Макс Коллинз - Дорога в рай

Пат уже немного оправилась – она постоянно пила валиум и сохраняла тихую, почти религиозную веру в то, что Майк, в конце концов, только пропал без вести и вернется в лоно семьи вместе со всеми военнопленными в последнем действе «этой ужасной войны». Она никогда не произносила слов «Вьетнам» и даже просто «война», не предваряя их фразой «эта ужасная». В ее голосе не было гнева, – возможно, благодаря валиуму, – он выражал смирение, но хотя это походило на фатализм, Пат и мысли не допускала о том, что Майк может быть мертв.

Однако Майкл знал, что шансы его сына выжить невелики. Он думал – особенно бессонными ночами – правильно ли он поступил, не сказав жене всей правды. Он думал, что возможное сообщение (если оно будет) о том, что Майк убит, Пат будет легче перенести после того, как она свыкнется с мыслью о том, что он пропал без вести. Что процесс прощания с сыном будет легче, если он будет постепенным…

Сейчас она так прониклась отрицанием, погрузилась в иллюзию, даже в самообман, что Майк обязательно вернется к ним («теперь уже скоро»), что Майкл думал: не принесла ли его тактика больше вреда, чем пользы. Может, он поступил неправильно?

В тот первый день, когда появился молодой сержант, Пат потеряла сознание, а Майкл бросился к ней домой, их терапевт (и друг по загородному клубу) доктор Кенан, который жил всего в квартале от них и был дома, поспешил дать Пат успокоительное.

Майкл провел сержанта в гостиную, где парень застыл и – с еле заметной дрожью в голосе – сообщил отцу страшную весть.

– Мистер Сатариано, мой долг как представителя президента Соединенных Штатов Америки и американской армии сообщить вам, что ваш сын, лейтенант Майкл П. Сатариано-младший, пропал без вести в сражении 7 января 1973 года в Южно-Вьетнамской Республике, защищая Соединенные Штаты Америки.

Майкл заметил смущение на лице молодого солдата, хотя тот и постарался его скрыть. Даже запакованный в униформу, сержант оставался всего лишь мальчишкой, ребенком… как Майк. Он даже был немного похож на их сына – то же детское лицо… хотя у Майка глаза были темные, а у сержанта удивительно красивого зеленого цвета.

Майкл подготовился к этому моменту, хотя – как и жена – думал, что война закончилась и сын скоро вернется домой, целый и невредимый, а не в цинковом гробу.

И все же он отодвинул эмоции на задний план – он умел контролировать свои чувства, и на первом месте для него были жена, дочь и желание узнать как можно больше о Майке.

– Вы служили во Вьетнаме, сержант? – спросил Майкл.

– Да, сэр.

– Пожалуйста… пожалуйста, присаживайтесь.

Молодой сержант поблагодарил, снял фуражку и присел на краешек стула. Геометрический орнамент за его спиной делал его центром желто-белой мишени.

Майкл устроился напротив солдата на диване. Он тоже сидел на краешке.

– Вы давно выполняете эти обязанности? Сообщаете о потерях?

– Это первая неделя. Первое сообщение.

– Раньше вы были вербовщиком?

– Да, сэр.

– Тяжелая работа.

– Да, сэр. Мистер Сатариано, ваша жена… она приняла меня за вашего сына.

– Черт.

– Вы его ждали?

Майкл кивнул.

– Мне очень жаль, сэр. Вы получите телеграмму с официальным уведомлением.

Майкл почти улыбнулся.

– Это выглядит достаточно официально.

– Вы правы, сэр.

– У вас есть еще какая-то информация?

Резкий кивок.

– У меня есть документ, в котором описывается сражение, я вам его оставлю.

– Вы его читали?

– Читал, сэр.

– Расскажите мне своими словами.

Парень выполнил его просьбу.

– Вы знаете, почему это заняло так много времени? – спросил Майкл. – Все произошло несколько месяцев назад. Нам должны были сообщить через несколько часов.

– В случае смерти так и было бы, сэр. И фактически ваш сын был объявлен пропавшим без вести только вчера.

– Вчера? Вы знаете, почему?

Глаза молодого человека сузились, а затем расширились.

– Сэр, я…

– Что такое?

– Документ…

Майкл выпрямился так, что чуть не упал с дивана.

– Что вам известно? Что вы слышали?

– Сэр, пожалуйста…

Майкл встал. Он посмотрел на парня сверху вниз.

– Я участвовал в тихоокеанской войне. Не нужно подбирать слова. Я был на Батаане.

– Я знаю. Вы получили медаль конгресса. Я… честное слово, я уважаю вас, сэр. И после того как вы так самоотверженно воевали, вам приходится…

– Терять сына? Почему, если Майка объявили пропавшим без вести, мне кажется, что вы считаете его погибшим?

Парень сжал челюсти.

– Я скажу вам – вы и лейтенант Сатариано можете быть первыми отцом и сыном, которые получили Почетную медаль конгресса. Его героизм рассматривался в этом свете.

– Вы это слышали?

– Да.

– Что еще вы слышали?

– Я в самом деле не могу…

– А если бы мой сын сидел на вашем месте, сержант, а ваш отец на моем? Майк рассказал бы вашему отцу все, что он хотел знать.

Парень слабо улыбнулся, внезапно став просто человеком, и сказал:

– Вы просто следователь, мистер Сатариано.

– Я сержант, как и ты, сынок. Говори.

Солдат слышал, как его командир говорил с кем-то из Вашингтона. Причиной задержки объявления Майкла Сатариано пропавшим без вести были противоречивые показания свидетелей. После расследования и разбирательства Майку присвоили такой статус.

– Вроде бы один человек на том вертолете, – сказал сержант, – говорит, что видел, как лейтенант Сатариано приставил пистолет к… извините, сэр… к своей голове, когда враги окружили его.

Майкл, расхаживавший по комнате во время разговора, остановился.

– Видел со взлетавшего вертолета?

– Да, сэр.

Майкл вернулся к дивану, сел, откинувшись на спинку, и покачал головой.

– Я не верю в это, сержант.

– Видимо, официально было решено не принимать во внимание это свидетельство, сэр. Ночь была темная, вертолет поднимал пыль…

– Нет. Я имею в виду, что Майк добрый католик. Он бы не покончил жизнь самоубийством.

– О, – парень сглотнул и выпрямился, – это другое дело, мистер Сатариано. Мы должны приводить священника на такие визиты, но я не смог заставить священнослужителя из Рено поехать со мной. И в Кристал-Бей нет ни одного, поэтому прошу меня извинить…

– Были какие-то причины, кроме пыток в плену, которые могли заставить моего сына расстаться с жизнью?

– Я не понимаю, сэр.

– Я хочу сказать, владел ли он какой-то стратегической информацией – приказы о наступлениях, численность войск, дислокация – которая ставила бы под угрозу его товарищей, если бы попала в руки врага?

Солдат сглотнул.

– Я слышал только часть разговора, мистер Сатариано. Это был телефонный разговор, как я уже сказал, и…

– У Майка была такая информация?

Сглотнув еще раз, парень угрюмо кивнул.