могу в это поверить, – шептала она, качая головой.

Эндрю подошел к ней вплотную, присел на корточки и взял ее руки в свои.

– Вирджиния, я поговорю со Сьюзан, – пообещал он. – Я расскажу ей… про нас с тобой. Я сделаю так, что все будет в порядке.

Вирджиния подняла на него замутненный взгляд:

– Что значит в порядке?

– Я предложу ей развод, – сказал Эндрю.

Позже Вирджиния поняла, что она повела себя в точности, как те женщины, – о которых она много раз слышала и читала и которых презирала – женщины, что позволяют себя обманывать, легко поддаются на уговоры и довольствуются пустыми обещаниями.

В первое время абсолютно ничего не изменилось. Вирджиния отмечала Рождество с Майклом, Эндрю – со своей Сьюзан, и никто не пускался ни в какие объяснения друг с другом. Вирджиния не хотела признаваться брату в том, что она вступила в связь с женатым мужчиной, и теперь должна ждать, когда тот разойдется с женой. По ее мнению, меньшим злом было не говорить вообще ничего.

Все осталось по-прежнему. В начале января Сьюзан вернулась в Лондон, и Вирджиния снова начала тайком встречаться с Эндрю. Их отношения с каждым днем становились все запутанней. После того как все соседи Эндрю узнали, что в природе существует настоящая миссис Стюарт, он перестал водить любовницу к себе домой. Однокомнатная квартирка Вирджинии, где к тому же постоянно обретался Майкл, естественно, тоже не годилась для встреч. Поэтому им пришлось проводить свои любовные свидания либо в сельских постоялых дворах, либо в маленьких пригородных отелях. Их неудержимо влекло друг к другу, они ласкались и ворковали часы напролет, однако никакого серьезного перелома в их судьбах так и не происходило. Вирджиния ненавидела выходные, когда Сьюзан приезжала из Лондона, однако она утешала себя мыслью, что Эндрю тоже должен терпеть ее близость с Майклом. Конечно, Вирджиния очень часто спрашивала любимого, поговорил ли он с женой. Но тот отвечал на ее вопросы довольно уклончиво.

– Говорить об этом в рождественский вечер или в новогоднюю ночь – сама понимаешь… Так воспитанные люди не делают. Декабрь все-таки до ужаса сентиментальный месяц!

Позже Эндрю стал ссылаться на то, что Сьюзан очень устает в школе.

– После рабочей недели она опять приехала такой изможденной! – пояснял Эндрю. – Ученики у нее – это что-то: хамы, негодяи и бездельники. Она вынуждена принимать успокоительное, чтобы вообще быть в состоянии подниматься утром и идти на работу. Боюсь, она просто сойдет с ума, если я заикнусь сейчас о разводе.

В глубине души Вирджиния надеялась, что к началу февраля, ко дню ее рождения, Эндрю все-таки сделает ей подарок – решится разойтись с женой. Но и эти мечтания оказались несбыточными. Вместо этого Эндрю пообещал ей, что весной они вместе поедут в Рим. С одной стороны, Вирджиния обрадовалась, а с другой – она понимала, что эта поездка никак не сможет решить их проблему.

Прежде она еще ни разу не бывала в Вечном городе, а увидев его, влюбилась с первого же взгляда. Пульсирующая жизнь, ярчайшее солнце, нежное тепло… Земля под ногами, насквозь пропитанная древней историей… Все это не только очаровало Вирджинию, но и наполнило необычайной легкостью, и каждый день был для нее, как глоток шампанского. Когда они шли по мосту к замку Святого Ангела, она даже остановилась на несколько мгновений, чтобы убедиться, что все это происходит с ней не во сне, а наяву. Хотя именно на этом мосту с ней случилось нечто странное: при виде величественной крепости Вирджиния внезапно почувствовала необъяснимый страх. На несколько секунд ею овладела паника, грудь сдавило, стало трудно дышать… Вирджиния хватала ртом воздух, словно рыба.

– Ты чего? – повернулся к ней Эндрю, стоявший рядом и лихорадочно щелкающий фотоаппаратом. Он опустил камеру и присмотрелся к подруге. – Тебе нехорошо?

– Да…

– Солнце, – уверенно заключил Эндрю. – Во всем виновато солнце. Давай вернемся и посидим где-нибудь в тени. Сегодня такая жара, и, похоже…

– Нет, – помотала головой Вирджиния. – Думаю, солнце здесь ни при чем.

Ей стало чуть лучше, бледность сошла с лица.

– Просто я ни с того ни с сего почувствовала… – Вирджиния терла ладонью лоб, покрытый мельчайшими капельками пота. – Я просто внезапно поняла, что чувствую себя счастливой в последний раз. Ведь это все очень скоро закончится.

– Что все?

– Эта легкость и беззаботность… Я еще никогда не чувствовала себя так воздушно, как в этом городе. Как этой весной. С тобой. Мне кажется, это апогей всей моей жизни. Потом все пойдет только под гору.

– Боже мой, милая, до чего же дикие у тебя мысли!

Он обнял ее. Уткнувшись ему в плечо, Вирджиния слушала его утешающий голос.

– Зачем ты выдумываешь всякую ерунду? Тебе всего лишь двадцать три! Какие твои годы? Если жизнь когда-то и покатится под гору, то до этого еще, как до Китая пешком! У тебя впереди столько чудесного! Вот увидишь.

И все-таки «у тебя». «У тебя впереди…» – эти слова больно ранили Вирджинию. Почему же он не говорит «у нас впереди»?

Вирджиния прямо спросила его об этом. Эндрю отреагировал на ее вопрос с некоторым раздражением.

– Опять ты за свое! Ты что, взвешиваешь каждое мое слово, как на аптекарских весах? Так нельзя, дорогая. В конце концов, сейчас мы говорили о тебе, а не обо мне. И почему ты иногда так любишь переиначивать мои мысли на свой лад?

Она поглядела снизу вверх на крепость, затем опустила взгляд на быстрые волны Тибра, с шумом катившиеся под ее ногами.

Наверное, он прав. Не надо придавать так много значения каждому его слову. Даже самой странно, откуда у нее такая чувствительность. Всегда жизнерадостная, веселая и озорная, она никогда не была склонна копаться в себе или цепляться к словам других людей, искать в них какой-то тайный смысл. Почему же она так себя ведет именно сейчас – в такой божественный солнечный денек, на Тибре, у подножия замка Святого Ангела?